бороться с праваком, а просто треснул его кулаком в то место, которое у
нормальных людей называется лицом, тот от неожиданности и выпустил штурвал. Мы
благополучно произвели посадку, пока заруливали, полковник, надувшись, соображал,
как ему реагировать, потом принял грамотное решение. Когда вышли из самолета, он
похвалил командира за умелый заход в сложных условиях, признал, что был не прав,
и ушел в свой любимый домик. А я окончательно разозлился на все, пошел в комнату,
где и помог командиру лечиться от последствий солнечного удара. Полеты
закончились без приключений, что свидетельствовало о хорошей подготовке летного
состава.
Банный день.
Наконец выполнили план полетов по минимуму, пришла пора расслабиться. Пришел
транспортный самолет, разрешили отпустить часть людей к семьям, на субботу и
воскресенье. Первый залет на побывку возглавил сам командир полка, а за себя
оставил начальника штаба полка. Нормальный был начальник, откуда-то приблудился
в полк после академии, но уж очень суетной был, все пытался себя проявить.
Отчество у него было - Хабибулович, чтобы не ломать язык, мы превратили его в
Халабудыча. Вот и сказал командир Халабудычу, чтобы он оставшийся народ не томил,
а отпустил в баню по полной схеме, на отдых, так сказать. Все понял Халабудыч,
но недоброе задумал, гад. Отпустил он нас в баню, и расслабиться разрешил, и
вечернее построение отменил. Ну, мы и расслабились не по детски. То есть очень
даже по-взрослому. А баня и водка были в поселке Леонидово, все туда и рванули,
оставив в гарнизоне только охрану и оборону. Халабудыча никто в баню не
пригласил, человек он был новый, поэтому расслаблялся начальник штаба
самостоятельно. Расслабившись до потери сознания и совести, он зашел к
оперативному дежурному и объявил полку экстренный сбор. Опытный офицер сначала
попытался послать Халабудыча, ну хотя бы поспать, а после неудачной попытки
послал посыльных в Леонидово, в опорные точки, то есть в баню, в магазин, и на "графские
развалины", - это место, где после бани, по дороге домой, народ принимал допинг.
Нас посыльный застал в магазине, где мы покупали разную жидкость, чтобы
продолжить банкет в бараке. Командир дал команду продолжить закупку, а
лейтенанта послал на площадку у магазина с задачей добыть транспорт. Выскочил
лейтенант из магазина, а машин то и нет. Совсем все плохо. Но тут, на свою беду,
к магазину за водкой подъехал абориген на телеге, а в телегу ту была впряжена
одна лошадиная сила. Как только абориген зашел в магазин, лейтенант влез в
телегу, схватил вожжи, и дал команду лошади начать движение. Так как у нас "шары
были залиты выше ватерлинии", то мы без всяких сомнений попрыгали в телегу, и
начали свое продвижение к месту сбора. Ошарашенный владелец бежал за телегой,
что-то кричал на своем аборигенском языке, но мы понимали только непечатные
вставки, поэтому реагировали неадекватно.
А в это время начальник штаба выдвинулся к дороге в поселок, замаскировался в
кустах, и наблюдал, как народ выполняет его мудрое приказание. Тут он и увидел
эту телегу, выскочил из кустов и потребовал, чтобы телегу вернули законному
владельцу. Но надо было знать тех лейтенантов! Это про них в Монгохто говорили,
что страшнее пьяного лейтенанта зверя нет. Вот и этот лейтенант, прослуживший
уже 2 года, прошедший суровый курс подготовки молодого дальневосточного офицера
в полном объеме, сразу и послал Халабудыча по известному адресу, посоветовав
послужить на Востоке подольше, а потом уже мешать людям добираться к месту сбора.
Все-таки нас спешили, дальше мы пошли пешком. Владелец лошади был награжден
бутылкой водки, и даже предложил довезти нас до места построения, рассчитывая на