Он набирает номер соседнего кабинета и говорит своему же журналисту: «Але, Саша? Слушай, а Воронов сейчас у тебя?» «Какой Воронов? – удивленно спрашивает журналист, узнав в то же время голос своего редактора. „У тебя? Вот и отлично! – радуется редактор. – Дай-ка ему трубочку, с ним сейчас поговорит наша практикантка. Ну, та самая, у которой папа такой-то, я рассказывал... Сейчас найдете? Но он точно где-то у вас?“ Журналист Саша смекает, что редактор что-то придумал и трубку не кладет. А тот дает девушке стопку бумаги, ручку, садит на свое место и говорит: „Его пошли искать по главку. Сейчас найдут, и он с вами поговорит. Постарайтесь все записывать как можно подробнее. Ну, не буду вам мешать...“
Редактор вышел из комнаты, зашел в соседний кабинет и дальше разговаривал с девушкой уже по телефону от лица командира мифического отряда... Проговорили они действительно час. Еще часа три девушка обрабатывала материала и к концу дня сдала его. Редактор материал прочел, подписал, девочку похвалил и сказал ей, что на этом ее практика закончена, а документы и газету со статьей пообещал выслать по почте.
Несколько дней статья эта ходила по рукам журналистов редакции, и от хохота буквально тряслись стены.
Оказывается, студенческий отряд, работающий под Николаевым, занимается не чем-нибудь, а сбором камыша, так необходимого народному хозяйству... (Для чего камыш народному хозяйству, папочкина дочка спросить не удосужилась.) Все бойцы отряда – аквалангисты, так как работать приходится под водой... Весь заработок от прошлого года они пустили на освоение передового метода: закупили у японцев специально надрессированных дельфинов, к хвостам которых пристегиваются специальные косилки камыша... Работа у студентов не только трудная, но и опасная: в прошлом году, один из бойцов погиб, запутавшись в камышах, и на комсомольском собрании они решили весь заработок этого лета истратить на памятник погибшему... Памятник будет установлен тут же – под водой, чтобы увидеть его мог только настоящий подводник...
И вот всю эту ахинею, сдобренную «подробностями» и героическим пафосом, москвичка и изложила в материале объемом в газетную страницу... Ходил-ходил этот материал по коридорам редакции, а когда редактор уехал в какую-то командировку, какой-то журналист подсунул его в секретариат. Ответственный секретарь, не читая (подпись редактора-то есть), поставил его в номер...
Читатели «Одесского рабочего» содрогнулись. Материал с соответствующими рекомендациями был отправлен в Москву.
Мне один врач рассказывал, как он практиковал в деревне. Приходит к нему женщина, и жалуется, мол, семь лет живут с мужем, а детей все нет... Врач спрашивает: «А какой у вашего мужа резус-фактор?» Женщина засмущалась, потом пальцами показывает величину: «Такой примерно...»
Хватит непристойностей. Лучше я про своих сыновей расскажу.
Я этот случай на всю жизнь запомнил. Они были тогда еще совсем маленькие, младшему – Стасу – год, старшему – Косте – два.
Вот сижу я как-то, книжечку почитываю, дети, слышу, в соседней комнате возятся. Потом слышу, Стас разревелся. Ну, это дело обычное.
Тут он в комнату входит, зареванный, жалуется:
– Папа, меня Коська дерет (это значит бьет).
Я, не отвлекаясь от книжки, отвечаю:
– А ты сдачи дай.
Стас продолжает:
– Он меня на кровать загнал, там гвоздь, я поцарапался...
Я мудро советую:
– А возьми молоток и забей.
Стас перестает плакать и удивленно спрашивает:
– А можно?
– Конечно можно, – отвечаю я, и Стас удаляется.
Через пару минут в комнате с видом идущей на заклание жертвы появляется Костя. Позади него движется Стас с поднятым над головой молотком.
– Папа, а он убегает, – сообщает он.
И тут до меня доходит, что «забить» он собирается не гвоздь, а своего старшего брата.
Я просто в ужасе. Кричу:
– Положи молоток на место!!!
И тут слышу полный обиды голос Кости:
– Папа, а я слышал, как ты разрешил...
Представляете, что пережил бедный ребенок, когда его папаша разрешил «забить» его молотком?... Я до сих пор радуюсь, что он оказался не самым послушным в мире ребенком, и не стал смиренно дожидаться своей участи...
– А я, как всегда, о театре. Вот какую историю рассказал мне наш бессменный музыкальный руководитель театра драмы Сергей Королев.
В пятидесятые годы была популярна юмористическая песенка «Часы». Заканчивалась она такими строками:
И вот эту песенку переделали в традициях политической сатиры тех лет. А именно: сравнивали с этими испорченными часами английский и французский парламенты, американский конгресс... И заканчивали ее славословием по поводу кремлевских курантов:
Так вот. Однажды на гастролях по Колпашевскому району эту сатирическую песенку исполнял со сцены Сергей Королев. Вот он спел о том, какой прогнивший парламент в Англии. Потом о том, что и Американское правительство скрипит... Потом, что и французы выжили из ума... Наконец добрался до Курантов:
И тут за кулисами мелькнуло знакомое лицо. Сергей Александрович на миг отвлекся и... нечаянно спел дальше первоначальное:
... И сам обомлел. В зале стояла напряженная тишина. Такой политической сатиры наши люди еще не слышали...
В местном отделении ГБ он провел всю ночь...
Сижу я как-то в кафе с очаровательной девушкой. Пьем сухое вино. И так случилось, что девушка случайно пролила вино себе на мини-юбку... Мокро. И она под столиком стала эту юбку быстро-быстро потрясывать – чтобы высохла побыстрее...
Вот сидим мы, беседуем... Я случайно обернулся и вижу: напротив стоит огромных размеров грузин и внимательнейшим образом смотрит под наш столик. Заметив мой взгляд грузин, смутился и отвернулся. Но прежде одобрительно сказал мне: «Горячая женщина!»
Кстати, о грузинах. Был я как-то в составе туристической группы в Грузии, в небольшом городишке. И вот по радио объявили, что ожидается солнечное затмение. Я решил сфотографировать это явление, купил камеру, снял... А на следующий фотоаппарат из гостиницы украли. И много других вещей. Не только у меня.
Позвонили мы в местную милицию.
Минут через двадцать появляется эдакий грузинский Мегрэ – с пышными усами, в кепке-аэродроме, но – с трубкой в зубах:
– Проедем в отделение, – говорит он с сильным акцентом.
Мы поехали. «Отделение» – малюсенькая избушка с одной комнатой. В комнате – скамья для посетителей и ширма, за которую нас «Мегрэ» по очереди заводил. Зачем он это делал, непонятно, слышно было все насквозь. Каждому он задавал два вопроса:
Первый:
– Чито у вас украли?
Потерпевший перечислял. После этого звучал второй, поражающий своей простотой, вопрос:
– Кито у вас украл?
... Опросив всех, «Мегрэ» и его помощник вновь посадили нас в газик, и поехали по городу. Вот они остановились перед одним домом и резво выскочили из машины. Из дома раздались крики, грохот, грузинские ругательства... Потом «Мегрэ» пригласил нас в дом и показал на кучу сваленных на полу вещей:
– Потерпевшие, есть ли среди этих предметов украденные у вас?