— Шереметьев! Санька! Живой! Иди сюда, чертяка! — окликнул меня один из бывших пленных эльфов, а подскочив и сграбастал в охапку. Затем, чутка похлопав и пожмакав мою тушку, отстранился и со счастливым выражением лица принялся эмоционально рассказывать, — А я смотрю: ты это иль не ты. Поверить не могу, Саня, жив! Нас ведь, из роты только двое и осталось. Думал один я, а оно вон как. Савина и Курбатова сам схоронил, а Светина… и хоронить нечего было(потемнев лицом). Но это ничего, Сань, уж теперь-то мы им…
Я же, всё это время простояв колыхаемый за плечи, никак не мог вспомнить этого эмоционального и похоже искреннего, очевидно Шереметьевского боевого товарища, что рассказывал и рассказывал мне, как о судьбе нашей 1-й роты, так и всего 7-го отдельного тяжелого бронеходного батальона 5-й армии, что можно сказать прекратил свое существование под Сухоревкой, где их раскатали по большей части авиацией, а Саня, похоже, был контужен, предварительно как раз и призвав меня.
Как я понял, именно то, почти двухдневной давности крупное поражение у до этого события малоизвестного населенного пункта, как раз и опрокинуло оборону на данном участке фронта, а также повлекло отступление и даже окружение частей и соединений 5-ой армии. Таким вот образом, этот довольно высокий и крепкий, как для эльфа, сослуживец Саниэля и попал в плен.
Поручик, к слову, был не в том бараке, в смысле избушке, откуда фон Шпок приглашала на свою вечеринку командиров, поэтому-то я и не видел его ранее, в числе тех пятерых её… поздних гостей. Справедливости ради стоит сказать, что именно те гуляки и организовали побег, освобождение прочих командиров и политработников, а после захватили и поле с военнопленными. Так что, хоть я и зол на этих пятерых за нанесенные мне психологические травмы, так сказать, но к их чести стоит признать, что Родину эти красные командиры не предали, поэтому претворимся, что столь оригинальным образом они лишь усыпляли бдительность комендантши лагеря, в рамках мероприятий по подготовке восстания узников концлагеря. Мда.
Как можно понять, Соня уже успешно справилась со своей миссией. Ей удалось переговорить с организаторами и командирами восстания, разъяснить ситуацию и убедить их сложить оружие. Точнее временно опустить. В общем, конфликт был улажен, а взаимодействие эльфов с теперь уже союзными дроу — налажено.
И вот сейчас, когда представление и церемонии позади, предварительные соглашения достигнуты, все указания розданы и даже кое-кого успел подлечить, в том числе и из тех, кого сам едва не угробил, поэтому в ожидании кормёшка я и решил пройтись да подумать. Однако именно в этот момент и был остановлен, выскочившим откуда-то из толпы, товарищем гвардии поручиком, некогда командиром тяжелого бронехода 2-го взвода 1-ой роты нашего погибшего батальона.
— … да что я всё о себе да о себе. Как ты-то? А, Сань? — наконец прервался всё это время что-то рассказывавший и рассказывавший командир.
— Да-а… нормально. Не помню, вот только, ничего и никого… Похоже по башке мне крепко прилетело тогда, — виновато помявшись ответил я наконец, ошарашив друга, судя по тому, как тот отреагировал на беду боевого товарища.
— Да как же это… Саня? Ты хоть меня-то помнишь? — а получив неутешительный ответ, всмотрелся в мое лицо повнимательнее, похоже только сейчас заметив мои глаза, цвет которые не мог не помнить, и видимо что-то поняв, продолжил несвоим голосом. — Постой, так это… ты? Ну(сглотнув) тот самый… Патриарх, про которого полковой комиссар рассказывал?
А когда, теперь уж точно в прошлом, друг едва не упал на колени, в последний момент удержанный мною, я понял, что иного отношения от окружающих мне в этом мире уже ожидать и не стоит, поэтому поскорее распрощавшись и оставив ошарашенного поручика, я поспешил покинуть его, дабы и себя не терзать и че… эльфа не мучать.
Не привык я быть властителем и… символом, иконой, знаменем для масс. Не по душе мне это.
— А мне норм, — выдал вдруг отозвавшийся второй пассажир нашей одной на двоих тушки. — Я ж княжич. Меня воспитывали так.
Вот только, Сань, телом-то не ты рулишь, а я — Костя Салин рабоче-крестьянского происхождения и меня на князя не учили, да и от власти над другими я не тащусь, не упиваюсь ею, и она мне ничего не тешит, уж таков я.
— Привыкнешь. Делов-то.
Я б с удовольствием тебе предоставил эту честь(невесело).
После приема пищи, спустя почти три часа, было решено покинуть тылы теперь уже нашего общего с дроу врага, так как Гессенцы, это лишь малая часть в составе коалиции войск вторжения, большинство из которых составляют полурослики. То есть титульная раса Великой Португальской Империи.
Ага, такой же самой, как и у нас там была одна, над которой еще солнце не заходило. Тут же Империя пока еще обширна и могущественна, а ее колонии в жесткой узде и даже не помышляют ни о чем таком, даже заокеанские. Тут она поглотила множество территорий, а также привычных мне еще по Земле стран, что смиренно находятся ныне в лучшем случае в составе, а то и под пятой Великопортугалии, во главе с ее обожаемым монархом императором Криштиану XII «Солнцеликим».
Гессенские же дроу тут, это как какие-нибудь Венгры в Великую Отечественную у нас там. Пока что они с Португальцами, точнее против светлых эльфов, но теперь, с появление такой фигуры как я, то есть Патриарха, темными будут позабыты все противоречия со светлыми и однозначно грядет воссоединение с собратьями, а значит предстоит как-то очень продуманно и с максимальной выгодой осуществить их переход на сторону, теперь по-видимому, Эльфийского Альянса, ну или народа Первых. Уж не знаю, как там они решат.
И да, решать это не мне, так как я именно что фигура, а не игрок в этой партии. Как оказалось, никакой я не самодержец или абсолютный субъект власти. Как и упоминал, я — символ, икона, знамя. Как бы они тут на коленях передо мной не ползали, но если я попытаюсь рулить армиями, меня конечно не пошлют, но попросят посидеть в сторонке на своем золотом троне и не мешать, пока профессионалы делают мне лучше.
Облом? Не сказал бы. Хоть я и не уверен, что смог бы эффективно править, даже при непосредственной помощи моего «попутчика», и я наверное, с большим бы удовольствием с голой шашкой, да в атаку, чем вот это вот всё, но несмотря даже на то, что я являюсь ценной фигура, потеря которой чревата развалом ВСЕГО, ограничивать мою свободу и волю никто не собирается, так что, похоже, всё в этом плане будет зависеть от меня и моих стараний. Поясню: сколько власти и полномочий я унесу, столько и будет моими. Именно так, потому что взять их я без проблем могу уже сейчас, точнее их передо мной любезно «разложили», так сказать, и с готовностью взирают с открытыми ртами на мои «аппетиты».
В общем, пойти-то за мной пойдут, а вот насколько станут слушаться, зависит лишь от того, как покажу себя и поставлю. Выходит, всё в моих руках, и путь от фигуры к игроку, с такими-то стартовыми условиями, может оказаться вполне мне по силам. Мало кто вообще подобным в состоянии похвастаться. Ну а фули, Отец Нации, это вам не баран начхал. Так что, было бы желание.
Что ж, подкрепились, а теперь можно и…
— Имперцы! — отвлек меня от мыслей возглас примчавшего вестового, что прибыл от выставленного Западнее лагеря дозора. — Госпожа оберштурбаннфюрер, разрешите…
— Давай, — отставив несколько неуместный обстановке бокал, властно соизволила уже облаченная по форме дроу, что предпочла осуществить этот прием пищи по-простому, «с народом», то есть рядом со мной, за которым теперь постоянно и слонялась, а уж я, как Отец Нации, и воплощая политическую программу, решил быть ближе к этому самому народу, поэтому кашу лопал не в командирской столовой, где столовое серебро и бокалы черномазой не так бы резали глаз своей чужеродностью, а на какой-то завалинке среди бойцов, вызывая откровенное, хоть и благостное, их недоумение. Ну блажит барин… эм, Патриарх, и пусть себе блажит, главное чтоб совсем уж дичь не творил.
— Господин унтерштурмфюрер, — получив дозволение от старшей по званию, наконец посыльный обратился к взводному, который уловив политический момент так же трапезничал рядом. — Обнаружена колонна имперцев, двигается в нашем направлении с Запада, в составе есть бронетехника.
— Подробности. Состав сил и… — попытался было получить больше информации подобравшийся лейтенант, отставив миску, как был прерван не менее запыхавшимся посыльным, но уже от связистов.
— Срочное донесение! На связь вышли из штаба 6-й гренадерской дивизии и сообщили, что мимо нас проследует гарнизон и аэродромное хозяйство, что направляется в Вилевичи, где будет развернут полевой аэродром II авиагруппы 32-й истребительной эскадры. Поэтому было принято решение по пути поддержать нас в отражении атаки на лагерь военнопленных силами роты охраны аэродрома с усилением. У них легкие бронеходы.
Просто зашибись.
После получения информации, обо мне все разом позабыли, и началось бурное совещание, в том числе и с участием эльфийских командиров. А я вдруг понял, что мне ОЧЕНЬ нужно повоевать именно с этими самыми, спешащими на выручку Гессенцам и конечно же, невзирая ни на какие наши уловки, обнаружащими что тут полноценное восстание и переход дроу на сторону врага, полуросликами-летунами. Хотя какие они, в турбину, летуны, когда очевидно же, что это всего лишь аэродромные, а сами летчики скорее всего перелетят на своих самолетах позже и на уже развернутую инфраструктуру.
В общем, не долго думая, я прервал командирский гвалт и сказал свое веское слово:
— Слушать всем! Значит так, грузитесь ВСЕ по грузовикам, вплоть до того, что выгружаете продукты и занимаете лю… разумными, а затем валите отсюда на Восток к… Воронцам, — воспользовавшись знанием местности, что внезапно и уже как-то даже привычно всплыло из воспоминаний «попутчика», назначил я наиболее подходящее как географически, так и тактически, а возможно даже и политически, место встречи. — Я организую заслон и задержу имперцев, не дав им организовать преследование, пока вы отойдете и укроетесь в лесу. А после уже встретимся в означенном месте.
Всякие возражения, грозившие было уже прорваться через недоумение, в которое все впали на считанные секунды осмысления только что сказанного мной, я решительно оборвал новой пафосно поданной тирадой:
— Это воля Патриарха! Я воин и маг. Это мое основное предназначение. Ради ЭТОГО я здесь, — а после, решил слегка успокоить рыжую, уже готовую было разрыдаться, ну и дроу заодно, которая суетливо бегая глазками, очевидно обдумывала: как бы сподручнее оглушить да связать, чтоб вывезти в безопасность столь драгоценного меня, поэтому уже теплее и с доверительными интонациями добавил, в конце всё же прибегнув к мистификации, так и не увидев особой веры в мои слова, а закрепил эффект командным рыком. — Меня им не убить, девочки. Ибо сказано в пророчестве: обманешь смерть еще не раз! Всё. Всем исполнять!
Первым взял себя в руки как ни странно полковой комиссар и перешел к торгу:
— С вами останется отряд прикрытия. Владыка, — не терпящим возражения тоном поставил меня перед фактом этот матерый ушастый с виду средних лет, в конце конечно отметив и мой статус. Припомнив, так сказать.
— Нет. Я не смогу обеспечить им выживание. Они будут постоянно меня отвлекать от основной задачи, а безучастно смотреть как они гибнут, никак не реагируя, я не смогу. Поэтому исключено! — а мазнув глазами по шумно пробежавшей мимо курице, что своим внезапным и столь забавным появлением разрядила обстановку, довлеющую буквально «загустевшим» от напряжения воздухом, я улыбнувшись выдал. — Да они и не поспеют за мной. Всё, время не терпит. Вперед!
И под изумленными взглядами рванул за курицей.
Нет я не свихнулся, просто память своим внезапным озарением опять порадовала меня очередной плюшкой.
Спустя несколько минут, я не обращая внимания, на шумно грузящихся и отбывающих союзников, сидел перед начерченной в дорожной пыли схемой шаманского ритуала, что некогда достался мне с памятью одного орка, а наконец собравшись с духом свернул курице шею, тушку же жертвы бросил в центр этих вот художеств. Никаких спецэффектов не случилось, лишь трупик птицы словно бы иссох в считанные секунды, оставив лишь кучу перьев и еще чего-то невнятного, а также нужный мне результат сего ритуала. Почерневшая и жутко скрюченная птичья лапка была отломана от прочей некондиции и прежде чем быть употреблена по назначению отправилась в карман.
Когда же я уже хотел выдвигаться на встречу колонне имперцев, то был окликнут Соней, что не пожелала удовольствоваться лишь прощальными обнимашками, а впилась своими столь манящими губами в мои, и до крайности разволновала сим решительным поступком мое циничное сердце.
Утерев слезы с глаз рыжей мне ничего не оставалось как вглядываясь в них пообещать вернуться.
Расчувствовался я что-то. Влюбился, что ли?
Но вот, все прощания и напутственные наставления позади, поэтому я бросаю в рот ту жуть что чуть ранее наколдовал и ожесточенно жую эту гадость. Спустя же менее чем минуту, мой взор застилает красная пелена, а я распугивая окружающих каким-то потусторонним и чуть ли не демоническим видом своих теперь светящихся красным глаз, едва сдерживая в груди рык срываюсь на стремительный бег.
Да, я решил воспользоваться тем самым шаманским «бафом» Красноглазых из чем-то напоминающего этот мира орков и эльфов, где был в теле военного вождя зеленокожих Магваэ. Теперь, на ближайшие несколько часов я неутомим, неуязвим для боли, решителен и непреклонен. Во мне нет места сомнениям и переживаниям. Я воин! Я сама смерть!
А расплата за столь экстремальный режим работы организма наступит позже, когда вопрос с врагом будет решен. А если к тому времени еще и резерва в достатке останется, то возможно и страдать не прийдется. Маг Жизни я или так, погулять вышел?
Правда, хоть с момента предыдущей битвы и моего практически полного магического опустошения прошло уже почти три необходимых для полного восполнения сил часа, однако после лечения раненых, мой резерв не сказать что полон. Тут хотя бы на бой его хватило, не говоря уж о последующих тратах. Но поглядим.
Итак, Западнее Пацевичей и далее тянется проселок, по которому я собственно и прибыл с Востока. Южнее упомянутой грунтовки, как можно догадаться, расположено поле, чем дальше тем более расширяющееся, потому как пролегает между всё так же уходящей на Запад железнодорожной линией и той самой отворачивающей Севернее проселочной дорогой, которая, в свою очередь, теряется в начинающемся где-то через километр лесу. Таким образом, сам поселок прикрыт от приближающихся имперцев таким себе выступающим «языком» леса.
Именно туда я и спешу стремительным бегом не чувствуя усталости, чтобы засесть там на опушке или в придорожном кустарнике и шарахнуть во фланг колонне и в тыл пропущенному вперед авангарду. Надеюсь на этот раз всё выгорит получше чем с тем злополучным гнилым сараем. Хотя, не надеюсь, так как это состояние мне сейчас не свойственно, я знаю, уверен, что именно так всё и будет. Никаких сомнений!
— АГРРРРРР!!!! — издал я боевой клич, разгоняя «пасущееся» на поле вороньё.
Проклятая красная пелена перед глазами, она ограничивает мне дальность. Эта муть затрудняет обнаружение удаленных или изучение мелких объектов. Она скорее рассчитана на тесное месиво, интенсивный и безжалостный бой накоротке. Не лучший вариант для засады.
Но плевать! Потом, когда я себя обнаружу и засада вскроется, а меня начнут давить огнем, тогда-то те подвижность с неутомимостью, побочкой чего и является пелена, с лихвой компенсируют все неудобства.
Но вот я и в придорожных кустах. Вдали уже слышен гул моторов. Успел!
Я засел Южнее грунтовки. На 12 часов передо мной довольно пологий поворот, где как раз будет фланг колонны, на 2 часа — Пацевичи, где окажется тыл вырвавшегося вперед авангарда, на 3 — поле и за ним «железка», на 9 — приближающийся враг. Позади прочие кусты и лес, точнее тот его участок, что между железнодорожной насыпью и уходящей Севернее дорогой.
Проклятие, как же плохо видно, я просто свирепею от этого! Как бы не зарычать, выдавая се… А это еще что за… Взор!
В смысле, Маговзор Какая нужная штука! Хотя, для данной моей проблемы и сложности со зрением не особо полезна. Но не беда. Уже то, что моя память «родила» данное многообещающее знание — огромный плюс и великолепные перспективы на будущее.
Хех! Так глядишь, я и вспомню всё позабытое совсем уж скоро. Всего-то день как я в этом мире, а уже столько всего полезного и могучего припомнил!
Что молчишь, Сань, согласен?
— Угу.
Что-то ты неразговорчив как-то, последнее время.
— А смысл? Ты и так уже почти свободно оперируешь моими знаниями и воспоминаниями. Я уже и не особо себя отделяю от тебя. Говорил же, мы срастаемся(умиротворенно).
А мне как-то в этом почудилось некое принятие и смирение, словно бы я его «дожираю», а он уже лишь ждет: поскорее бы. Жуть.
Но я сейчас под веществами и шаманской магией, поэтому плевать. У меня нет никаких сомнений, а враг уже близко. Арррр, дайте мне его!
Мимо промчала тройка мотоциклов с колясками, причем на этот раз это были не Гессенцы, а полурослики. И когда эти лихие «всадники» вынырнули из леса на просторы, один затормозил у кромки, как раз на 3 часа от меня, спешив двоих с карабинами, теперь бдительно поглядывающих в тыл и по флангам, пока пулеметчик в своей коляске взял под прицел пространство впереди себя. Другие же два мотоцикла разведчиков довольно безбашенно погнали по пыльной грунтовке к Пацевичам, где всё еще шумели не убравшиеся до сих пор союзнички.
Я никак не реагировал, в конце концов последними будут отбывать броневозы, за руль которых посадили пленных полуросликов из экипажей захваченных бронемашин, а в башни запихнули самых тощих и мелких ушастых, что и будут управляться с дюймовой автопушкой со спаренным третьдюймовым пулеметом. Так что отбиться от нагло влетевших в поселок мотоциклистов будет кому. Ну а от тех, спешившихся стрелков, меня неплохо прикрывает кустарник, поэтому до раскрытия моей лежки опасаться нечего.
Наконец показались и танки. Два легких бронехода чем-то напоминающих т-26, ну или Виккерсы, если хотите. Точнее первый был словно поздний Т-26 с конической башней и вооружен очевидно двухдюймовой пушкой, а вот следом за ним гремел чисто пулеметный танчик с двумя уродливыми башенками словно воплощение и немой укор бронеходостроения Великопортугалии.
Эти «погремушки» я решил пропустить чуть вперед и атаковать, как всегда внезапно и в решающий момент всплывшим из памяти колдунством стихии Земли. Начал я как раз в тот момент, когда напротив меня, то есть на 12 часов, проезжал мотоцикл, а сразу за ним грузовик с бойцами роты охраны. Остальные пылили следом. Сами же танчики успели отдалится на несколько десятков метров вперед, предоставив мне свою корму, и будучи сейчас как раз на 2 часа от меня.
Что-то мне подсказывало, что стихия Земли — не самое мое любимое. Во всяком случае, с Огнем у меня попроще, а уж с Воздухом так и вовсе без напряга. Но выбранное колдунство не будет так же привлекать внимание, как хоть быстрый и надежный, но уж очень яркий и заметный фаербол, да и уж очень мне охота попробовать новенькое. Ну и несмотря на всю мою очевидную непредрасположенность к Земле, клокочущая в данный момент во мне ярость и бурлящее нетерпение уж очень поспособствовали тому, что я без проблем справился буквально за пять-семь секунд кручения руками.
Эти манипуляции завораживали своей красотой во Взоре, когда нити испускаемые из моих рук сплетались в затейливый узор, прежде чем отпустить получившееся воплощение красоты и могущества на волю. Когда же я закончил, то с моих рук сорвалась буроватая… эм, словно горсть земли, песка, пыли, которая стремительно, как и огнешар, помчала в сторону гремящего мотором бронехода, а спустя метров тридцать плюхнулась ему под корму.
В тот самый миг, из земли с металлическим грохотом и скрежетом вырвался Земляной Шип, который впечатляя своей мощью тут же прорвал днище танка в районе его МТО и невероятным образом застопорил на месте эту многотонную гусеничную бронемашину, что бессильно теперь гребла грунт всё так же вращающимися траками. Однако продлилось это очень недолго, и когда я таким же образом пытался нанизать передний пушечный танк, запыхтевший и закашлявший мотор пулеметного — заглох и даже возникло возгорание, по-видимому от пролившегося ГСМ.
Передовой бронеход, что уже успел удалиться метров так на пятьдесят, в момент когда из-под его катков рванул ввысь почти метровый сталагмит спеченного до каменного состояния грунта, как раз затеял поворот.
Видимо его целью было занять позицию подобно тому мотоциклу из разведки, дабы держать под прицелом своей пушки пространство до поселка, пока колонна выберется из леса и развернется в боевые порядки, чтобы войти в Пацевичи, видимо опасаясь засады, а лишней бронетехники, судя по всему, у них не было в резерве для лихих и внезапных прорывов в неразведанную застройку.
Так вот, в момент когда танк резко, как это и присуще танкам, стал поворачивать, его правую гусеницу порвало вырвавшимся из земли окаменелым шипом, от чего эту консервную банку и развернуло ко мне едва ли не фронтом, а кормой, соответственно, к поселку.
Проклятие!
Более не затягивая, я стремительно швырнул огнешар в как раз поравнявшийся с моей позицией грузовик пехоты. Встретившись с его тентом, гудящий сгусток огня традиционно рванул, а разметав содержимое кузова, повлек крики и стоны раненных бойцов внутри. Последующий огнешар, спустя рекордные четыре секунды, отправился в следующий за только что атакованным грузовиком и похоже удачно прилетел в район бензобака, сдобрив и без того приличный взрыв еще и разлившимся топливом.
Крики разбегающихся горящих факелов — это зрелище не для сабонервных. Но сейчас мне плевать.
— Красноглазые вперед! АГРРРРР!!!
Когда в мой куст прилетела очередь из пулемета удивительно резво отреагировавшего и лихо развернувшегося мотоцикла с коляской, что двигался прямо перед активно разгорающимся первым грузовиком, я уже был метрах в десяти от того места, и словно вездесущий призрак мчал вдоль колонны, то и дело на миг появляясь в просветах кустарника или деревьев, чтобы метнуть очередную порцию смертоносного и разрушительного огня во всё, что еще ехало либо уже затормозило дабы спешить десант или пассажиров. А когда в тот мой первый куст влетел и снаряд передового бронехода, я уже был метрах в сорока от того места, и на моем счету уже было четыре грузовика, три из которых очевидно везли первый взвод роты охраны, последний же был каким-то техническим.
Мне нужно было в кратчайшие сроки разрушить или повредить как можно больше транспортных средств, чтобы колонна завязла тут и не преследовала союзников, поэтому я не гнался за «фрагами» и не добивал пылающие грузовики с пехотой, тратя на это драгоценное время, а пользовался предоставившейся возможностью, пока колонна беспечна и неповоротлива будучи на марше.
Когда же и второй снаряд влетел в по-видимому всё тот же куст, я уже успел поджечь пару тягачей с топливом и разворотить машину с радиооборудованием. Разлившаяся горючка устроила ад на дороге, поэтому я посчитал что пора и честь знать, поэтому послав ввысь фиолетовый Сигнал, ну и еще несколько огнешаров вдаль по угадывающимся грузовикам второго взвода, рванул назад. При этом, пользуясь неразберихой я перебежал дорогу и оказался теперь Севернее ее, поэтому назад буду возвращаться долбя с неожиданной для врага стороны.
Фиолетовый Сигнал был условным знаком, для полкового комиссара, имени которого я не запомнил, и фон Шпок. Призван он был сообщать о стадии операции, ну и что я еще жив здоров. На такое мне пришлось пойти, чтобы убедить их не ерепениться и не ставить мне палки в колеса, а дать повоевать вволю, тем самым обеспечив им необходимое время для отхода из Пацевичей. Надеюсь время я им дал, теперь можно и пошалить.
О, офицерский автобус!
— На!
Темнота.
Я готов был выть и биться головой о стену… будь она во тьме палатки княгини Большекрутской.
Ну как же так, Саня? Прости, друг. Не сберег я тебя…
Прости, Сонечка, не сдержал я своего обещания…
Кто ж знал, что тот проклятый полурослик, пилот красного «Коршуна» с белой розой на хвосте и бортовым номером черный 77, а по совместительству и босс данжа, ради мести которому я и был призван Шереметьевым на поле битвы под Сухоревкой, будет не перегонять свой козырный самолет по небу, а внезапно попрется в автобусе посреди колонны аэродромного хозяйства, где я случайным огнешаром так вот беспонтово его и укокошу? Как так-то?
И да, я вернулся из данжа в тело Франта и теперь всё прекрасно понимаю и вновь помню. Единственное чего никак не пойму, так это: как же можно было настолько люто тупить в том трешовом данже? Даже Систему запустить не смог. Лузер.
Хотя данж занятный. Надо же, эльфы-коммунисты. Придумают же.