не отнимают неправедно кровные деньги, как отняли сегодня у тебя? Нет,
Порфирий! Ваш холоп механик тут вовсе не самая главная пружина, зубилом
ты ничего не сделаешь. Тут, Порфирий, надо весь этот порядок
уничтожить. Порфирий. А!.. Порядок? Гм... Понимаю. Вы революционер? Сталин. Конечно. Ну, а почему ты смотришь на меня с таким удивлением? Я ведь
не один революционер на свете. А твой отец? А Наташа? Порфирий. Вот какие дела!... То-то они все время шепчутся... Сталин. А как же им не шептаться? Они должны быть осторожны! Ты, понимаешь,
человек молодой, пылкий... Да, кстати, ты эти свои манеры брось! Зубило
и прочее... Ты же всем можешь принести величайший вред! Но теперь они
шептаться не будут, потому что я тебя в это дело посвятил. Порфирий. Предупреждаю, что в наш двор стал захаживать городовой. Один раз
говорит, пришел подсмотреть, почему двор так замусорен. Другой раз
спрашивал, кто в гостях сидит? Предупреждаю: полиция следит за двором. Сталин. Конечно! Ты прав. Очень хорошо, что у тебя острый глаз. Порфирий. Какой такой мусор? Я сразу догадался. Сталин. Правильно, при чем тут мусор! И знаешь, о чем мы тебя попросим...
сюда сейчас кое-кто придет, а покараулить некому. Так уж, пожалуйста,
во дворе подежурь. А завтра вечером я тебя приглашаю, соберется
небольшой кружок, побеседуем... и тут ты в кой-каких вопросах
поразберешься. Порфирий. Постойте! (Прислушивается.) Нет, это мне послышалось. (Пауза.)
Нет, а все-таки не удастся вам... У царя полиция, жандармы, войска,
стражники... Сталин, ...прокуроры, следователи, министры, тюремные надзиратели,
гвардия... И все это будет сметено! Порфирий. Нет. Сталин. Ты до этого часу доживешь. Порфирий. Нет! Вот он, знак! (Указывает на свой висок.) Так и умру в
рабстве! Сталин. Долго ты еще будешь про эти побои говорить? Я тебе говорю, все это
отольется и вспомнится! Доживешь! Порфирий. Я не доживу. Сталин. Да что такое! Я же тебе не на картах гадаю, а утверждаю это на
основании тех научных данных, которые добыты большими учеными! Ты о них
даже не слыхал. Порфирий. Я понимаю, что вы образованный... но как-то веры у меня мало. Сталин. Ах ты, боже! Доживешь! Порфирий. Нет!
В дверях появляется изумленная Наташа с подносом, на
котором еда.
Наташа. А вы... вышли? Сталин. Да, мы уж познакомились.
Послышался стук.
Наташа. Отец.
Ставит поднос на стол, выходит, потом возвращается. За
нею входят Сильвестр, Миха, Теофил и Канделаки.
Сильвестр. Ах, ты вышел уже? Сталин. Надоело в темноте сидеть. Сильвестр. Ну, познакомьтесь, вот наши: Миха с Манташева, Теофил
ротшильдовский. С Канделаки тебя знакомить не требуется... А это
товарищ Coco из Тифлиса. (Наташе, расставляющей еду на столе.) Бутылку
вина достань. Сталин (Порфирию). Вот мы теперь тебя и попросим. Ты там погляди... Порфирий. Хорошо, хорошо. (Выходит.) Сильвестр (Сталину). Ты ему все сказал? Сталин. Ему можно. Миха. Порфирию? Конечно, можно. Теофил. Порфирий - честный юноша. Сильвестр. Садитесь, друзья! Налейте, чтобы в стаканах было вино. Канделаки. Безобидная компания... сидим... Сильвестр. Ну, Coco, начинай.
Наташа шевелит догорающие угли.
Сталин. Товарищи! Я послан тифлисским комитетом Российской
социал-демократической рабочей партии...
Наташа закрывает печку, свет начинает уходить.
Сталин. ...для того, чтобы организовать и поднять батумских рабочих на
борьбу...
Темно.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Прошло около месяца. Ночь. И та же комната, но
празднично убранная и освещенная. Сдвинутые и накрытые
столы, на них вино, еда. Деревцо орешника, убранное
яблоками и конфетами. За столами человек двадцать
пять. Среди них Наташа, Сильвестр, Миха, Теофил, Котэ,
Геронтий, Дариспан, Герасим, Мгеладзе, Тодрия и Климов.
Все смотрят на стенные часы, ожидая, когда они начнут
бить. Стрелка стоит у 12-ти.
Миха. Вот он, Новый год, подлетает к Батуму на крыльях звездной ночи! Сейчас