- Да! - радостно сказал я. - Я как раз хотел спросить: а где живет ваша бабушка?
- За лесом, в маленьком голубом домике, - сказала Аня. - Простите, я спешу.
И убежала.
И тогда я вспомнил вce слова и закричал:
- Я опережу ее! Она пошла по тропинке, а я прямиком сквозь чащу! Что-то у меня чешутся зубы!..
Я сделал немыслимый прыжок и умчался.
Опять Штейдинг опустил занавес, и опять оркестр заиграл музыку, в которой еще больше нарастала тревога.
Занавес открылся. Комната бабушки. В кровати лежит Павка Старицкий в очках и в чепце.
- Что-то у меня плохо с сердцем, - сказал он. - Надо принять микстуру.
Он взял с тумбочки, стоявшей у кровати, литровую бутылку c чаем и выпил ее всю под аплодисменты зала.
В этот момент вошел я - Волк.
- Здравствуйте, бабуся, - оказал я.
- Ой! Ой! Волк! Волк! - закричал Павка и выскочил из постели.
Любовь Аркадьевна запретила ему выскакивать и велела лежать под одеялом, но он не мог не показаться всем в ночной рубашке своей мамы, или, как он говорил, "в роскошном пеньюаре".
И вместо того чтобы зрители в зале вскрикивали от ужаса, понимая, что Волк съест бабушку, они хохотали навзрыд, глядя, как Павка в розовом кружевном пеньюаре скакал по комнате и кричал: "Ой, мама!"
- Идиот, - оказал я ему шепотом. - Мало того, что ты съел пирог, так ты еще не даешь мне съесть бабушку... Срываешь мне всю сцену...
И я набросился на Павла с криком:
- Вот я тебя сейчас съем!
Я схватил его и потащил под одеяло. Забросив его на кровать, я накрылся вместе с ним одеялом, полагая, что он останется незаметно там, а я высуну голову и скажу: "Какая была вкусная бабушка!" Но не тут-то было: Павка стал меня щекотать, и кричала в результате не бабушка, а Волк.
Наконец мне удалось заставить Павку прекратить свои шутки, и я высунул голову и сказал свои слова.
Вслед за этим я надел на себя бабушкин чепец и очки.
В комнату вошла Аня.
- Здравствуй, бабуся!
- Здравствуй, Шапуся! - оказал я. - Подойди ко мне и поцелуй меня, внученька.
Я ждал две недели этого момента. Я надеялся, что Аня поцелует меня при всех. Пусть она поцелует меня в лице Волка. Хоть так. Я мечтал об этом.
Но Аня сказала:
- Я боюсь тебя, бабушка. Почему у тебя так сверкают глаза?
- Это потому, что я смотрю на тебя, - ответил я. - Но совсем не по-волчьи, а нежно-нежно.
- А почему у тебя такие большие уши, бабушка?
Я посмотрел на Аню и опять забыл слова.
- Вы хотели оказать - это для того, чтобы лучше слышать тебя? - оказала Аня и сердито на меня посмотрела.
- Да, Анечка, - сказал я.
- Я, между прочим, не Анечка, а Красная Шапочка, - сказала она.
- Извини меня, - сказал я.
И наверно, все в зале, даже несмотря на то, что я в маске, видели, как я покраснел.
- А почему у тебя такие большие руки, бабушка?
- Чтобы обнимать тебя, - сказал я и обнял Аню.
Наконец-то! Какое это счастье!
Но Аня вырвалась из объятий Волка и спросила:
- А почему у тебя такие большие зубы?
- Чтобы съесть тебя! - закричал я. - Я съел твою бабушку и понял, что аппетит приходит во время еды.
Сейчас я съем и тебя!
- Нет, не съешь! - закричала бабушка - Старицкии и вылезла из-под одеяла.
- Ты с ума сошел! - зашипел я. - Я же тебя съел, ку-да ты лезешь?
- Он не съел меня, товарищи! - закричал Павка. - Не те времена! Нет такого волка, чтобы мог съесть нашу советскую бабушку!
В этот момент на сцене появились охотники - Навяжокий и Гурьев.
- Можете быть свободны, - сказал им Павка. - Бабушка не поддалась на провокации Волка, и Красная Шапочка тоже сразу его раскусила. Хватайте Волка, товарищи охотники, и мы все вместе отвезем его в зоопарк!
Штейдинг дал занавес.
Зрители бурно аплодировали.