лететь всего 20 минут, вот братан и успевает только выпить, а трезветь уже
некогда. Если вас это очень обижает, то лучше ездить к нему на машине, тогда он
и проспаться успеет". Смеемся.
Я увольняюсь. Жду квартиру в Краснодаре. Ком. мне её добыл. Уже в ранге
московского Кома прилетает в наш гарнизон. Я в "гражданке", у себя в кабинете
собираю документы, завтра собираюсь дезертировать из армии, то есть уехать в
отпуск, и больше не возвращаться, надо за дочкой в Краснодаре присматривать.
Заходит Ком., спрашивает, хорошая ли квартира? Отвечаю, что могли бы и лучше
выделить, но ничего, сойдет. Ком. ворчит, что у него в московском штабе 212
офицеров без жилья. Я, показывая в окно на заколоченный 5-ти этажный дом, - "Пусть
приезжают служить к нам, мы им можем этажами или подъездами жилплощадь
обеспечивать".
Я уже год, как "дембельнулся", работаю методистом в летно-методическом отделе
КВВАУЛ. Ком. прилетел полетать в Остров. Едут на ужин, он спрашивает у
начальника Острова, как у меня дела? Тот ему рассказывает. Ком. задумчиво - "Слушай,
спроси у Владимировича, может он пойдет ко мне в штаб поработать, я ему "полковника"
дам, ведь теперь у него есть квартира?". Начальник Острова смеется.
Вот такой генерал встретился мне по службе. Я очень рад нашей встрече, всегда
вспоминаю о нем с теплотой.
Как я не стал командиром полка.
Прилетела в гарнизон комиссия ГК ВМФ. Как всегда, ГК "выгрузили" и отправили в
Сов. Гавань, он там службу начинал, меньше двух дней он свой первый гарнизон не
"проверяет". Старший от авиации - Ком. МА ВМФ Федин. Он остался в гарнизоне,
решил пробное заслушивание устроить, перед заслушиванием ГК.
Собрали у нас в полку всех командиров частей и НШ, схемы разные развесили,
справки-доклады, москвичи расселись, и наши, с ТОФ-а. Нашу "делегацию"
возглавлял наш Ком. ВВС ТОФ. А Федин нервничал, обстановку нагнетал, даже
поругивался, что для него не характерно. Я не в первый раз все это видел, а вот
командир у меня был молодой, волновался. Вот и сел я за первый стол, чтобы
командиру подсказать, если что-нибудь забудет.
Заслушали командиров частей обеспечения, Федин поворчал, отпустил их. Обратился
к командирам авиационных полков, мол, времена тяжелые, летаем мало, но доложить
надо так, чтобы ГК сразу понял, что авиация еще жива, и все задачи ей по плечу.
Ну, сами понимаете... И началось заслушивание.
Все Федину не нравится, перебивает, подсказывает, вопросы наводящие задает. А я
все эти вопросы и нужные ответы ещё с прошлого раза знаю, поэтому сижу спокойно,
командиру говорю, чтобы не нервничал, мол, смотри на меня, я тебе все подскажу.
Вот пришла и наша очередь. Командир доложил по справке-докладу, но Федину не
понравилось, не убедил его командир, что мы ещё можем "шевелиться". Подбежал к
командиру, и попытался задать свой коронный вопрос, - сколько летчиков в этом
году "за штурвал держались?". А я, зная этот вопрос, сразу начал подсказывать,
особо и не скрываясь, что 22 летчика были в воздухе.
Федин, бросив командира, переключился на меня, мол, откуда я такой умный, не
выслушав вопрос, сразу даю правильный ответ? Представился, и, посмеиваясь,
сказал, что мне хорошо известна забота командования Морской Авиации о том, чтобы
мы, в эти трудные времена, не потеряли "оргядро", чтобы все летчики поддерживали
хотя бы минимальные навыки. Федин прямо прослезился от такой моей "озабоченности"
судьбами летного состава. Не разглядев моего "штурманского" значка, Федин
обратился к нашему Командующему, - "Юрка! Пора его командиром полка назначать,