Который омывают воды канала.
И итальянские голуби садятся на карнизы замка,
Воркуя о чем-то опять же по-итальянски.
И стройные пинии, почти зеленые и немного синие,
Стоят вдоль ограды на виа Чирчини.
В Розенберге всегда сказывался эрудит, и его стихи были чем-то симпатичны нашему историку Александру Августовичу Герке. Он говорил: "Розенберг любит историю, много читает, и в его стихах я что-то вижу, хотя и не знаю что".
Но всех забил Старицкий. Во-первых, он вышел на эстраду в серой толстовке и босиком, как Лев Толстой.
Во-вторых, он нарисовал у себя на левой щеке губной помадой сердечко, и, в-третьих, он читал шепотом.
Я запомнил только одно четверостишие:
Небо плевалось. Бамбунил дождь
Желтый с зеленым. Молния валится.
Ты не любишь меня? Ненавидишь?
Ну, что ж?
Все равно я живу. Я - Старицкий.
И все девчонки ему бешено хлопали.
- Этот парень напоминает мне хромую мушку, которая попала в клубничное варенье, влипла в него и не может выбраться, - сказал скромный старшеклассник Саша Веденский.
Он никогда ничего не писал и не читал в школе.
Но стал очень хорошим детским поэтом, и теперь его книжки с удовольствием читают в нашей школе. Он жил на Зверинской улице.
ПРЕРВАННЫЕ МЕЧТЫ
- Когда я окончу школу, - сказал Каценеленбоген, - я стану артистом и буду всех потрясать.
- Почему же ты за все время учения ни разу нас не потряс? Даже не попробовал, - сказала Паня Пищик.
- Потому что я скрывал свой талант. Я его показывал только своей маме, и она даже плакала.
- От твоего таланта?
- От того, как я читаю драматические произведения. Я ее волновал. Не будьте дураками и прекратите свой идиотский смех. У каждого есть свои желания, и ничего смешного в этом я не вижу.
- А я постараюсь стать ученым, - сказал мрачно Ваня Лебедев. - Я буду изучать рукописи Пушкина, Лермонтова, Толстого. Я хорошо разбираюсь в их почерке. И я наверняка найду что-нибудь неопубликованное.
- Третью часть "Мертвых душ", - сказал Розенберг.
- Она сожжена Гоголем, но не исключено, что где-нибудь затерялось несколько страниц рукописи, - сказал Ваня. - И острить на эту тему - глупо.
- Лично я буду строить корабли, - сказал Сашка. - И буду на них ходить в море, а может быть, и дальше.
- А я буду геологом и буду искать золото, - сказала Алла Корженевская.
- Не все то золото, что блестит, - заметил Павка.
- А я не все и буду искать.
- А я выйду замуж, - сказала Леля Берестовская. - Мой муж будет очень красивый. У нас будет шикарная квартира из пяти комнат, две собачки, кошечка и говорящий попугай.
- И ты будешь жить на Азорских островах и будешь принцессой, - сказал Розенберг. - Но имей в виду: и там произойдет революция, и ты будешь рыдать, но уже ничто не поможет. Таков конец всех капиталистов. Скоро тебе кончать школу, но ты ничему не научилась.
- Мне стыдно, что это говорит моя подруга, - сказала Ира Кричинская. Единственное, что меня утешает, это то, что она дура.
- А я, наверно, буду врачом, - сказал Бобка. - И я постараюсь, чтобы все были здоровы. Даже Берестовская, если она, конечно, не уедет на Азорские острова.
- Что касается меня, - сообщил Навяжский, - то я буду инженером. Советская власть плюс электрификация. Я буду строить электростанции. Помните, как я исправил на той неделе короткое замыкание? Меня с детства тянет к электричеству. Я даже позавчера дома провел телефон из ванной в переднюю.
- Зачем? - спросил я.
- Чтобы, если нужно, поговорить, - сказал Шура. - Я поступлю в электротехнический институт.
- Если тебя примут, - заметил Штейдинг.
- Кого же туда принимать, если не меня?
- А я пойду в библиотечный институт, - сказала Элла Бухштаб. - Мне хочется стать библиотекарем.
Я всегда буду жить с книгами. Что может быть интересней!
- А я буду гостем! - воскликнул Старицкий. - Я буду ходить ко всем вам в гости и узнавать, что вы делаете.
- А учиться? - спросила Гольцман.
- А учиться мне уже давно надоело.
Тут вошла в класс Любовь Аркадьевна и сказала:
- Займите свои места. Продолжим наши занятия. - И Павел так вздохнул, что она спросила: - Что с тобой, Старицкий?
- Немножко взгрустнулось, - сказал он. - Ничего.
С годами это пройдет.