-- Ну чего смотришь? Встал и пошел!
-- Убьют ведь...
-- А что, лучше если меня убьют? Или, может Лизабета пойдет? Иди, я прикрою.
Виторган подвигал желваками, плюнул, энергично встал и пошел.
Дойдя до середины луга он остановился и как-то жалост но, беспомощно оглянулся на Джакоба. В эту же секунду послы шался тягучий звон.
Как неловко, в затмении - умирает человек, пронзенный стрелой! Она вошла в него сзади, зазубренная, геральдичес ки-отрешенная; и не убила насмерть, а непоправимо ранила.
Вся жизнь позади, человек ощущает себя лишь продолжени ем тягостного пения стрелы. Он, не смея упасть даже на коле ни, страшится дотронуться до красного клюва стрелы, слабыми руками расстегивает камзол.
Последним напряжением он удерживает равновесие, стоя посреди потного зеленого луга.
Стрела указывает на его дрожащее тело и спереди, и сза ди.
Виторган упал навзничь и почувствовал стрелой строгое подталкивание земли, и уже чуть различимый красный клюв ри нулся на небо...
(Валере делается не по себе - как-то эта сцена выпадает из телефильма, или во время сВемок по-настоящему ухлопали Виторгана?)
. .
-- Кто это? - вскричала леди Елизабет, на скаку хватая Джакоба на руку.
Джакоб вгляделся в пыль. Там, на обочине дороги непод вижно сидел человек, одетый во все белое.
-- А! - сказал Джакоб, - знаю этого. Бхалтда.
-- Индеец, что ли?
-- Индиец.
-- Откуда здесь индийцы? Здесь индейцы живут.
-- А кто их разберет. Чучмеки тут живут...
Бхалтда, приветствуя путников, прижал руки к груди и
29
встал, наклонив умотанную в белое тряпье голову.
-- Бхалтда! - закричал Джакоб, поравнявшись с индийцем, - видел Монтахью? Говори!
-- Видел, сагиб. Езжай-ка другой дорогой. Монтахью под пилил сегодня мост через Большой Каньон.
-- Ты сам это видел? - спросила леди Елизабет, порывис то дыша.
-- Да, мэм-сагиб.
-- И что... Здорово подпилил? - озадаченно осведомился Джакоб.
-- Пеший воин не проложит по этому мосту тропу.
Джакоб удрученно взглянул в сторону удаляющейся кареты, нахмурившись стегнул скакуна и помчался сквозь пыль. Леди Елизабет, строя индийцу глазки, помчалась за Джакобом.
-- Ну, если соврал!.. - скрипя зубами, прокричал ей Ку лакин, - Шкуру спущу с индуса пархатого!
-- Но как же мы проедем, Джакоб!
Джакоб Кулакин хмуро молчал, напряженно вглядываясь в даль. Там уже разворачивалась грандиозная панорама Большого Каньона.
Питер Счахл высунулся из окна кареты и, кашляя, востор женно указал всадникам на отвесные рыжие скалы, мерцающие в дымном мареве. Показался мост.
-- Но, милый, пора сворачивать!
-- Не так страшен черт, как его малюют, - процедил Джа коб.
-- Джакоб!
-- Ну, что? Что "Джакоб"? Я уже тридцать лет Джакоб! Молчи, Лизабета!
Ветер свистел в ушах. Леди Елизабет, крича, тщилась нагнать Джакоба Кулакина, бесстрашно пришпоривающего скаку на.
Карета с грохотом вВехала на мост, и он тотчас разва лился.
Джакоб поднял коня на дыбы перед раскрывшейся бездной. Кони, пятясь, смотрели красными, косыми глазами на медленное падение обломков моста и кареты вниз, к переливающейся на солнце нитке Колорадо.
Там и сям на поверхности реки показались сверкающие ро зочки всплесков.
Только когда грохот затих, совершенно белая от ужаса леди Елизабет прошептала:
-- О Боже... Бедный Питер...
-- Черт побери! - вскричал красный как пион Джакоб, индус оказался прав! Так я и думал!
-- О Боже... Джакоб, но почему ты решился ехать по это му мосту?
-- Черт побери! Каррамба! Все, как-то думал обойдет ся...
-- О, как ты непредусмотрителен!
--Молчи, Лизабета! Не трави душу...
Путники спешились. Скакуны принялись щипать чаппараль, леди Елизабет стала собирать цветы и грибы. Джакоб сел на пень и наморщил лоб.