– Аааа. Да! То есть как это через два часа? А вчера? Оно же вчера было!
– Так, так… тебя точно не контузило? Работать сможешь? Тут уже приходила Марта и говорила…
Тут Ирина Максимовна понизила голос до шепота, но Марту передразнила мастерски:
– Что видела тебя вчера в ресторане сомнительной репутации в неадекватном виде.
– Да пошла она, прошмандовка брайтонская! – заорала я так, что окончательно проснулась.
Ирина хрюкнула от счастья на другом конце, но тут же отчеканила:
– Так, давай приводи себя в порядок и позвони через 15 минут. Не позвонишь – автоматом высылаем Наташу.
Я села на кровати. А было ли то, что было вчера?
Какая-то розовая тварь шмыгнула под кровать. Остатки вчерашних глюков, ясно. Кыш!
Я собрала телефон, умылась. Оглядела себя в зеркало. Ни царапин. Ни синяков. В голове только легкий туман, но в целом очень даже ничего. И никаких тайн – вдруг я вспомнила, что еще вчера мне все стало ясно.
Позвонила Ирине. Убедила, что да, адекватная я. Оделась. Причесалась. Шляпка… Эх, бедная ты моя шляпка!..
Пошла.
У подъезда стоял мерс, а из него приветливо махал рукой давешний водитель-этнограф-ксенофоб. Так-с, опять началось…
– Меня прислали тебя подвезти.
– С каких это пор мы на ты? – холодно спросила я.
– Ты что, обиделась что ли? – простодушно удивился он, – Садись, не дуйся. Помиримся.
– Нет уж я лучше сама.
– Слышь, подруга, у меня приказ тебя подвезти. Ты что хочешь, чтобы я на виду всего двора тебя в машину пихал, а ты бы еще орала как ненормальная? Давай, давай, лезь сама не порть себе прическу. Нам еще на опознание надо, кстати, заскочить.
– Какое опознание? – я сразу подумала об Андрее.
– Козлолюбивых ваших вчерашних взяли. Надо опознать. Паспорт с собой?
– А Катюша?
– Вот ты сядь в машину, я тебе и про Катюшу и расскажу. А так не стану.
Я села и машина тронулась. Но не на дорогу, а в подземый гараж около нашего дома. После вчерашнего я совсем не удивилась тому, что один из боксов гаража был входом в подземный тоннель. Мы проехали по узкому проходику и выскочили на широкую подземную улицу.
Где чуть не столкнулись с каким-то джипом, который нас оббибикал и из окна высунулась рука с волосатым пальцем.
– Дожили, – возмутился водитель, – уже и черные сюда пролезли.
Машин под землей было непривычно много. Водила застонал аж:
– Все, ну все сюда уже перелезли. Министерства, депутаты, помощники депутатов, комитеты, олигархи эти паршивые, банки-шманки, мэрия-шмерия – кого тут только нет! И у всех спецпропуска – не подкопаешься. Ууу, коррупция проклятая! Вчера вообще видел сюр – автобус с экскурсией для вип-иностранцев. Типа «тайная жизнь Москвы». Тьфу. Скоро пробки уже начнутся, как наверху. Будем еще один уровень копать.
– А что было вчера? Почему я ничего не помню? А как вы нас нашли.
– Дык, тебе же чип зачем воткнули?
– Ааа… Но я не помню ничего. Козла помню, а потом… Что было потом?
– Нервный срыв. Бывает. Тебе врач наш что-то там вколол, ты и вырубилась.
– А мой нож?
– Мы забрали. Занятный ножик. В музее ему самое место.
– А Катюша что?
– А ей-то что сделается? Отряхнулась, да и поехала оттуда на телевидение. Сейчас дома спит. Обдолбалась какой-то новой китайской синтетикой, до обеда не встанет. Ага, вот и прокуратура.
Я несколько приободрилась, осознав, что реальная опасность хоть и не была вчера ликвидирована, но до обеда мне не грозит.
Однако, подумала я, однако, как они все это успевают – жрать, пить, нюхать, колоться, куролесить, тусоваться, развратничать – и всегда выглядеть свежими и молодыми. Их только «новая китайская синтетика» валит, и то на полдня. А я как посижу на работе, как приеду домой, как схожу в магазин – ну ни что уже не гожусь, даже поесть иногда сил нет! Наверное, из пассионариев она. Та же порода, что у Бориса Ваграныча, только с обратным знаком.
Тем временем мы въехали в гараж, остановились у ожидавшей нас группы и вышли.
Прокурор был лаконичен.
– Это? – спросил он у меня, указав на стол. Там были разложены Катюшины пожитки.
– Да.
– Эти? – он перевел палец на задержанных. Витю и Степана я узнала, других нет – но ведь я их толком и не разглядела. Но сказала.
– Эти.
– Тогда у меня все.
Прокурор широким жестом сгреб драгоценности в чемоданчик, каковой вручил водителю, и удалился.
– Спасибо, – вслед ему крикнул водитель.
– Чем могу, – отозвался прокурор.
– А теперь, голубчики, буду говорить я – сказал водитель, напустив на себя серьезный вид, – ты, Степан, стой здесь, остальные бодрым спортивным бегом вон в ту дверь, наверх по лестнице и на улицу. И чтоб духу вашего тут не было!
Витя и братья послушно исчезли. Остался одни Степан. Водитель поглядел на него так, что тот вжал голову в плечи.