Подушка заржал в голос. После того как он проржался и только нервно подхихикивал, Ира заявила во всеуслышание.
— Это не кошка, это конь!
Подушка заржал снова, причем крайне похоже на коня. И коня он знал, зараза. Издевался надо мной! Наверное, ему было очень прикольно послушать мои объяснения!
— Нет, это большая ржущая кошка, выросшая до размеров ломовой лошади, — поправила ее я.
— Ломовой конь! Жеребец, блин! — поправила Ира. — Да, вот это копыта!
— Хотя бы цвет у него нормальный, — резонно заметила я.
Подушка смеялся без огонька, на последнем издыхании. Невыносливым оказался.
— Слушай, по-моему, он уже помирает, — заметила Ира.
— Ну да, старая развалина! — напомнила ей я.
— Не изде… — ни говорить, ни смеяться он больше уже не мог.
— Глаза у коня красивые, — сказала Ира.
— Не знаю, но хвост облезлый, — покачала головой я.
Тут вернулся Одеяло.
— Что вы там Подушкой делаете? — воскликнул он.
— В смысле «подушкой»? Мы ничего подушкой не делаем, разве что койку раздалбываем, — не поняла Ира.
— Ну, с Подушкой, — поправился Одеяло.
— Мы ничего не делаем, он уже тут сам все сделал, — сказала я.
Подушка и впрямь помирал от смеха, пытался выпрямить ноги и сломать кровать, но силы были не равны, кровать была крепкой.
— Вот уже и лягается, — сказала Ира.
Подушка выпрямил ноги и силился встать.
— Ладно, не кусается, — вздохнула я.
Он пощелкал зубами.
— Зачем напомнила? — закатила глаза я.
— А зачем мне ноги кусать? — спросил у меня Подушка.
— Не знаю…
Тут он встал, шатаясь, попробовал спуститься с тумбочки, периодически пытаясь смеяться.
— Какой-то ненормальный конь. Напился, шатается, еще и на задних лапах куда-то пытается идти.
— Копытах! — поправила я.
Подушка то ли хихикнул, то ли икнул и повалился обратно. Ирка успела отскочить, а мне деваться было некуда.
— У него жар! — пощупав его лоб, авторитетно сказала я.
— Как лечить будем? — спросила Ира.
Подушка порывался встать, я пришпилила его к кровати. Блин, даже ржущего удержать проблематично!
— Кровопусканием! — сказала я.
Ира замахнулась на Подушку. Тот поскорее бросил все попытки освободиться и поднял руки.
— Сдаюсь!
Одеяло все это наблюдал с открытым ртом.
— Сразу бы так! — похвалила Ира и удалилась.
Подушка смеяться уже не мог и лишь подхихикивал/икал, держась за бок.
— Больной? Псих больной! — констатировала факт я.
Ира тем временем влезла на кровать и разложила гадальные карты.
— Подушк, ты что там? — спросил Одеяло.
— Я что, дурак? — парень даже икать перестал ради такого случая.
Он снова подобрал ноги и улегся у меня на кровати, положив голову на подушку, которая по-прежнему лежала у меня на коленях. Блин, точно договорились, что теперь смена Одеяла с Ирой маяться. Подушка немного повозился и сунул руку мне под ноги.
— Это что месть за тогдашнее? — спросила я.
— Да! — широко улыбаясь, сказал Подушка.
Одеяло влез на мою тумбочку и сел там. Подушка приподнялся, видимо, прицеливаясь. Я уложила его обратно, он удивленно смотрел на меня.
— Что, так не попадешь по нему ногой, что ли? — спросила я.
Одеяло подскочил и поскорее перебежал на свою тумбочку, где Ира ему популярно объяснила, что нельзя делать, когда рядом с тобой гадают на картах.
— Если не веришь — шуруй отсюда! — громко отправила Ира изображающего полную незаинтересованность Одеяло. — Шуруйте, Шурочка, шуруйте!