подполковника, уже в штурманском цеху противолодочного полка. Но не засиделись,
позже я стал начальником штаба этого полка, а Мишка - старшим штурманом. Он и
сейчас старший штурман, но уже отдельного, гвардейского смешанного. И летает на
Ту-142, Ту-22м3, Ка-27. Можно очень многое рассказать о его службе, но не буду,
кое-что я уже рассказывал. Хочется, чтобы дали ему, наконец, квартиру, и
отпустили на "дембель", он это заслужил.
Перед полетами.
Закончилась предварительная подготовка. Завтра утром вылет на разведку погоды по
маршруту. Резерва нет. За нами пойдет полк на удар. Вылет сложный, маршрут не
стандартный, в океан.
Пришел домой, разделся, решил пораньше лечь спать, завтра рано вставать. Тут
жена пристает. Нет, не про супружеский долг, а про замок во входной двери,
который я уже 2 недели не врезаю. Из инструментов у меня есть авиационный нож,
взял я этот многофункциональный инструмент и пошел дверь ковырять. Тороплюсь,
злюсь, спать надо, а я по лестничной площадке прыгаю. Надо мне было немного
подстрогать дверь, согнулся в три погибели и со злостью рванул ножом щепку снизу
вверх. Нож сорвался и острием попал мне прямо под глаз. Хлопнул я дверью, сказал
жене все, что думал про ее дверь, замок и о ней самой. Посмотрел в зеркало,
понял, что завтра меня с затекшим глазом к полетам не допустят, резерва нет, без
разведки полковой вылет сорвется, короче, будут меня завтра очень хвалить. Лег
спать.
Утром глаз еще больше заплыл, я расстроился, но собрал силу воли в кулак и пошел
в столовую на завтрак. Есть не хочется, но начал есть через силу. Откусил кусок
хлеба, что-то во рту хрустнуло, и я выплюнул осколок зуба. Тут я вообще одурел.
Дело в том, что начальником столовой работала моя жена, и я понял, что в то
время как боевой штурман с заплывшим глазом тут зубы о ее хлеб ломает, она в
постели нежится. Ну, вы представляете мое состояние. А этот зуб так неудачно
обломился, что острым краем мне язык как бритвой режет, я даже разговаривать не
могу. Пришел я в штаб АЭ, взял ножницы, засунул их под остатки зуба и выкорчевал
этот зуб.
Тут и комэска заходит в штаб, к доктору приглашает. Я повернулся к командиру,
тот даже глаза прикрыл от удивления, потом смеяться начал. Я обиделся, нечего
говорю, над людьми издеваться. А комэска ржет, говорит, чтобы я к доктору в
таком виде не ходил, а то доктор может заикой сделаться, потому, что похож я
сейчас на одноглазого вампира. Глянул я на себя в зеркало, увидел свою рожу с
заплывшим глазом и струйкой крови изо рта, вытерся, пошел к доктору.
А доктор у нас был серьезным мужчиной, подполковником. Раньше он был начмедом
дивизии, но так часто проверял качество известного 'антисептика', что его
отправили служить к нам в полк, подальше от глаз комдива. Своим привычкам доктор
решил и в полку не изменять, поэтому принял меня лежа на кушетке, попросил
самому написать в журнале мое давление и идти с богом.
Отвернувшись от доктора, я записал свое стандартное давление и пошел в штаб.
Комэска даже не удивился тому, что я оказался совершенно здоров.
Потом я прятал свою рожу от командира полка на предполетных указаниях, и мы
нормально выполнили полет по маршруту.
Как я хвалил свою жену за хлеб в ее столовой, за дверь в ее квартире, я
описывать не буду, эти слова и выражения вы и сами знаете.
Полет с 'крутыми' летчиками.
Назначили нового командира дивизии. Резкий такой полковник, слова авиационные