- Скучное время, - поморщился Гёте и встал.
Взял хворостину и ею меня отстегал.
Юрий Кузнецов
Один, как нелюдь меж людьми,
По призрачным стопам,
Гремя истлевшими костьми,
Я шел по черепам.
Сжимая том Эдгара По,
Как черный смерч во мгле,
Как пыли столб, я мчался по
Обугленной земле.
Еще живой, я мертвым был,
Скелет во тьме белел...
Из чашечек коленных пил,
Из таза предков ел.
Блестя оскалами зубов,
Зловещи и легки,
Бесшумно змеи из гробов
Ползли на маяки.
Я сам от ужаса дрожал
(Сам Гёте мне грозит!)
И всех, естественно, пужал
Загробный реквизит.
Я шел, магистр ночных искусств,
Бледней, чем сыр рокфор...
Прочтя меня, упал без чувств
Знакомый бутафор...
Рок пророка
Кривонос и косорыл,
удивился и смутился:
серафимный шестикрыл
в юном облике явился.
Вадим Рабинович
Я хоть музой и любим,
только, как ни ковырялся,
шестикрылый серафим
мне ни разу не являлся.
Вместо этого, уныл,
словно он с луны свалился,
серафимный шестикрыл
на распутье мне явился.
- Ну-с! - свою он начал речь.
Чем желаете заняться?
- Вот хочу жаголом глечь
так я начал изъясняться.
Сочиняю для людей,
пред людьми предстал не голым.
Так сказать, людца сердей
собираюсь глечь жаголом...