Яша растерянно смотрел по сторонам. Прямо напротив него в "корыте" сидел
мужик лет тридцати, ну прямо-таки вылитый пират Карибского моря из известного
кинофильма: копна курчавых, черных, как смоль, волос перехвачена через лоб
красной тряпкой, завязанной узлом над левым ухом. На бледной мрачной
физиономии выделялся большой нос, крючком загнутый к подбородку. Тонкие бачки
с бородкой завершали картину. И взгляд - жесткий, исподлобья, как бы
оценивающий, куда бы врезать. Немного левее, сразу на двух "корытах" ( одно
перевѐрнутое, другое - на нѐм), сидел здоровенный, широкоплечий, накачанный, как
Шварценеггер, чѐрный, с заплетенными в косички длинными волосами, с такой
рожей, что "пират" показался просто паинькой! И его взгляд был не более
дружелюбным, чем у бультерьера. Только без хозяина с поводком...
Начитавшись про русские тюрьмы, Яша был готов к самому худшему. Что там
сначала с новичками делают: "прописка", кажется? Там надо что-то правильно
отвечать - а не то "опустят" сразу?! А что именно? Этого Яша категорически не
помнил, отчего душа предательски начала куда-то смещаться вниз, к желудку...
"Шварценеггер" молча ткнул пальцем в нижнее "корыто" и жестом показал:"
Забирай!" Яша ещѐ раз оглянулся - единственное свободное место на полу было
возле "пирата". Похоже, никто на него не претендовал... Душа стремительно
продвигалась вниз, к пяткам. Ощущая противную слабость в ногах, Яша вытащил
"корыто" из-под второго (оно оказалось неожиданно лѐгким), перетащил его на
свободное место, постелил и присел на край в ожидании начала измывательств.
- Ты говоришь на испанском? - спросил "пират". Странно, но Яшу часто
принимали за латиноса, иногда - за грузина или армянина, и почти никогда - за
еврея.
- Нет. Я - из России.
- О-о! Здрасты! Досудання! Корошоу! Супасиба! - быстро выдал свой запас
русских слов "пират" и... неожиданно широко улыбнулся. Потом вновь перешел на
английский.
- Меня зовут Драган. Я - из Македонии. Когда-то в школе учил русский. Мы
тогда все учили. Раньше - до свободы. Теперешние молодые не учат - из принципа.
Всѐ остальное они не учат из лени.
- Постой, так ты что, старый что ли?
- Нет, не очень. Мне - 34 года. Но они - другое поколение, они про социализм
только читали, да и то только те, кто вообще что-либо читают!
- Ну, положим, у вас-то, в бывшей Югославии, этого социализма по-
настоящему никогда и не было!
- Это потому, что ты с Москвой сравниваешь! А я - с Бельгией, с Голландией!
- А вот скажи мне, Драган, ты при социализме в тюрьме сидел? Нет? Вот и я -
нет. А при демократии... Впрочем, шучу: демократия тут не виновата. Кстати, а ты за
что здесь?
- Подрался в баре по пьяни. - Драган махнул рукой. - Если честно, даже и не
помню из-за чего. И с кем...Сам понимаешь - у нас с тобой, как у всех славян, подвиги по пьяни - в крови! Ты ведь тоже...
Насчет славян Яша благоразумно промолчал, благо, принесли ужин. Перед
ужином всем раздали целлофановые пакеты с одноразовыми бритвенными
станками, маленькими кусочками туалетного мыла, складными маленькими зубными
щѐтками и малюсенькими тюбиками пасты и шампуня. Умывшись, Яша аккуратно
сложил всѐ в пакет. Драган расхохотался:" Выбрось! Утром ещѐ дадут! Это всѐ
одноразовое. Да и примета хреновая: если собираешь - значит , надолго
готовишься..."