— Ой… Ну торчком!
— А?
— Вот так! — я изобразила уши у кошки.
— Так же вроде бы зайцев изображают, — усомнился Подушка.
— Нет, зайцев вот так, — я поставила себе сзади к голове два пальца.
Подушка сложил пальцы так же.
— У зайца уши такие длинные? — удивился Подушка.
— У каждого разной длины, — сказала я, отметив, какой внушительной длины уши у зайца в исполнении Подушки.
— У Иры был бы самый толстый заяц, а у Одеяла самый тощий, — сказал он.
— А у Подушки самый длинный! — усмехнулась я.
— Зато у тебя живой, — хохотнул Подушка.
— А? — я только теперь заметила, что машинально то сгибаю, то разгибаю пальцы. — А у вас все на протезах!
— На про что? — не понял Подушка.
— Искусственные, короче, — сказала я.
— Хм…
— Слуховой аппарат бы не помешал, — пробормотала я.
— Слуховой аппарат. Что это? — перепросил Подушка.
— Ничего, ничего, — поспешно сказала я, привычно гладя его по волосам. — Вернемся к кошкам.
Он недоуменно посмотрел на меня и попытался посмотреть на мою руку, которая на данный момент была у него на макушке. Я убрала руку и тут же нашлась.
— Это такие, которых гладят! — воскликнула я, снова принявшись наглаживать Подушку, как своего любимого кота.
— Это такие голенькие? — воспарял духом парень.
Я удивленно смотрела на него.
— У меня длинношерстный, бывают и короткошерстные, разные. Бывают и голенькие, — кивнула я. — А еще их за ухом чешут.
Я тут же показала на Подушке, чтобы он не переспросил и это. Он дико на меня покосился. Я поскребла ему под подбородком.
— Так тоже, — предупредив вопрос, сказала я.
Он шугнулся и накрылся одеялом, но смог закрыть только один глаз, вскоре вернулся обратно и улегся на прежнее место. Я снова провела по волосам, он уже воспринял это спокойно и улегся поудобнее. Я продолжила гладить, он неожиданно потянулся всем телом за рукой, как самая настоящая кошка. Я отдернула руку и отодвинулась подальше. Он поржал надо мной, празднуя победу, до меня дошло, к чему это было сделано.
— Что еще делают с кошками? — спросил он.
— Уверен, что хочешь, чтобы я изобразила, что я со своим Марком делаю? — спросила я.
Он кивнул. С возгласом "Ах ты мой Маркушенька!!!" я накинулась на него и стала трясти как грушу.
— Бедный кот, — ужаснулся Подушка.
— Это еще не все! — обнадежила его я и стала с силой наглаживать его.
— Что вы делаете? — удивилась Ира, услышав стук.
— Что мы делаем, что мы делаем? — пробормотала я, посмотрела на бедного зажмуривающегося от каждого моего прикосновения Подушку и выдала. — Пыль выбиваем!
— Видно, — хмыкнула Ира.
— Где? — спросил Подушку и попытался встать. Я не дала ему подняться, положив руки на него.
Ира приблизилась к бортику, чтобы рассмотреть получше.
— Не упади! — сказала я ей. — Это я не тебе, Подушка. Ты в любом случае провалишься.
Подушка потянулся всеми конечностями, как заправский кот. У Иры отпала челюсть, у меня, надо признать, тоже. Я, конечно, была в курсе, что он на кровати не помещается, но чтобы настолько, чтобы занимать две кровати! Ира закопалась в постели. Подушка внаглую продолжал лежать, сложив руки на груди.
— Жопу подними, — попросила я.
— Мм? — удивился он.
— Сейчас на мостик встанешь! — предупредила я, прицелившись для "220 вольт".
Подушка тут же приподнялся, я выдрала из-под него одеяло и укуталась в него.
— По-моему, кто-то идет! — сказала я.
— Это тонкий намек, что мне нужно уходить? — спросил Подушка.
— Да лежи на здоровье, мурлыкай в свое удовольствие, — опровергла его предположение я. Он озадачился и послушно принялся мурлыкать. Я добросовестно его гладила.
— Многофункциональный кот: и говорит, и мурлычет, — сказала я. — Ты, часом, не чеширский?
— Какой?
— Эстонский, эстонский, — тут же вспомнила я.
— Ну да, эстонский, — согласился парень, не найдя подвоха.