— Немая? — уточнила я.
— Немая, — кивнула Ира.
— Что? — удивился Подушка.
— Ударение переставь, — сказала я.
— Немая, — предложил свой вариант Подушка.
— Другого ударения нет?
— Немая, — сказал парень.
— Ну!
— Не мая!
— О-о! «Немая» в смысле "не разговаривает", — не выдержала Ира.
— А-а! — дошло до Подушки.
— Чё-о это? — подал голос Одеяло. Ну, чисто копытное!
— То-о это! — передразнила его Ира.
— Зорька! — в одни голос с Иркой воскликнули мы.
— Мы в Лазурном, — попытался уточнить Подушка.
Я еле сдержала смех. Все нормальные коровы — Зорьки, а он у нас Лазурька! Глазурька, ромашка!
— Цыганка!
— Дочка, Ночка! Букет! — перечислила я.
— Ага, у меня тоже Букет был!
Мы рьяно обсуждали коров, эстонцы эстонились. Особенно их потрясала Иркина фраза "Неплохо доилась!". Кажется, Одеяло воспринимал это на свой счет. Я на пробу разок сказала.
— Удойная была!
Подушка остолбенел.
— Не надо на меня так сбоку коситься. Меня это нервирует! — рассмеялась я.
На слове «стельная» до Подушки, наконец, дошло, что речь идёт о коровах, и он принялся хохотать. Они, видать, к себе примеряли! Одеяло все еще был в непонятках, Подушка смеялся уже над ним.
— У нас классные коровы были в деревне! Длинношерстные на хвосте, красивые, все репьи собирали и со мной делились. Очень они меня любили! — сказала Ира.
Тут лик Одеяла просветлел.
— Вы меня с коровой сравнивали! — взвился эстонец.
— Нет, мы тебя не сравнивали с коровой, — покачала головой Ира, Одеяло воспрял. — Мы тебя сравнивали с быком!
Одеяло подскочил, Подушка уткнулся лбом мне в плечо и подхихикивал.
— Что, совсем? — спросила у него я.
Он покивал, не отрываясь от процесса.
— Хо… с одной стороны быки, с другой — жеребцы! — вздохнула Ира.
— А мы тогда кто? — спросила я.
Подушка тут же назвал нас по-эстонски.
— Вот не надо, не надо! — взвилась я.
— Я это по отношению к Ирке сказал, — тут же оправдался Подушка.
— Козочки-розочки! — перевел Одеяло.
Коза-дереза! Подушка напомнил, что он это сказал по отношению к Ире. Та возмутилась, что ее обозвали дважды, и окрестила парней баранами. Я обернулась и увидела, что к нам направляется Капитошка, ведя с собой эстонских мелких.
— Волк и семеро козлят! — выдала я. Я подскочила и направилась в их сторону.
— И ты — самая главная коза, — хохотнула Ира. — Э! Ты куда? Э? Правда, что ли, к семерым козлятам пошла?
— Нет! Я к волку! — ответила я, оборачиваясь, и гордо удалилась. — Капитошка! Капитошка! Концерт-то сегодня будет?
— А? Ага! — кивнул он. — Привет!
— Ага! — кивнула я.
Эстонцы, ведомые вожатым, на меня покосились.
— О, теперь я понимаю, почему наши от них шарахаются! — тяжко вздохнул Капитошка. — Как же они тупят!
— Ну, это мелкие. Ты со старшими не общался. Они еще больше тупят. Больше знают, больше смыслов, дольше зависают! — сказала я.
Подушка удивленно уставился на Капитошку.
— Что-то мне не нравится, как он на меня смотрит! — ужаснулся вожатый.
— Как повар или патологоанатом? — спросила я.