Белосолье, Трактир «Жирный Гусь».
— Я согласна! — в ореоле своих развевающихся нежно-салатовых волос влетела в помещение юная обладательница очень трогательной красоты, при взгляде на которую возникает стойкое желание поскорее заслонить ее собой, как от вражеских клинков, так и от жадных взглядов соперников.
Эта, очевидно, нежданная гостья, нервно тискающая сейчас рукоять своего висящего на поясе дорогого меча, который, если судить по казенной полевой форме серого цвета, определенно был ей не по карману, войдя сверкнула насыщенно-зелеными глазами и будучи преисполненна решимости поинформировала своим робким, но сегодня гораздо более громким и уверенным нежели обычно голоском обернувшихся к ней дам, что расположились за дальним столиком лучшего зала этого заведения. Те же подобрались и переглянувшись согласно кивнули друг-другу. После чего одна из них, видимо та, что менее высокопоставленна в данном дуэте, обратилась к по мановению руки подскочившему шустрому парнишке-подавальщику:
— Любезный, нам нужен отдельный кабинет для приватной беседы.
— Сей момент-с, — угодливо, но резво отвечал мигом умчавший распорядиться красавчик, судя по тому как ловко и оценивающе бегали его глаза по почтенным дамам, не зря работающий в зале для господ, а возможно, даже иногда и оказывающий некие сопутствующие услуги щедрым магичкам.
Когда же троица представительниц официально властвующего в этом мире, но всё такого же хитрого пола была сопровождена ловким юношей в затребованное помещение и оставлена им, довольно прячащим в карман увесистую монетку, то после размещения за уже накрытым столом, не предполагающая постороннего внимания беседа продолжилась:
— Мы внимательно вас слушаем, мадемуазель Крольц, — сложив перед собой руки в замок обратилась та, что помладше, причем как возрастом, так и определенно положением, пока вторая, со сложенными на груди руками и откинувшись на спинку красивого стула, испытующе вглядывалась в юную студентку.
— Я готова убить Франта, — решительно и вовсе не тихо выдала тихоня Лузин, сверкающая отчаянной решимостью своих удивительных глаз и до побелевших пальцев сжимавшая в этот момент край стола.
Опять переглянувшись, на этот раз неспешно, но не менее информативно, две дамы вновь кивнули друг-другу, при этом та, которая помоложе, лишь подтверждая принятие к сведению указания от чуть ранее кивнувшей «старшей». Обернувшись же к зеленоглазой и набрав воздух в грудь, «младшая» четко проговаривая слова принялась уточнять моменты:
— Что ж, мы рады, что вы приняли наше предложение, но не могли бы вы пояснить свое решение.
— Это… это личное! — уже было готовая выпалить истинную причину своего решения, осеклась девушка и сбивчиво принялась судорожно излагать свою, как ей показалось, убедительную мотивацию. — Не имеет значения — по какой причине. Главное, что Герд Франт не должен жить после… после… такого.
— Какого: такого? — вроде бы как невзначай, но практически одновременно произнесли обе дамы.
Причем «младшая» — будто охотничий пес замерев в стойке, «старшая» же — с весьма обманчивой ленцой, которая испарилась от негодования по причине удивительного непрофессионализма своей коллеги, так явственно продемонстрировавшей интерес. Учить и учить эту молодежь.
— Он… он чудовище! Я не… Он не… Мы все… — порывисто и невероятно сбивчиво принялась пытаться донести что-то невразумительное вся аж покрасневшая салатововласка, как-то даже очаровательно порою запинаясь и пыхтя, но так и не смогла четко сформулировать причину столь эмоционального своего отношения к одногруппнику. Но наконец, что-то решив для себя, стиснув кулачки выпалила. — Важно то, что если он останется жив, то мы ВСЕ под угрозой д… Он должен умереть!
— Хм. Мне кажется, или всё же стоило бы поставить нас в известность о, как я вижу, вдруг открывшихся вам обстоятельствах, милая, дабы мы как минимум верно рассчитали свои силы, — недовольно поплямкав губами, как-то вкрадчиво принялась расспрашивать «старшая», забравшая теперь инициативу у не лучшим образом показавшей себя «младшей», задумчиво при этом глядя на странную девчонку, очевидно же, что заимевшую зуб на парня и вдруг согласившуюся на сотрудничество вовсе не из-за ревности, измены, обмана или еще какой бытовухи.
— Того вашего яда будет достаточно! В поединке я против него не выстою. Да и никто теперь не выстоит. Простой же яд скорее всего он почует. Поэтому мне нужен тот, о котором вы говорили, — словно взяв себя наконец в руки, принялась уже гораздо более связно вести диалог Крольц, как можно понять, только что озвучившая причины того, почему решила не сама всё решить с недругом, а дала согласие на сотрудничество с этими тётками, недавно вышедшими на нее, тогда пребывающую в полном раздрае и напивавшуюся аж пол бутылкой слабенького вина, под потоки горьких слез.
— Что ж, — задумчиво произнесла «старшая» поняв, что девчонка сейчас закусила удила и ее уже, ну и еще какое-то время спустя, не размотаешь на откровенность. — «Два Поцелуя» будет в вашем распоряжении. Напомню: один компонент добавьте в напиток, второй — например в еду или даже на губы, но желательно не позднее получаса после приема жертвой первой составляющей.
— Я помню. Яд! — решительно протянув руку, требовательно заявила малышка.
На столе же оказалось два пузырька темного стекла, в следующий миг исчезнувшие в кармане девушки, без прощаний вскочившей со стула и стремительно покинувшей кабинет под удивленным взглядом «младшей» и задумчивым «старшей». Правда только четвертый участник происходящих тут событий, припавший в данный момент ухом к специально устроенному потайному месту за стенкой, смог расслышать едва внятные, но повторяемые и повторяемые слова салатововолосой девочки: «Согласно пророчеству. Согласно пророчеству. Согласно пророчеству…»
— Я не поняла, а оплату она не будет брать? — ошарашенно взглянув на «старшую», озвучила свое недоумение «младшая», заторможенно потянувшись к бокалу Бовенского стекла с рубиновой жидкостью Божольнэ урожая 5774-го, а промочив горло добавила. — Куда катится мир!
— Странно всё это. Но так даже лучше, — сосредоточенно изучая содержимое своего бокала промолвила более опытная собеседница, но тоже отпив отличного вина, наконец перешла к конструктиву. — Значит так, оплату после ей передашь, ну и отчитаешь за забывчивость(ухмыльнувшись), заодно еще раз обнадежишь перспективами принятия ее в род… эм, пообещай Желтоколских. Они всяко лучше обещанных ранее Желтотропских, и уж подавно, ее так и не состоявшихся Черногротских, вырезанных на войне. Ну а когда эта дурочка будет напиваться, уж не знаю, от горя ли, или от счастья, но в любом случае по усопшему Франту, то подошлешь к ней тех душегубов из шайки Хромого. Их все равно пора менять на бригаду Рыжего. Так и хвосты все подчистим.
— Но ваша милость, может быть, в свете вновь открывшихся обстоятельств, стоит уведомить графиню? — отставив практически допитый бокал и подавшись вперед, с сосредоточенным видом обратилась с предложением, как видно, специалист по тайным операциям Желтичей. — Как мне кажется, целитель Франт, если судить по докладу Желтоборской, точнее ее сержантов, ставших свидетелями дуэли с кавалером Мортон, так вот он, получается, не только лишь целитель и отличный фехтовальщик, но еще и… эм, олицетворение чего-то такого, что ввергает эту соплячку в трепетный ужас и побуждает к праведному самопожертвованию. Неужели нашему Дому… гхм, ну или хотя бы альянсу родов, помешает столь занятный и явно же что непростой экземпляр?
— Девочка, моя, ты второй раз за сегодняшний день разочаровываешь меня своей поспешностью и нежеланием анализировать полученные сведения, — тяжело вздохнув, еще отпила так понравившегося ей вина и недовольно проговорила, как видно, старшая группы тайных операций, если уж не всех Желтичей, то уж точно какого-то альянса родов данного клана. — Подумай сама, какие МЫ имеем шансы заполучить как минимум лояльность Франта, вокруг которого водят хороводы ТАКИЕ силы? И дело даже не в том, что Желтичи всё еще переживают не лучшие времена, пусть и благодаря нашей замечательной императрице, после начала войны наш Дом начал выбираться из той ямы, куда стремительно скатывался последние годы. Но! Те же Зеленые, заметь, значительно более нас укрепившие свое положение на бедах Черничей — своих ныне больших друзей(ехидно), и это при том, что и ранее они не бедствовали, так вот даже они имеют гораздо большие перспективы заполучить Франта, которого, я уверена, успели уже привязать к себе до момента той невероятно фальшивой и непонятно для чего потребовавшейся размолвки перед его поступлением в Академию. Не зря же их большой фрегат отирается поблизости уже которую неделю. Я уж не говорю о Серых, чьи интересы тут проглядываются невооруженным взглядом, и возможно, Зеленые затеяли эти игры с Франтом, дабы чего-то там выгадать у готового на уступки правящего Дома, что отчетливо видно по последним событиям и изменившемуся их отношению к изрядно потрепанным Черным. Итак, к каким выводам нас всё это подводит, милочка?
— Франт должен быть убран с доски, чтоб не усилил никого из наших конкурентов! Даже покровительствующих нам Серых, — решительно заявила «младшая», преклоняющаяся перед мудростью своей более опытной подруги.
— ПОКА покровительствующих Серых. Пока, милочка, — еще большее восхищение во взгляде вызвала эта мудрая женщина, акцентировав внимание подчинённой на данном обстоятельстве. — Причем убран так, моя дорогая, чтоб никто даже и не подумал на нас! Ну а что там будет даль…
— Так, так, так. Желтые отродья никак не угомонятся после нашего урока и теперь затеяли свою игру вокруг моего мальчишки? Именем Синдиката приговариваю вас к смерти! Старые дуры, — под хрип схватившихся за грудь и горло обеих женщин, опрокинувших столь чудное вино и сейчас беспомощно содрогающихся в конвульсиях, торжественно, но с долей несвойственного ей ехидства, проговорила наконец появившаяся четвертая, теперь уже участница разговора, обладающая необъятной «кормой», добрыми голубыми глазами и медовой косой до середины бедра, при всем при этом водившая в данный момент пальчиком по краю бокала из редкого стекла, отчего ограниченное пространство отдельного кабинета, куда мгновением ранее и вошла незваная гостья, наполнилось довольно противным, но завораживающим звуком, как видно, и повлекшим столь страшную смерть, уже переставших пускать отвратительную желтую пену изо рта, двух женщин.
****
Ну вот мы и на месте. Точнее вернулись на ту самую полянку под дубом, где состоялась моя схватка с двойняшками. И где теперь с напряженным видом ожидает Ройс-Торпс, по-видимому, уже выполнившая мое поручение, то есть сгоняла в штаб и отправила письмо, специально отданное ей в тот момент, чтоб удалить с места предстоящего действа.
— Привет, Вирона, познакомься: это Лу, а это Ло. Они хорошие. Девочки, это Вирона. Она добрая.
— Как скажете, мой хозяйственный Гос… Герд. Надеюсь они так вертят своими костлявыми задницами лишь от врожденной неловкости, а не по причине тяжело перенесенной болезни, передающейся срамным путем, — порадовала меня своей сдержанностью, а гимнасток радушием эта, как видно, ломающая все стереотипы о дружных гаремах, пусть даже и из лишенных права выбора рабынь, некогда милая и робкая скромница, а теперь вот, не полезшая за словом в карман язва.
И вот нахрена мне такое счастье?
— Ой, какая дылда! — со счастливой непосредственностью восхищенно озвучила очевидное Лу, при этом умильно сложив ручки в замок и прижав к груди. — А она нас покатает?
— Ну что ты, Лу, не говори глупостей! — строго одернула по детски возбужденную сестру Ло и рассудительно добавила. — Наш практичный Господин видимо запрягает ее в повозку. Для большей грузоподъемности.
— Всё? Все блеснули остроумием? — решил я поставить точку в разгорающейся сваре изящных и гибких двойняшек с ранее не сильно уступавшей им, а ныне высокой и нескладной их коллегой-отравительницей.
Вот же ж, собрал себе свиту из неудавшихся своих убийц, а теперь вот, как оказалось, ревнивиц. Сюр какой-то. Но стоит раз и навсегда провести профилактику этих непонятно кому способных нравиться и неясно что тешить бабьих склок:
— Значит так, девочки. Раз вы своим поведение демонстрируете явную незрелость и неготовность к сотрудничеству на благо меня прекрасного, то и относиться к вам я стану пока как к несмышленым детям, со всеми вытекающими последствиями, и разумеется, отсутствием взрослых развлечений, так сказать. Если же вы, напомню: мое имущество, умышленно или по неосторожности, действием или бездействием навредите кому-то из здесь присутствующих, то я буду вынужден поработать с личностью виновницы, и в итоге получу кого-то уже совершенно иного, полагаю, гораздо более сговорчивого и менее проблемного, пусть и в той же тушке. Помните: вы пока что, кроме как попытками убить меня — ничем более не отметились, и цацкаться с вами я не намерен. Так что подумайте хорошенько: стоит оно того? А теперь быстренько организовали мне защитный периметр, а я пока отлучусь… на пару секунд.
А я не сказал? Ну так после уничтожения стражи «Подземелья убийц», пусть и ныне возвращенных к жизни, мне стал доступен вход в этот данж третьего класса, а его арка, к слову не видимая никем кроме меня, так и дожидается тут под дубом, пока я закончу свои дела и наконец удостою своим вниманием её содержимое.
Что ж, все приготовления, учитывающие опыт как пройденных уже данжей, так и всех встреченных мною Игроков, завершены, а значит отправляемся.
Э-эм… что такое? Чего это Система не пускает? Что?
Проклятие. У меня ж не выбран последний из четырех предметов награды за прошлый данж.
Эх, как бы не оттягивал я этот, чувствую, судьбоносный момент, но выбор придется всё же сделать. И… да что тут говорить? Не стану обманывать себя, я ведь давно уже смирился и определился, поэтому, пусть я возможно когда-нибудь и пожалею, а моя совесть еще мне припомнит, но «Душу эльфа» я не могу упустить.
Что ж, выбираю её.
В следующий миг я ощутил, как внутри меня… Нет, вне меня… Эм, короче, где-то у меня что-то так расперло, что аж ноги подкосились и от страшной боли я потерял сознание.
А дальше был этот странный сон. Я стоял в окружении странного, будто бы живого тумана в некогда своем теле Константина Салина, почему-то молодом и с памятными шрамами Герда Франта, при этом со старательно заплетенной над левым виском родовой косицей Ирвиэля из безымянного ныне рода, а на правом — сединой Квинта Фроя, на тыльной же стороне левой ладони был тот самый шрам, который Гырла Мурловна оставила себе поклявшись отомстить за смерть своих учеников, а тотемным знаком с гипертрофированно большими клыками на фоне маленького тела вепря под моей левой ключицей Магваэ должен бы был ввергать в ужас всех своих врагов, но страшнее всего выглядели мои необычные глаза, остававшиеся со мной во всех преображениях и посещенных телах, и которые сейчас словно сияли ранее спящей краснотой.
И да, я будто мог видеть одновременно как от первого, так и от третьего лица, словно бы я был сейчас не в теле, а… даже и не знаю. Вне его? Вокруг него? Еще и в нем? Трудно объяснить, да и некогда, ведь навстречу мне из этого тягучего и трудно сказать какого цвета… тумана ли? В общим, откуда-то оттуда вышла фигура Саниэля Шереметьев, но уже со своими голубыми, как и положено княжичу, глазами.
Когда же эта багровая муть, обтекая тело остроухого, пропустила его мимо своих синих сполохов зеленоватой глади, бурлящей желтой рябью, а в момент ее преодоления, взволновавшись застывшими малиновыми клубами, опала тяжелыми сгустками воздушно невесомых завихрений, то пугающие своей серой аморфностью оранжевые смерчики стремительно закрутились в монументальной неподвижности слепящей своей белизной непроглядной черноты, чтобы наконец вновь воссиять завораживающей тьмой, прежде чем я нашел наконец в себе силы оторвать взгляд от этого зрелища, ввергающего меня в смиренное благоговение панического ужаса всей своей необъяснимой и нелогичной невозможностью, что словно бы затягивало мой рассудок в свои переполненные леденяще-мертвенной жизнью пустОты.
Брррр. Жуть какая. Не хотел бы я там оказаться.
Эльф молча приближался, так и не ответив на мой беззвучно прогремевший вопрос, отчего-то совершенно не такой, каким я его формулировал, а прозвучавший немым утверждением в рокочущей тишине сковывающих просторов вокруг, и который оставшись так и не услышанным, тем не менее был решительно отвергнут. Не останавливаясь, Саниэль, сочетающий сейчас в себе несочетаемое, бледнея своим безэмоциональным лицом, на котором явственно читался страх и обреченность, пугающе сверкнул своими безжизненными, но преисполненными жаждой бытия пустыми глазами, сквозь полуприкрытые веки которых, плескалось деятельное смирение жертвы, такой отторгающе притягательной своей неуверенной решимостью. После чего, он вдруг выхватил нечто из угодливо подскочившего к его правой руке дымного сгустка той самой, принятой мною за туман жути, очевидно являющейся воплощением самого Хаоса, и пронизывая меня своим невидящим взглядом внезапно сорвался с места, неспешно поплыв, чтобы в следующий миг оказаться с приставленным к моему горлу, так уверенно удерживаемым в своей безвольной правой руке, клинком из текучего монолита лениво источающего жадное всепоглощение вечного Хаоса. Всё это произошло так быстро, что я уже устал ждать, когда же наконец моё лакомство окажется в моих когтях.
С изумлением обратив внимание на свои руки, я обнаружил сочащийся из моих пальцев именно Хаос, что невообразимыми переливами своего извечного постоянства образовывал явственные когти. Такие, которыми так легко раздирать, дабы добраться до самого питательного, извивающееся передо мной сейчас тело. То, что еще миг назад так решительно угрожало «своим» клинком, который теперь, повинуясь моей всесокрушающей в собственном Домене воле, преобразился и столь заботливо опутал мою жертву, словно муху паутиной, предоставив мне комфортные условия для поглощения души, так и не дав ее несчастному обладателю что-либо противопоставить коварному хищнику.
Окружающая же муть довольно отступила, лишь напоследок ласково ожегши меня по спине холодом своей тяжеленной, дрожащей словно тончайшая паутинка на ветру, неосязаемой дымной плетью, чей жесткий хвост оставил на мне обширную и страшную рану, которая так приятно ныла, прежде чем бесследно исчезнуть, лишь проступив светящимся символом на давно и всеми позабытом языке, не знать который невозможно, ибо достаточно лишь обратить свой взор на эти, такие не похожие ни на что письмена, чтобы понять их смысл и ощутить тяжесть обретенного знания, после которого невозможно остаться прежним, пусть и означают эти каракули лишь отныне мое истинное имя. Поэтому, когда вырванный из померкшего тела Шереметьева светящийся сгусток был без остатка впитан моим, явленным в тот же момент и гораздо более ярким, то я — с этого момента демон(сплюнув) с позывным, ну или истинным именем, если угодно, почему-то: Костя, будучи изрядно утомленным после прилива бодрящей энергии и борясь с чувством распирающего опустошения, наконец пожелал покинуть это такое влекущее место.
Очнулся я спустя пару секунд после потери сознания, хотя взволнованные девочки успели окружить меня и с обеспокоенными мордашками выжидательно взирали на уже поднявшегося меня. Помотав головой в попытке сбросить наваждение и собрать в кучу разметавшиеся мысли после такого вот тяжелого и противоречивого бреда, но всё же не допуская даже на миг, что всё случившееся лишь привиделось, так как отчетливо ощущал все произошедшие во мне изменения, я был теперь не только впечатлен открывшимися перспективами, но и одновременно ненавидел себя за избранный путь.
— Да чего ты стенаешь? Ну сожрал и сожрал. Делов то? Кто бы поступил иначе на твоем месте?
Саня? Ты?
— Нет, Костя. Теперь уж: Ты! Это всего лишь твоя совестливая(презрительно) натура изворачивается, и для собственного успокоения ты, демонская рожа, таким вот самообманом занимаешься. Сожрал ты меня, родной, и более не будет той вымораживающей болтовни с «попутчиком». Так что кончай уже эти ролевые игры, а также свое жалкое нытье и отправляйся наконец в данж нагибать! Я же, если что, отныне в твоей памяти, со всеми своими знаниями и воспоминаниями. Служу тебе(с сарказмом), мой Господин. Ну а ты, к слову, в любой момент сможешь теперь наведаться в мой мир, и соответственно, в мое тамошнее тело, в тот же момент, когда его оставил. Правда со всеми присущими той тушке характеристиками и ограничениями, ну и без своей Системы с её инвентарем, а значит и без кача, но всё же с магией, пусть и резерв вероятно будет не столь гигантским. Ну и амнезии с задушевными беседами с «шизой» уже не предвидится, так что найди себе уже там бабу, желательно почернее, и не занимайся дурью. Всё, Салин, больше вести с тобой эти шизофренические диалоги не собираюсь. Бывай, порождение.
Успокоил, мля. Хотя… что-то я не особо-то уже и огорчаюсь. Ну демон и демон(бодрясь). Главное человеком оставаться(себе под нос).
Что ж, а теперь в данж. Нагибать (лихо)!
Имя: Франт
Игрок: II класса[5]
Уровень 13
-
ОО: 92,270
ОХ: 0
-
Сила 3
Ловкость 5
— Координация 0
Выносливость 5
— Прочность 0
Разум 7
Дух 7
-
Карта
Умения:
— Навыки: Мечник II класса, Магический взор II класса
— Младшие заклинания: Заживление II класса, Обезболивание IV класса
— Средние заклинания: Локальная регенерация IV класса, Лечение III класса, Очистка V класса
— Старшие заклинания: Исцеление IV класса, Диагностика V класса
— Высшие заклинания: Биоконструирование V класса
Инвентарь:
Меч IV класса
— Награды: Кейс (Планшет, Расходники) III класса, Нейросеть IV класса, Дрон IV класса, Парализатор IV класса, Техинструмент V класса, Комбез IV класса, Нож IV класса, Реактор V класса, Мешок V класса, Аптечка V класса, Стрелкомёт V класса, Показывалка V класса, Велосипед, Пулемет, Планер, Волшебная палочка III класса (Ступефай, Акваменти, Экспеллиармус, Авада Кедавра, Оргасмус) V класса
Конец
Продолжение следует.
Больше книг на сайте - Knigoed.net
получение второго класса Игрока будет замечено ГГ и освещено во Франт 4.