О, бог Саваоф! – Редактор в бешенстве заметался по редакции и уже было потянулся за чернильницей.
– Постойте! – начал я решительнее. – Чего вы сердитесь, я все сделал точно по вашему указанию.
– Да какое мне дело, ест государственный деятель Р. клецки с земунским сыром или нет! – продолжал орать редактор.
– Мне тоже до этого нет никакого дела.
– Зачем же тогда вы спрашивали?
– Так… чтобы было больше вопросов.
– Да, да, больше вопросов, но таких, чтобы из ответов можно было узнать его мнение о займе! Прочитайте, прочитайте все вопросы и ответы и скажите мне – можно по ним заключить, что он думает о займе? – И редактор сунул мне в нос мою рукопись.
Я взял рукопись, прочитал ее два-три раза и убедился, что действительно невозможно узнать мнение господина Р. о займе.
– А самое худшее, – продолжал редактор, – что вы сотрудник моей газеты, вы так ему и представились. Что же он подумает о моей газете, если к нему присылают таких людей? Сейчас же ступайте к нему извиняться и под этим предлогом задайте вот такие вопросы.
На листке бумаги редактор написал двенадцать вопросов и добавил:
– Выучите наизусть, не смейте читать по бумажке, понятно?
– Понятно, – скромно ответил я и в третий раз пошел к государственному деятелю Р., повторяя дорогой вопросы, чтобы запомнить их наизусть.
Когда я вошел, государственный деятель Р. встретил меня криком:
– Как, опять вы?… Вон, вон, сударь! Я никому не позволю над собой смеяться!
– Но, сударь, я теперь выучил все вопросы.
– Говорю вам, убирайтесь вон!
Ошеломленный, я воротился в редакцию.
– Что случилось? – еще у дверей спросил меня редактор.
Я рассказал обо всем, что произошло.
– Отлично, отлично, – начал редактор, радостно потирая руки.
Я удивился.
– Но, господин редактор, в чем же дело? Ведь меня выгнали из дома государственного деятеля, а мы так и не знаем его мнения о государственном займе.
– Да, – говорит редактор с каким-то злорадством, – но у меня будет еще один фельетон. Садитесь, Бен-Акиба, и пишите этот фельетон, если хотите получить небольшой аванс.
Вот я его и написал.