И вдруг он встал.
- Послушай, Манька!
Послушай, звездочка моя,
Прости, любимая, но встань-ка,
Гляди, о чем подумал я.
Я за тебя отдам хоть царство,
С тобою быть всегда готов,
Но знаешь, сколько государству
Мы можем недосдать пудов?!
Она вскочила.
- Невозможно!
Пошли! Того гляди, гроза...
И разом вспыхнули тревожно
Их изумрудные глаза.
О как они в труде горели!
На них залюбовался стан.
Они умаялись, вспотели,
Но перевыполнили план!
Не сорвались хлебопоставки...
Над степью плыл густой туман.
И снова на широкой лавке
Марусю обнимал Степан.
И вновь она к нему тянулась,
Шептал он что-то, к ней припав.
И это снова затянулось
На много полновесных глав.
Больше не хочу!
(Екатерина Шевелева)
Я была в Женеве, Бонне, Ницце,
До чего же скучно за границей!
Целый год томилась я в Париже,
Мне Перхушково духовно ближе.
На Монмартр ходила, не робела,
Но, придя, о Зюзине скорбела.
Я мартель и арманьяк пивала,
Но о "Трех семерках" тосковала.
Проезжая Вену в "мерседесе",
Мне хотелось на трамвай в Одессе,
А в отелях Дели и Мадраса
Не нашлось московского матраца...
В Филадельфии дрожали губы:
"Надоело. Поскорее в Мгу бы!"
В Токио мне ночью снилась Шуя...
Крест поездок на себе ношу я.
Боже мой, к кому бы обратиться,
Чтоб не ездить больше за границу!
Ремесло
Легко сапожнику: сработал сапоги
пощупай хром! И каждому из тыщи