Если ворон клюет твое тело, а ты не чувствуешь боли, то скорее всего ты уже умер.
(ЛАБИРИНТ МИНОТАВРА)
Громкие непрекращающиеся звонки в прихожей заставили Александра вылезти из ванной, наскоро вытереться, надеть спортивный костюм, тапочки и открыть входную дверь. В квартиру ввалился капитан Орлов, огромный мужчина в милицейской форме и с порога забасил:
– Здравствуй, Шурик, мой стукач опять на тебя донос написал. В прошлый раз я ему набил морду, чтобы не приносил липу, а сегодня доносы забирал из ящика, а там на тебя опять бумажка. Говорят, в твоей квартире хранится оружие без лицензии. Мне опять придется обыскать твою норку, если ты не возражаешь, конечно, ну, а если возражаешь, то я ее все равно обыщу, потому что – это моя любимая работа, а любимую работу необходимо делать качественно.
Орлов отстранил Александра и прошел в комнату, где и начал свой обыск. А Александр лихорадочно думал: «Вот сегодня и наступил момент истины. В комнате он ничего не найдет, кроме драгоценной картины, которая его не заинтересовала в прошлый раз… хотя сейчас может заинтересовать. А потом он пойдет на балкон и опять засунет свой нос в коробки с наркотиками. За восемьдесят килограммов кокаина я получу лет десять строгого режима, да еще пистолет в кухне добавит пятерочку. Итого в сумме получится пятнадцать лет, которые я проведу в тюрьме, в самом поганом месте на земле, среди отвратительных животных, внешне отдаленно похожих на людей. Диана за это время выйдет замуж, возможно, не один раз. Да и бог с ней, пускай выходит. Ну а я лишусь свободы, которой дорожу больше всего на свете. Нет, в тюрьму я не поеду. И поэтому пришло время действовать. Пришло время воевать».
Александр схватил стул за спинку и изо всех своих немалых сил ударил сбоку по голове капитана. Стул разлетелся вдребезги. А Орлов беззвучно упал на пол. Александр лихорадочно надел кроссовки, куртку и позвонил Диане, которая сразу же сняла трубку:
– Привет, принцесса, у меня неприятности, через полчаса буду у тебя и обо всем расскажу, а сейчас некогда объяснять.
Александр бросил трубку и вышел из квартиры. На площадке никого не оказалось, хотя он ожидал увидеть помощников капитана. Но ему повезло, сегодня Орлов действовал в одиночку. Александр загрузился в лифт и нажал кнопку первого этажа, если там нет засады, то путь к Диане будет свободным.
Hо лифт на первом этаже не остановился, он двинулся ниже, на табло зажигались цифры и буквы: 1п, 2п, 3п, 4п,…7п. Когда загорелись «7п», лифт остановился, двери открылись, и Александр вышел. Но осмотреться не успел, так как удар чем-то твердым по голове заставил его отключиться.
Если человек ходит задом наперед, то все его левые части окажутся на месте правых, и такого человека трудно понять тому, кто ходит передом наперед.
Если один человек доказал, что параллельные прямые не пересекаются, а другой доказал, что пересекаются, то отсюда следует, что невозможное возможно, а возможное невозможно.
Когда Александр пришел в сознание, то обнаружил себя лежащим на сухом каменном полу тоннеля со светящимися стенами. Александр встал на ноги, потер шишку, сморщился и забормотал:
– Странно, куда же это я попал? Лифт уехал на семь этажей ниже первого. Это похоже на «Алису в стране чудес». Но независимо от того, Алиса я или нет, все равно нужно идти – либо в одну сторону, либо в другую.
Александр перестал ворчать и пошел по коридору до первого ответвления. Слева был точно такой же коридор. Намного поколебавшись, он двинулся прямо. Но через десять минут добрался до правого ответвления и заворчал:
– Сеть коридоров похожа на лабиринт. Такая фигня мне уже как-то снилась. Интересно, с какими целями пробивали под землей эти коридоры. На канализацию не похоже, слишком сухо. Скорее всего, это связано с какими-то военными секретами прошлого тысячелетия.
Александр перестал говорить, потому что сзади отчетливо зазвучали шаги. Из левого коридора вышел белокожий человекобык /или быкочеловек/ высотой около двух с половиной метров. Из могучего тела быка вместо шеи торчало тощее тело маленького уродливого мужчины. Он размахивал тоненькими ручками и улыбался так радостно, словно увидел своего старого друга. Александр бросился бежать. Так быстро он не бегал даже в армии. Человекобык последовал за ним. Гулко стуча копытами по каменному полу и крича тоненьким женским голоском:
– Постойте, молодой человек, мне необходимо с вами побеседовать.
Но желания беседовать у Александра не было, он бежал изо всех сил, поворачивая то в правый коридор, то в левый, но убежать не мог, потому что бык бегает быстрее человека. Очень скоро расстояние между ними сократилось до минимального. Александр почувствовал легкий шлепок по своей голове, а затем мощный удар бычьего копыта в зад швырнул его на каменный пол. Александр снова потерял сознание, а очнулся на мягкой охапке соломы. Голова оказалась перебинтованной. Рядом стоял кувшин, из которого пахло брагой. Во рту было сухо и противно. Хотелось пить. Александр, поколебавшись мгновение, отпил из кувшина. Там действительно плескалась брага, сладковатая и приятная на вкус. Раньше он не пил брагу даже в пьяном состоянии, а теперь она показалась райским напитком. Отпив треть, он поставил кувшин на пол и осмотрелся.
Комната была огромной, без окон, с одной запертой дверью. В углу, в камине, горел огонь. В другом углу лежала еще одна охапка соломы. Посередине стоял высокий стол, за которым можно было есть только стоя. Вскоре дверь со скрипом распахнулась, и в комнату вошел все тот же человекобык, вернее, женщина-корова (увидев ее в первый раз, Александр не успел рассмотреть деталей и принял за мужчину, но сейчас, разглядывая вблизи, понял, что из белой туши коровы торчит маленькое тощее бологрудое тельце женщины). Она подошла к камину, подбросила дров, а затем приблизилась к Александру и заговорила:
– Здравствуйте, молодой человек, извините, что я так невежливо с вами обошлась, но я девушка грубая, в лицеях не воспитывалась и не люблю, когда от меня убегают. Меня зовут Агнесса. А вас?
– Александр О`Бухарь.
– Очень приятно. Я буду звать вас Алекс. Хорошо? А сейчас мы пообедаем.
Агнесса вышла из комнаты и через минуту вернулась с подносом в руках. На подносе высилась горка лепешек и стоял кувшин. Поставив поднос на стол, она предложила:
– Если у вас есть настроение, то можете подняться со своего ложа и отобедать со мной, чем бог послал.
Александр встал, потер ушибленную задницу и подошел к столу. Столешница оказалась на уровне его груди. Они пили по очереди из одного кувшина брагу, закусывали лепешками и говорили.
– Агнесса, скажите: где мы находимся?
– Это лабиринт Минотавра. Когда-то, в далеком прошлом, в лабиринт пришло вооруженное чудовище с именем Тесей, оно грабило и убивало, и никто не мог с ним справиться. Но нашелся один герой, который вышел на смертельный поединок с чудовищем. Героя звали Минотавр. Он бился голыми руками против вооруженного до зубов врага. И погиб, а враг после этого поединка ушел и больше не возвращался. И с тех пор Лабиринт носит имя героя Минотавра. Алекс, давай перейдем на «ты», я не люблю «выкать».
– Годится.
– Вот и прекрасно. А ты откуда сюда прибыл?
– Из Петербурга.
– Из Петербурга… Никогда не слышала о таком лабиринте. Наверное, это очень далеко, а?
– Я и сам не знаю, далеко это отсюда или нет.
– А я знаю. Ты перебрал браги и заблудился во времени.
– Нет, я был трезвым. Но я, кажется, убил человека.
– Но убивать людей нельзя. Убивать можно только чудовищ.
– Он хотел посадить меня в тюрьму на пятнадцать лет. И за это я ударил его стулом по голове.
– А что такое тюрьма и что такое стул?
– Тюрьма – это место, где сидят, а стул – это то, на чем сидят.
– Но сидеть неудобно, сидят только больные и слабые.
– У нас, у двуногих, сидят все.
– Да, двуногие – это очень некрасиво. Я когда тебя в первый раз увидела, ужасно испугалась, думала, что начались видения после тяжелого рабочего дня, но когда ты упал, обхватил голову руками и застонал от боли, тогда я поняла, что ты живой. Будешь жить у меня. А то я девушка одинокая, никого рядом нет. Некому почесать мой бархатный животик.
И Агнесса засмеялась, обнажив свои великолепные белые зубы. Смех преобразил ее личико. Александр тоже засмеялся, потому что был уже отчасти пьяным. Брага – коварный напиток. Чем-то напоминает квас, но пьянит не хуже вина. Агнесса допила остатки из кувшина и сходила за новой порцией. Ситуация для Александра уже не казалась абсурдной. Еще старик Эзоп говорил, что к уродству быстро привыкаешь, так же как и к красоте, и живешь, не замечая ни того, ни другого. Алкоголь же ускоряет это привыкание. Еще несколько часов назад Александр и Агнесса были друг для друга уродами. А вот сейчас они уже и не замечают этого. И им интересно общаться.
– Агнесса, а у вас в лабиринте много жителей?
– Наверное, много. Но я знакома с тремя десятками.
– И чем они занимаются?
– Они пашут землю и выращивают пшеницу.
– А как вы развлекаетесь?
– Мы пьем брагу и поем хором песни. А как вы развлекаетесь?
– Мы пьем водку и тоже поем песни.
– Все люди похожи друг на друга. Алекс, а у тебя есть подружка?
– Есть.
– И как ее зовут?
– Диана. Агнесса, а из Лабиринта можно выбраться?
– Наверное, можно, но никто не знает, где выход. Потому что это никому не нужно. У нас достаточно пищи и браги. У нас прекрасный климат, позволяет жить без одежды. Одежду надеваем только когда провожаем в последний путь. У нас много свободного места, и люди селятся далеко друг от друга, чтобы не мешать. У нас нет хищных животных, которых бы стоило опасаться. Кошки и крысы – единственные хищники в Лабиринте, но они все время разбираются друг с другом и к людям пристают редко.
– Да, у вас настоящий рай.
– Да нет, не рай. Без работы нам не прожить, поэтому всем приходится работать в поле. Каждый день по три часа.
– А выходные у вас бывают?
– Бывают. Раз в тридцать дней.
– Не густо.
– Этого хватает, чтобы соскучиться по работе.
– А что, у вас все любят работать?
– Ну, наверно, все, кроме меня. Я не люблю, и поэтому никто не хочет на мне жениться. Ну и пусть не женятся, я проживу и одна, как старая Клавдия. Буду сажать цветы, пить брагу и петь песни.
– А как же секс?
– А что такое секс?
– Это телесное слияние с любимым или любимой. Поцелуи, поглаживания, ласковые слова. Это когда женщина открывает свой таинственный лабиринт, а мужчина входит в него. И оба в эти мгновения чувствуют себя счастливыми.
– Ну, это у нас делают только с мужьями. А мужчин в три раза меньше, чем женщин. Поэтому две трети женщин – одинокие. Как старая Клавдия. Живут припеваючи и без этой фигни, которую ты назвал сексом.
Агнесса вдруг взяла Александра за руку и сжала ее.
– Алекс, странное дело… Выше пояса ты очень даже симпатичный мужчина. В твои глаза опасно смотреть. Голова начинает кружиться.
– У тебя тоже красивые глаза. А когда ты смеешься, тогда ты становишься похожей на ясный солнечный день.
– А что такое солнечный?
– Теплый и светлый.
– Как огонь в камине?
– Примерно.
Брага в кувшине снова закончилась. Агнесса уходит за третьей порцией и через минуту возвращается.
– Агнесса, а ты любила когда-нибудь?
– Да, я любила своих родителей. Но они умерли в прошлом году, в один день. Провалились в старую шахту и погибли. Разбились насмерть. А ведь были еще не очень старыми. Папе шесть лет, а маме пять.
– А сколько лет вы живете?
– Семь, восемь. А вы?
– А мы немного побольше. Агнесса, а тебе сколько лет?
– Три года уже. В прошлом месяце я стала совершеннолетней. А тебе сколько лет?
– Я тоже совершеннолетний.
Александр схватился за стол, потому что комната начала вращаться. Ось вращения проходила через стол. Вращение было медленным, но его нельзя было не заметить. Агнесса, увидев широко раскрывшиеся, изумленные глаза Александра, заулыбалась и сказала:
– Не удивляйся, это начала действовать брага. Мы пьем уже третий кувшин.
– Ты хочешь сказать, что начались пьяные галлюцинации?
– А что такое галлюцинации?
– Это когда от переизбытка алкоголя в крови в мозгу возникают образы, не связанные с реальным миром.
– Ты непонятно говоришь, как наш самый старый старик Юхан. А на самом деле комната вращается, потому что мы выпили два кувшина браги. А когда выпьем три кувшина, то брага отправит нас в путешествие по незнакомым мирам. Одинокие женщины, которым не достается мужской ласки, пьют брагу и становятся путешественницами. Тебе повезло, ты тоже сможешь что-нибудь увидеть. Ты первый из мужчин, которого брага не свалила с ног. Она это оценила и возьмет тебя в путешествие вместе со мной.
Агнесса отпила из кувшина и протянула его Александру. Он послушно взял кувшин, сделал два-три глотка. Вращение комнаты ускорилось. Огонь в камине начал гореть ярче. Чтобы не упасть, Александр схватился за стол. А Агнесса, стоявшая очень уверенно на своих четырех ногах, посоветовала:
– Если ты упадешь, то тебя отбросит к стене. Можешь разбиться. Лучше сядь под стол, там надежнее.
Александр послушно сел под стол. Теперь ось вращения проходила сквозь него, и он мог немного расслабиться, потому что не боялся упасть и отлететь к стене.
Агнесса протянула ему почти пустой кувшин и прокричала (ей приходилось уже кричать, потому что с увеличением скорости вращения за стенами комнаты усиливался свист):
– Давай пей, остались последние глотки!
Александр допил и бросил кувшин на пол. Кувшин разбился, а осколки отлетели к камину и исчезли в ярком, уже ревущем пламени. Потом сознание Александра померкло.
Свобода – это птица, ломающая клетку привычек.
Бобыль – это бес/к/озный козел.
Когда он очнулся, комната уже не вращалась. Огонь в камине не горел. И Агнессы рядом не было. Александр поднялся на ноги и пьяным себя не ощутил. Повязка на голове отсутствовала, и ушибленная задница не болела. Он потер свой лоб и заворчал:
– Боже мой, сколько же пролетело времени, если все мои раны зажили.
Потом поднес к своему лицу правую руку и стал тупо разглядывать на безымянном пальце правой руки массивный золотой перстень с крупным камнем.
– Ни хрена себе пельмешка! Да он, похоже, драгоценный!
В дверь постучали, и зазвучал голос Агнессы:
– Алекс, открой, пожалуйста, у меня руки заняты.
Александр открыл массивную дверь, и в комнату вошла Агнесса с охапкой дров. На бледном лице выделялись ярко накрашенные красные губы. Длинные, соломенного цвета волосы были похожи на старую мочалку. Белое тело коровы блестело от пота, также как и белое тело женщины (впрочем, это было единое тело). Агнесса дошла до камина, сложила перед ним дрова и заговорила:
– Милый, сегодня ночью ты был великолепен. Я наконец-то поняла, что секс – это тоже путешествие. Путешествие в страну счастья.
От удивления у Александра отвалилась челюсть. Минуты три он таращился на Агнессу, потом пригладил свои короткие волосы и спросил:
– Агнесса, а сколько времени прошло с момента нашей встречи в тоннеле?
– Сутки. А ты разве не помнишь?
– Нет, не помню. А куда девались мои синяки и шишки?
– После первого полета комната доставила нас к молочному озеру. Ты там искупался, и ссадины на твоем теле зажили. Потом мы выпили четвертый кувшин браги, и комната доставила нас на берег огромного моря. Над нами висело огромное небо, укрытое одеялом из белых облаков. С моря дул теплый ветер. Мы гуляли по песчаному пляжу. Теплые пенистые волны выскакивали на берег и омывали наши ноги. Ты пел: «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом» – и предлагал мне искупаться, но я не умею плавать. И поэтому мы просто гуляли по пустынному пляжу. Одна из волн выбросила к нашим ногам золотую рыбку. Ты взял ее в руки, и она заговорила. Она предложила выполнить любое твое желание в обмен на свободу. Ты громко рассмеялся и сказал, что не веришь во все эти бредни, а потом размахнулся, бросил рыбку в воду и прокричал: «А от пары пива не откажусь!» И тотчас рядом с нами появились две кружки пива. Ты смеялся, как сумасшедший, и называл себя Крезом. А потом мы пили пиво и поцеловались в первый раз. Это было очень приятно, я никогда до этого не целовалась.
– А что же было потом?
– А потом мы выпили пятый кувшин. И оказались в летнем лесу, на поляне, заросшей цветущим клевером. От чудесного запаха кружилась голова. Ты называл меня Дианой. Мы часто целовались. А в перерывах ты спрашивал, слышу ли я, как Пан играет на сексофоне. Я не слышала, и ты расстроился. А потом ты захотел в меня войти и вошел. Это было чудесно! Ты входил и входил, входил и входил. А перед самым утром я увидела Пана. Он стоял под деревом на своих четырех могучих ногах и барабанил в барабан. Более красивой музыки я не слышала. А потом ты предложил мне стать твоей женой. Я согласилась, и мы обменялись кольцами. Твое кольцо я не снимаю.
И Агнесса сунула Александру под нос свою правую руку, на безымянный палец которой была надета стальная гайка. Александр почесал свою голову и сказал:
– Извини, детка, но мне нужно побыть одному, чтобы переварить все это.
Он вышел из комнаты и побежал по каменному коридору со светящимися стенами. Он сворачивал то налево, то направо, абсолютно не представляя, куда бежит. Никто его не преследовал. А на безымянном пальце правой руки поблескивал массивный золотой перстень с крупным бриллиантом. Александр бежал и говорил:
– Господи, ну почему я такой идиот? Ведь знаю, что мне нельзя пить, и все равно пил и чудил. И опять нажрался, и опять накуролесил. Женился на внучке Минотавра. Если бы Диана узнала, какой я дурак, она бы бросила меня. Но хорошо, что она об этом приключении никогда не узнает.
Александр бежал, беспорядочно поворачивая то вправо, то влево. Повернув за очередной поворот, он вдруг зацепился ногой за что-то и упал. И через секунду уже висел, пойманный в сетку, в полуметре над землей. А сверху раздался голос:
– Попался, голубчик! Тяните быстрее, кретины, пока он не сообразил, что происходит!
И сетку с Александром потащили наверх. Через несколько минут подъем закончился. Он увидел с десяток маленьких толстых людей в серых одеждах, но сказать ничего не успел, потому что кто-то из толстяков ударил его по голове, и пленник отключился.
В большинстве из нас обитает дурак, который всеми силами старается заявить о себе.
Очнулся я в маленькой комнате с белыми стенами и белым потолком, на белой кровати под белым одеялом. Рядом на стуле сидел крупный седовласый мужчина в белом халате. Его глаза скрывали солнцезащитные очки, а его пухлые губы произнесли:
– Здравствуйте, молодой человек, вот мы и пришли в себя, я ваш лечащий врач Иван Петрович Писемский, какое-то время вы будете находиться под моим наблюдением.
Я хотел встать, но не смог, потому что оказался привязанным к кровати. Врач, заметив мои усилия, пояснил:
– Вы были излишне агрессивным, поэтому пришлось вас привязать к кроватке и вколоть успокаивающее, оно, кстати, сейчас начнет действовать.
Подтверждая его слова, меня захлестнула серая волна покоя. Изображение доктора расплылось и исчезло вместе с изображением белой комнаты.
Одна старая опытная лягушка поучала молодую: «Не дай бог тебе повстречать Ивана-царевича, он тебе всю жизнь испоганит, в уродливом доме жить будешь, уродов нарожаешь и в болоте никогда уже не покайфуешь».
…Очнулся Александр в клетке, прикованный цепочкой за левую руку к одному из толстых металлических прутьев клетки. Напротив него, в пяти метрах, находились две идентичных клетки, в которых обитало по одному быкочеловеку. Один, слева, спал, а правый стоял, сложив руки на груди, и пристально смотрел на Александра.
Александр махнул ему свободной рукой и произнес:
– Привет, брат. Куда я попал? И кто эти человечишки?
Быкочеловек усмехнулся:
– Маленькие говнюки, похожие немного на тебя. Ты еще на них насмотришься, надоест.
– Меня зовут Александром. А как тебя называть?
– Называй, как хочешь. Но сосед зовет меня Макс. А я зову соседа Фукс. Мы здесь уже полгода сидим.
В этот момент между клеток прошел маленький мужчина, не превышающий ростом семилетнего мальчика. С лицом Ленина. На груди черного комбинезона блестела серебряная шестиконечная звезда. Он курил папиросу и что-то напевал. Когда он прошел мимо, Александр спросил:
– Это шериф, что ли?
– А кто такой шериф?
– Человек, который наказывает нарушителей порядка.
– Понятно. Нет, это не шериф. Это дворник. Сейчас он возьмет свою поганую метлу и будет выметать мусор, который остался в зоопарке после вчерашних посетителей.
– Так значит, это зоопарк?
– Именно.
Через минуту действительно показался маленький дворник с метелкой в руках и начал подметать. При виде его лысины, бородки и знакомых по книгам и фильмам других черт знаменитого лица Александр заулыбался и сказал:
– Здравствуйте, Владимир Ильич. Как поживаете?
Маленький двойник Ленина остановился, перестал мести и с минуту удивленно смотрел на Александра, а потом ответил:
– Здравствуйте. А откуда вы знаете мои имя и отчество?
– В мире, из которого я пришел, вас очень хорошо знают.
Маленький дворник затянулся папироской, выпустил большое дымное кольцо в сторону Александра и сказал:
– Вы шутник, батенька, в нижнем мире, откуда вас выловили, даже читать не умеют. Там не знают даже о нашем существовании, потому что им, батенька, на все насрать. Они все алкоголики, и кроме браги им ничего не нужно. Нижний мир – это огромный нужник. В смысле – сральник, в смысле – туалет.
Александр потрогал новенькую шишку на голове и поморщился:
– Владимир Ильич, а что вам говорит фамилия Ленин?
– Ленин? – переспросил дворник. – Это директор зоопарка. Великий человек, как и все работники зоопарка.
– Владимир Ильич, а у вас какая фамилия?
– Ницше, – ответил маленький дворник с лицом Ленина. – Мы потомственные дворники. Были, есть и будем. От сотворения мира до конца света. Дворники навсегда.
Дворник выплюнул недокуренную папиросу прямо в ногу Александра, оседлал метлу и поскакал мимо клетки, напевая:
– Мы красные кавалеристы, трам-трам-трам, и главный среди нас кавалерист Абрам!
Александр не смог удержаться от смеха. На что быкочеловек Макс заметил:
– Не вижу ничего смешного. Тупой дворник, и шутки у него тупые. Через десять минут он принесет наш завтрак. Вареных крыс. Не советую отказываться. Побьют пребольшими дубинками. А потом все равно заставят съесть. Так что лучше ешь сам. Тем более что крысы свежие. Их здесь дофига. Нижние чины тоже их жрут. И дворник жрет. Эй, Фукс, просыпайся, сейчас завтрак принесут! – заорал Макс и запустил маленькой палкой в своего соседа. Тот проснулся, встал, потянулся и уставился на Александра. А Макс представил:
– Познакомься, это наш новый сосед, Александр.
Фукс фыркнул и сказал:
– А мне пофиг. Эти соседи меняются каждую неделю, и все – урод на уроде. Где их только отлавливают? Придурки да и только.
Появился маленький дворник с тележкой, на которой стояло три тазика. Он подошел к клетке Александра, открыл маленькую дверцу в углу и просунул к ногам заключенного тазик с четырьмя коричневыми тушками. От них исходил отвратительный запах, от которого Александра начало тошнить. Дворник закрыл клетку и сказал:
– Если ты не сожрешь мясо, мы тебе его в жопу засунем.
Затем он перешел к клеткам соседей и точно так же снабдил их завтраком. Быколюди склонились над тазиками и с аппетитом стали чавкать, выбрасывая обглоданные кости наружу. Дворник ушел. Александр взял одну тушку из тазика, поднес ко рту, закрыл глаза и откусил, но его тут же вырвало, и он бросил крысу за решетку. Макс перестал есть и сказал:
– Мы начинали точно так же. Там внизу мы никогда не ели мяса. А вот здесь теперь едим его каждый день и ничего, привыкли. А ты зря выбросил завтрак на улицу. Дворник увидит и сообщит господину Горькому, а с ним лучше не спорить, он здесь сильнее всех. Придет и будет тебя воспитывать.
Александр махнул рукой и сказал:
– Пускай приходит. Пускай воспитывает. Но вареных вонючих крыс я жрать не буду.
Фукс тоже перестал жевать и сказал:
– А ты закрой глаза, не дыши и представляй, что ешь вкусный, душистый, свежеиспеченный хлеб – и тогда все получится. А через несколько дней ты уже привыкнешь, и вареные крысы будут казаться самым лучшим кушаньем.
Макс и Фукс одновременно доели свои лучшие кушанья и легли на животы, скрестив руки на груди, и уставились на Александра. В этих позах они напоминали сфинксов, причем один (Макс) был рыжим, а второй светловолосым. Александр несколько минут терпел их пристальное молчаливое внимание, а потом не выдержал и сказал:
– Не сверлите меня своим взглядом. Мне это неприятно. Дырочку на груди прожжете. Чего вы хотите?
Ответил Макс:
– Мы смотрим не на тебя. Просто перевариваем пищу и смотрим в одну точку, внутри которой покой. Это помогает хорошо переваривать.
В этот момент появился маленький дворник. Он подошел к клетке Александра, посмотрел на выброшенную крысу и сказал:
– Так, так, батенька, изволите бунтовать. Я вынужден обо всем доложить господину Горькому. Он придет и устроит вам сладкую жизнь. Чтобы в следующий раз ели все, что даем. А то разбаловались, мясо не едим. А мясо-то лучшего качества.
Дворник поднял с земли надкушенную Александром вареную крысу, сдул с нее мусор, откусил и зачмокал:
– Ох, как вкусно. Ублюдков кормят настоящим мясом, а они его не едят. Я бы всю жизнь сидел в клетке и ел бы вареных крыс, но не разрешат, не разрешат. И поэтому умру на работе.
Дворник ушел, а Александр вдруг подумал, что ему снится странный сон, который длится уже вторые сутки и никак не закончится. Он куда-то нырнул, в какое-то другое измерение и никак не может вынырнуть. Вообще-то он и раньше попадал в различные переплеты, но они обычно заканчивались к моменту его протрезвления. А сейчас произошло что-то невероятное. Он не пил, но все равно нырнул…
Между клеток появился высокий крепкий мужчина в комбинезоне зелено-коричневого цвета. Дворник, сопровождавший его, доставал ему до пупа. Они остановились рядом с клеткой, и маленький Владимир Ильич начал ее открывать, поясняя:
– Вот он, новенький, не ест положенную порцию. Выбросил часть на улицу. И все переблевал. А мне теперь убирать.
Решетчатая дверь открылась, мужчины вошли внутрь и встали перед сидящим на корточках Александром. Горький был красив, его голос тоже оказался красивым:
– Встать, шланг!
Александр встал (звякнула цепочка, соединяющая левую руку Александра и прут решетки) и оказался одного роста с мужчиной. Горький прокашлялся в кулак и спросил:
– Ты здоров?
– Да.
– А почему не ешь?
– Я не привык к столь изысканной пище. Попроще бы чего. А если серьезно, то слишком отвратно от них пахнет.
Горький повернулся к дворнику:
– Владимир, почему отвратительно пахнет?
Дворник покраснел от возмущения и ответил:
– Они врут. Пахнет отлично, как от трусов президента, просто они притворяются. Строят из себя целочку. Я съел его мясо, и мне очень понравилось.
Горький уставился на Александра:
– Если ты здоров и отказываешься есть, значит, ты бунтовщик. А бунтарей у нас учат.
И Горький вдруг ударил Александра кулаком в солнечное сплетение. Тот охнул и согнулся пополам. А мужчина ухнул и ударил кулаком по затылку. Александр упал, но сознания не потерял. Дальше его обрабатывал ногами, обутыми в жесткие ботинки, маленький дворник, похожий на Ленина. Александр стонал, вскрикивал и закрывал промежность. Так продолжалось минут пять, а потом дворник устал и перестал бить. Красивый Горький улыбнулся и сказал:
– Для первого раза достаточно. Если ты усвоил урок, то быстренько все съешь. Через пару часов мы проверим. А если ты не понял, то бить тебя буду уже я. А после моих кулаков – и быки падают.
Клетку закрыли, и мужчины ушли. И сразу же заговорили Макс и Фукс. Они уже не лежали, а стояли:
– До второго раза лучше не доводи. До тебя сидел козел Гриша, упрямый дурак, дак его во второй раз бил уже сам господин Горький. Дак он сломал Грише два ребра и один из рогов. И все равно Гриша есть мясо отказался, потому что вера не позволяла. Он мог есть только капусту. Дак в третий раз господин Горький и дворник Владимир подвесили его за ноги на сутки или на двое, пока Гриша не умер. А потом его увезли. И привезли тебя.
Александр открыл глаза и ответил:
– Меня абсолютно не радует перспектива смерти. Но есть это говно я не могу чисто физически. Я сую крысу в рот, а мой организм тут же ее отвергает, как плохой самогон после перепоя.
Фуксу пришла в голову счастливая идея:
– Бросай их нам. Мы съедим. И к тебе не будут больше придираться.
Александру эта идея понравилась, он взял вареных крыс и по очереди бросил их в клетки напротив. Две попали к Максу, а одна к Фуксу. Быколюди подобрали завтрак Александра и с удовольствием съели. С их комплекцией, они бы съели в несколько раз больше. Настроение Александра улучшилось. Он дернул за цепочку, которая связывает его левую руку и решетку клетки, и сказал:
– Если бы не это, я бы попробовал скормить этих крыс господину Горькому, а маленькому говнюку затолкал бы в одно место. Маленький Ленин больно пинается, как менты в вытрезвителе. Но сказал о запахе от крыс он неплохо: они пахнут, как трусы президента. Не хотел бы я понюхать эти трусы. Не позавидуешь жене президента.
И Александр засмеялся. Макс и Фукс глядя на него, покачивали головами:
– Ты веселый малый: получил по ребрам и смеешься.
– Я получил урок и не забуду его. Ребята, а где у вас туалет?
– А что такое туалет?
– Это емкость, в которую можно испражняться, в смысле, пописать-покакать.
– А, понятно. В углу клетки есть дыра, прикрытая крышкой, открой и ссы, сколько хочешь.
– А вы что же, будете смотреть, что ли?
– Но нам от этого никуда не деться. Мы будем смотреть, слушать и нюхать, независимо от наших желаний. Так же как и ты на нас. Когда ты отсидишь здесь полгода, на эти мелочи перестанешь обращать внимания.
– Полгода я не смогу. Моя любимая женщина меня не дождется и выйдет замуж за другого.
– Это ерунда, найдешь другую, они же все похожи друг на друга, как две капли браги.
Александр дошел до угла клетки (цепочка натянулась), снял крышку с дыры и помочился. Тело болело после обработки, но серьезных травм не было. Это уже неплохо. Это увеличивает шансы на выход отсюда. Александр закрыл крышку, развернулся к Максу и Фуксу и спросил:
– Ребята, а бумаги у вас нет?
– Нет. А она здесь и не нужна. А если нужна, то проси у дворника.
Александр подошел к решеткам и попробовал их разогнуть, но прутья были толстыми, рассчитанными на удержание более трудного животного.
– Обидно, обидно, но придется искать другой ход в этой партии, – сказал Александр и увидел таблички перед клетками быколюдей, которых раньше не заметил: «Минотавр из дальнего урочища. Водкой не поить. Штраф…» Прочитав их, Александр спросил:
– Ребята, а что написано на моей табличке, я ее не могу рассмотреть.
– А мы не умеем читать, – ответил Фукс.
Где-то недалеко загудел гудок. Макс сказал:
– Зоопарк открыли для посетителей.
Любопытно: ястреб, рожденный в курятнике, сможет ли осознать себя ястребом?
Сколько волка не корми, все равно /один хрен/ помрет.
Между клеток появилась первая пара посетителей. Девушка и юноша лет восемнадцати. Они вначале прочитали табличку внизу, а потом взглянули на Александра. И только в этот момент он сообразил, что стоит перед ними совершенно голый. Александр инстинктивно прикрыл руками свой крупный пенис и отвернулся всем телом. Заговорил юноша:
– Смотри, сколько на нем шрамов и синяков. Сразу видно, Агрессор.
Девушка высказала свое мнение:
– Шрамы – это, конечно, хорошо, но самое красивое место Агрессора, конечно же, его детородный орган. Я бы его трахнула.
Юноша не согласился:
– Ты что, с ума сошла, если он тебе воткнет, то достанет до гланд.
Молодые люди ушли, не обратив никакого внимания на быколюдей. И сразу же на их место пришли четыре старушки. Повернув голову к старушкам, Александр сморщил лицо, словно проглотил лимон и отошел в глубину клетки. И старушки, и молодые люди были маленького роста. Очевидно, дворник Владимир Ильич – одной с ними крови, а вот господин Горький явно от них отличается. Старушки начали Александра фотографировать. А потом одна их них сказала:
– Сестры, необходимо его спровоцировать на разворот к нам передком, иначе наша коллекция снимков будет неполной.
– Но как же это сделать? – спросила вторая.
– Бросим ему кусочек колбаски. Агрессоры любят колбаску, – предложила третья.
Александр почувствовал, что в его ногу что-то попало. Он посмотрел вниз, увидел кусок вареной колбасы и развернулся к старушкам. Они защелкали фотоаппаратами. А одна из них восхищенно сказала:
– За такой снимок ему нужно отдать всю палку колбасы.
Остальные с ней согласились, и к ногам Александра подкатилась палка колбасы. Он поднял ее с пола и понюхал. Запах был очень приятным. Вероятно, продукт хорошего качества. Александр откусил, прожевал и проглотил. Колбаса действительно была вкусной. «Ну вот, – подумал он, – хоть что-то они делают хорошо. Интересно, и почему этот маленький двойник Ленина жрал отвратительных крыс. У них же есть и нормальные продукты».
Старушки ушли, не обратив внимания на быколюдей. А им на смену пришел маленький мужчина в белом плаще с черным портфелем. Мужчина прочитал надпись на табличке и осмотрел Александра, потом вытащил из портфеля бутылку, отпил из нее и сказал:
– За приятное знакомство, Агрессор. И хотя меня могут оштрафовать, я не могу тебя не угостить. Это тебе.
Мужчина поставил бутылку в клетку и ушел. А Александр взял бутылку и посмотрел на этикетку. Коньяк армянский. Пять звездочек. «Неплохой напиток», – подумал он и капнул себе на язык. В бутылке действительно был коньяк и хороший. Александр заулыбался, подумав: «Я уже заработал бутылку хорошего коньяка и кусок колбасы. Не сходя с места. Но перед этим меня основательно побили. Жизнь в зоопарке тоже полна крайностей. То взлет, то посадка. То горько, то сладко. Надо же, из меня еще рифмы выходят. За это надо немного выпить, несмотря на то, что я бросил пить. Но любой трезвенник, оказавшись в моем положении, не отказался бы от глотка хорошего коньяка. Тем более что врачи его рекомендуют. Он успокаивает и расширяет сосуды». И Александр сделал приличный глоток из маленькой бутылочки и закусил колбасой. В этот момент перед клеткой встала красивая женщина лет тридцати. Маленькая блондинка прочитала надпись под клеткой и подняла свои синие глаза на Александра. Он стоял к ней лицом, с бутылкой коньяка в одной руке и с куском колбасы в другой. Женщина несколько минут неотрывно смотрела на него, а потом вздохнула и сказала:
– Привет, милый, ты снишься мне последние двадцать лет. Я ищу тебя и не могу найти.
Александр глотнул из бутылочки, а женщина продолжала:
– В поисках тебя я прошла огни, воды и медные трубы, но не смогла найти. А ты оказался рядом, здесь, в зоопарке. Все гениальное просто до безобразия, но к этому не сразу приходишь. Мне требовался бог, но я не могла его найти. Вокруг одни уроды. Целое государство уродов. А мне был нужен бог. Я лгала, и меня за это обожали. Я любила, и меня за это презирали. Я получила власть, и все без исключения целуют мне ступни и ненавидят. Настоящие люди погибают, а уроды, занявшие их места, размножаются и плодят подобных себе уродов. У крысы не родится лев. Крокодил не пройдет по натянутому канату. Попугай, говорящий речи, вовсе не заботится о смысле своих слов. В стае волков нужно быть волком, иначе погибнешь.
Женщина перестала говорить, вытащила из маленькой беленькой сумочки зеркальце, посмотрелась в него и поправила прическу. А Александр снова глотнул из бутылочки и поставил пустую на бетонный пол. Женщина продолжила:
– Судя по твоим синякам и шрамам на твоем красивом теле, тебе тоже пришлось много испытать и преодолеть. Дорога жизни – это вовсе не красивая дорожка в парке между ухоженными деревьями, гораздо чаще – это крутая, ведущая в гору тропа между непроходимыми скалами и пропастями. И если человек, несмотря ни на что, ежедневно идет и идет вверх, из него, возможно, и получится творец истин.
Александр не выдержал и вставил:
– Или горный козел.
Женщина с минуту молча смотрела на него, потом улыбнулась и сказала:
– Очень приятно, что ты меня понял. Я даже не предполагала, что мы говорим на одном языке. Извини, но… вообще-то это не важно. Да, а меня зовут Мира. Так называют меня друзья. А для всех остальных я Миранда. Надеюсь, ты обо мне слышал?
– Нет, не слышал. Это имя мне ни о чем не говорит.
– Странно, но в нижнем мире, где тебя поймали, меня многие знают. Впрочем, это даже к лучшему, что ты меня не знаешь. Извини, но сейчас мне пора убегать. Дело не ждет. Мы еще увидимся и поговорим, а сейчас – до свидания.
И красивая маленькая женщина ушла. Через пять минут появился маленький дворник, он курил папиросу и напевал какой-то марш. Подойдя к клетке, он осмотрел ее и, обнаружив пустой тазик, перестал напевать и сказал:
– Вот видите, батенька, ученье пошло вам впрок. А вы способный ученик, всех крысок скушали и гонор свой поумерили, ну и правильно. Против лома нет приема.
Немного опьяневший Александр добавил:
– Кроме пистолета.
Маленький дворник посмотрел на него с удивлением:
– Какого пистолета? Что за ерунду вы несете? – И тут увидел пустую бутылку из-под коньяка. – Да вы пьяны, батенька! Устав нарушаем? А за нарушение устава нашего зоопарка вам положено наказание.
Александр возмутился:
– Но я не читал никакого устава зоопарка. Меня без сознанья приволокли сюда и бросили в клетку. Я вообще не знаю, где нахожусь.
– Незнанье закона не освобождает вас от ответственности, батенька.
Дворник затянулся, выпустил в сторону Александра два дымных кольца и продолжил:
– Дорогой мой, вы мне очень симпатичны как мужчина. И в будущем, если вы будете послушны, мы обязательно попаримся в баньке и поласкаем друг друга в великой сексуальной игре. Но это потом, а сейчас вы нарушили устав зоопарка, и я обязан доложить об этом господину Горькому.
Дворник ушел, а Александр заворчал:
– Маленький Ленин, оказывается, голубой. Ишь ты, как он добр: попарится со мной в баньке, и мы поиграем в сексуальные игры. Я буду щекотать его лысину, а он будет трахать меня и размышлять о тонкостях дворницкой профессии.
Фукс, забавлявшийся тем, что плевал сквозь решетки, перестал плевать и сказал:
– Алекс, зря ты выпил коньяк. За пьянку на рабочем месте они наказывают плеткой. Горький любит кого-нибудь попороть по заднице. Это неприятно, но не смертельно. Меня пороли два раза. А Фукса три – и ничего, живы.
– Но я не люблю насилия над моим телом.
Фукс заржал:
– Это любит только Владимир Ильич.
В это время пришли Горький и Владимир Ильич. Они остановились перед клеткой, и маленький дворник доложил:
– Вот он, нарушитель устава. Выпил бутылку коньяка и угрожал мне пистолетом.
Горький с интересом спросил:
– И что же, у него был пистолет?
– Пистолет я не видел, но он угрожал, значит, спрятал его где-то и, надеясь на него, угрожал.
Горький вытащил из-за ремня кожаную плетку и сказал:
– Выпитая бутылка коньяка – это пятнадцать ударов по жопе, а пистолет тянет на сотню. И того, в сумме получится, э…? Владимир, сколько получится в сумме?
Дворник почесал лысину, потеребил бородку и ответил:
– Сто сорок.
– Да, я тоже так считаю, двое не могут ошибаться, – сказал Горький.
Дверь раскрылась, и Горький с маленьким дворником вошли в клетку. Дворник хищно улыбался, а лицо Горького было равнодушным. Он держал плетку в правой руке и слегка ударял себя рукояткой по левой ладони. Горький посмотрел Александру между глаз и сказал:
– Встать, шланг, суд присяжных заседателей приговорил тебя к ста сорока ударам по жопе.
Александр, сидевший на корточках, вдруг легко подпрыгнул вверх и саданул ногой в лицо Горького. Тот отлетел к глухой стене, ударился об нее и осел на пол. У маленького дворника от удивления открылся рот. Но Александр не дал развиться этому удивлению, он правой рукой схватил дворника за шиворот, а левой обмотал цепочку вокруг его шеи и сказал:
– Дорогой пожиратель крыс, если ты прямо сейчас не освободишь меня от цепочки, я буду вынужден тебя задушить.
Макс и Фукс в своих клетках одновременно перднули, а Владимир Ильич вытащил из кармана ключик и освободил руку Александра от цепочки. Александр надел раскрытое кольцо на ногу маленького дворника, закрыл замок, а ключ бросил в дыру, служащую очком /в смысле – туалетом/. Потом он снял одежду с Горького и надел на себя. Комбинезон оказался впору, а вот сапоги не влезли. Александр, с досады крякнув, выбросил их и выскочил из клетки. Подошел к клеткам быколюдей и открыл их, но быколюди выходить из клеток не захотели. Макс ответил за обоих:
– Я сижу уже больше полугода, а Фукс – целый год. Мы не хотим обратно вниз, там нужно каждый день пахать, там у нас сварливые жены и неблагодарные дети, а здесь нормальная жизнь с хорошей кормежкой, по выходным к нам приводят корову, развлечься, она не хуже наших женщин, а будние дни мы развлекаем посетителей различными песнями, дети приносят нам конфеты, а взрослые – алкогольные напитки, за это наказывают, но без наказания невозможно прожить, к тому же наказания бывают редкими и не очень уж болезненными.
– Алекс, мы остаемся здесь, а то Горький нас выпорет за нарушение устава зоопарка.
Александр закрыл клетки и ушел не прощаясь. Он не понимал этих быколюдей и хотел о них поскорее забыть. Выход из зоопарка оказался в ста метрах. Александр прошел по ровной асфальтовой дорожке, вдоль которой стояли клетки с различными животными. Все были ему знакомы. Ни одного сверхъестественного. Выход охраняли два толстяка в серых плащах, с длинными палками в руках. Они стояли у выхода и забирали у входящих посетителей билеты. На Александра они не обратили внимания. Он вышел из ворот, преодолел тридцать метров и, получив сильный удар по затылку, потерял сознание.
Крота не волнует радуга, кастрата не волнует секс, убийцу не волнует чужая жизнь, но каждый печется о собственной шкуре и норе.
Не заглядывай слону под хвост, а то какнет – и утонешь.
Очнулся я в маленькой комнате с белыми стенами и белым потолком, на белой кровати под белым одеялом. Рядом стоял крупный седовласый мужчина в белом халате.
Его пухлые губы улыбались, а глаза были скрыты под солнцезащитными очками. Я спросил:
– Где я?
Мужчина погрозил мне пальцем и ответил:
– Этот вопрос, Александр, ты задаешь каждое утро в течение трех месяцев, но мне не трудно повториться: ты в больнице, а я твой лечащий врач Иван Петрович Писемский, в течение трех месяцев мы боролись с твоей излишней агрессивностью, и победили, сегодня тебе даруется относительная свобода, больше тебя не будем привязывать к кровати, можешь даже самостоятельно сходить в туалет, он в конце коридора.
Я встал с кровати и оказался таким слабым, что упал на пол к ногам моего доктора и потерял сознание…
Оказывается, попасть носом в дерьмо гораздо приятнее, чем в асфальт.
Очнулся Александр от того, что кто-то осторожно смазывал чем-то прохладным его раны. Пахло скипидаром и дегтем. Александр открыл глаза и увидел красивые голубые глаза Миранды. Маленькая блондинка улыбнулась ему и сказала:
– О, Агрессор очнулся. Как ты себя чувствуешь?
– Но почему агрессор?
– Так было написано на твоей клетке: «Агрессор из нижнего уровня».
– А что такое нижний уровень?
– Это государство, которое находится под нашим.
– На самом деле меня зовут Александром. И я пришел сверху.
Глаза Миранды стали удивленными:
– Но выше нас живут только крысы, и человеку там не выжить, другим животным тоже, крысы сжирают всех.
Александр осмотрелся вокруг себя. Он лежал на красивой кровати, застеленной медвежьей шкурой, рядом с бассейном. Комната была огромной. Таких больших он не видел даже в Зимнем дворце Петербурга. На стенах висело множество ламп и картин. Пол был паркетным, узорным и полированным. Взглянув на потолок, Александр увидел ночное звездное небо. Полярная звезда. Большая Медведица. Присмотревшись повнимательнее, он понял, что небо не настоящее, а искусно сделанное. Александр оглянулся на Миранду и спросил:
– Любопытно, а кто-то из ваших все-таки был наверху. Звездное небо выполнено очень точно.
– Звездное небо взяли из наших сказок. Но на самом деле его нет, в сказках все выдумано, чтобы развлечь детей.
– Вовсе не выдумки. Я тридцать шесть лет смотрел на звездное небо. И не понимал до конца, до чего же оно красивое.
– Искандер, дак тебе тридцать шесть лет? Ты еще совсем мальчишка.
– Миранда, мне кажется, что ты не старше меня, так что не называй меня мальчиком. Я уже немало повидал на этом свете.
– Ах, милый мальчик, я чуточку постарше тебя. Кстати, можешь называть меня Мирой.
Миранда взяла в руку колокольчик, который стоял рядом с кроватью, и позвонила. В комнату вошел маленький мужчина, одетый в белый комбинезон. На груди комбинезона блестела серебряная шестиконечная звезда. Он как две капли воды напоминал маленького дворника из зоопарка. Миранда властно сказала в направлении вошедшего:
– Мы желаем ужинать. Через пятнадцать минут.
Маленький лысоватый бородатый мужчина поклонился и вышел. А Александр спросил:
– А это, случайно не дворник Ницше?
– Нет, это главный повар Ницше. А Ницше из зоопарка – его младший брат.
– Миранда, а ты, случайно, не жена директора зоопарка?
– Нет, я жена президента страны.
Александр минуты две молча смотрел на нее, переваривая сказанное, потом снова спросил:
– А как называется ваша страна?
– Авалон.
– Я и не слышал о такой.
– Искандер, а как называется ваша страна?
– Россия.
– А я и не слышала о такой.
– Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
– Искандер, ты не спишь. И поэтому нужно встать с кровати, одеваться и идти ужинать.
Александр окончательно пришел в себя и вдруг понял, что лежит на кровати совершенно обнаженным. Он смутился. Но Миранда, уловив его смущение, сказала:
– Тебе нечего стесняться, потому что ты владелец великолепного тела. Я всю жизнь такое искала и, наконец-то, нашла. После ужина я начну тебя лепить.
– А ты что, скульптор, что ли?
– Да, я самый большой скульптор Авалона.
– А я писатель. Самый маленький писатель России.
Миранда встала с края кровати, и Александр разглядел женщину внимательнее. Черное бархатное платье до пят было очень красивым и гармонировало с белыми длинными волосами. Большие синие глаза, небольшой греческий носик и розовые пухлые губы создавали образ красивой женщины. Лежать перед нею голым было неудобно. Александр сел и увидел темно-бардовый костюм, лежащий на краю кровати. Он спросил:
– Вероятно, это мне?
– Да, это принесли для тебя. Рубашка, трусики, носочки и другие принадлежности лежат рядом. Надевай все, что захочешь. Хотя тебе красивее без одежды.
Одеваясь, Александр морщился, потому что после побоев в зоопарке болели многие места. Миранда стояла в стороне и наблюдала за ним:
– Скажи, Искандер, а у вас в России все такие высокие?
– Да мы немного повыше вас. Но только в физическом плане. В духовно-интеллектуальном – мы такие же болваны, как и вы.
Миранда засмеялась:
– Наконец-то я услышала от тебя комплимент в свой адрес.
– Но я не имел в виду тебя. Я говорил о среднестатистическом человеке.
Александр наконец оделся и прошелся по комнате, пробуя новые ботинки. Они оказались легкими и очень удобными. Миранда протянула ему руку, и они пошли к дверям. При их приближении двери бесшумно распахнулись. В соседней комнате стоял огромный стол, уставленный различными кушаньями. На столе горело несколько десятков крупных свечей. Играла тихая приятная музыка. У стола стоял главный повар Ницше. Миранда и Александр сели за стол недалеко друг от друга. На столе стояло еще пять пустых тарелок. Миранда хлопнула в ладоши и громко сказала:
– Пригласите гостей!
Маленький повар вышел, и через минуту в комнату вошли пять мужчин. Самый высокий достал бы Александру до плеча, а самый низкий смог бы поцеловать его пупок. Все они были красивыми, в возрасте от тридцати до сорока лет. Они сели на пять свободных стульев и стали с любопытством разглядывать Александра. Миранда хлопнула в ладоши, подошел главный повар и налил в прозрачные бокалы темно-вишневое вино. Миранда подняла свой бокал и сказала:
– Господа, позвольте вам представить моего нового фаворита Искандера.
Мужчины тоже подняли свои бокалы и потянулись через стол к Александру. Чокаясь с ними, он вопросительно посмотрел на Миранду и выпил свой бокал до дна. Напиток оказался вишневым ликером. Излишне сладким и излишне крепким. Но, несмотря на это, он прекрасно усвоился. Миранда снова хлопнула в ладоши, и главный повар снова налил в бокалы. Она подняла свой бокал и обратилась к Александру:
– Искандер, тебе представить моих славных фаворитов? Вот этот рыжий – Ламме, пухлый блондинчик – Ганс, жгучий брюнет – Джон, тот лысый, похожий на жабу, – Жан, а самый маленький, с ангельским выражением лица, – это Ванечка. Они славные ребята, достойные друг друга. Какое-то время вы будете часто встречаться. А сейчас выпьем за знакомство.
И Миранда протянула свой бокал навстречу Александру. Они чокнулись. А пять фаворитов опять потянулись через стол к Александру со своими полными бокалами. Александр чокнулся со всеми и опять выпил до дна. Допив, он подумал, что для него, бросившего пить, такое быстрое и объемное возлияние не сулит ничего хорошего.
Миранда снова хлопнула в ладоши, и главный повар опять повторил свои маневры, правда, на этот раз он разложил по тарелкам какой-то вкусно пахнущий салат. А в другие бокалы налил золотистый напиток. Опять заговорила Миранда:
– Друзья, Искандер прибыл к нам из России, она находится выше крыс.
– Но это невозможно, – вскричал рыжий Ламме. – Выше крыс – ад. И оттуда нет дороги сюда.
Миранда согласилась:
– Я тоже так думаю. Но Искандер уверяет, что выше крыс находится Россия.
Вмешался пухлый блондинчик Ганс:
– Получается, что Россия – это ад. И Искандер пришел оттуда за нашими душами.
Жгучий брюнет Жан засмеялся и сказал:
– Ну, если в России есть выпивка и женщины, то мы с удовольствием пойдем за Искандером.
Снова заговорила Миранда:
– Да у нас и у самих полно всякой выпивки и женщин, так что остаемся здесь, на родине. Выпьем за Авалон.
Шесть мужчин и женщина чокнулись и выпили золотистый напиток, который оказался кальвадосом. Александр допил до дна, с сожалением посмотрел на опустевший бокал и сказал:
– Чудесный напиток, его уважал сам Эрих-Мария Ремарк, вроде бы.
– Ну, он наверняка был не дурак, – отметил похожий на жабу Жан.
Александр с ним согласился:
– Да, действительно, он был не дурак. Но жизнь сломала и его.
Миранда продолжила:
– А жизнь всех ломает: и умных, и дураков, но умные это анализируют и создают теории бессмертия.
– Опять эта философия за столом. Кому она нужна? Давайте лучше выпьем еще кальвадоса, – вмешался самый маленький, с ангельским выражением лица, Ванечка. Все с ним согласились.
Миранда хлопнула в ладоши, и старший повар разлил по бокалам новую порцию. Внешне старший повар, как и его младший брат из зоопарка, тоже был очень похож на Ленина. Александра это сходство чрезвычайно веселило. Он не удержался и сказал повару то же самое, что говорил при первой встрече маленькому дворнику:
– Здравствуйте, Владимир Ильич. Как поживаете?
Миранда посмотрела на него с удивлением и спросила:
– Искандер, когда ты успел познакомиться с главным поваром? Если верить твоим рассказам, то тебя только вчера выловили в нижнем уровне, и без сознания доставили до клетки, где ты и очнулся. А потом тебя снова ударили по голове и без сознания доставили ко мне во дворец. С главным поваром ты не знаком. Но знаешь его имя и отчество и интересуешься его делами.
Главный повар стоял по стойке «смирно» рядом с Александром и преданно смотрел в рот госпоже. Александр ухмыльнулся и сказал:
– Это просто совпадение. Просто он очень похож на своего брата. И оба они, как две капли воды, похожи на Ленина.
– Но Ленин – это директор зоопарка.
– Нет, в моем мире Ленин – это тираннозавр, сожравший миллион людских жизней.
Миранда попросила:
– Ламме, будь добр, мальчик, налей нам немного водки и дай мне вон то самое красное яблоко.
Рыжий Ламме разлил водку по рюмкам, а Александр заметил:
– Водочку лучше закусывать соленым огурцом.
Миранда хохотнула:
– Ламме, дай ему соленый огурец. А я люблю водку закусывать яблоком. Друзья, я сегодня начну лепить Искандера. У него удивительное тело, он сложен, как бог, и поэтому я буду лепить из него бога. Давайте выпьем за Искандера.
– За тело Искандера! – сказали хором шесть мужчин и женщина, чокнулись и выпили до дна.
Александр взял огурец, откусил от него и тут же выплюнул.
– Какой кретин добавил туда столько острого перца?
– Это главный повар, он без перца даже торты не печет, – сказал Ламме.
Миранда наклонилась к Александру и сообщила:
– Эти пять мужчин самые лучшие художники Авалона и они вместе со мной управляют государством.
– А президент?
– Какой президент?
– Но ты же представилась мне как жена президента.
– Ну, это была шутка, возможно, она неудачна. На самом деле президент – я.
– Но ты же называла себя главным скульптором Авалона. Ты что же, опять шутила?
– Нет, я действительно скульптор и неплохой, потому что это главное дело моей жизни.
– А государство?
– А государство мне передали по наследству, мама умерла, и на ее место затащили меня. Это не очень интересное занятие, но от него не отбиться, как от смерти. А пять художников были в свое время моими мужьями, по очереди, конечно. А потом, когда я стала властью, то перетащила их к себе. И теперь мы вместе управляем государством. Они большие шалопаи, но зато исключительно надежны. Я могу на них положиться, также как и они на меня. Ламме, налей всем коньяка, я хочу выпить за вас, моих рыцарей без страха и упрека.
Ламме разлил по рюмкам коньяк. Миранда подняла свою вверх и сказала:
– За рыцарей без страха и упрека!
– За рыцарей без страха и упрека! – повторили хором шесть мужчин, чокнулись и выпили до дна. Александр допил свою рюмку, поставил ее на стол и сказал:
– Отличный коньяк. Откуда вы его привозите?
– Из Франции, – ответил пухлый блондинчик Ганс.
Александр удивился:
– Но чтобы добраться до Франции, вам же нужно пройти через государство крыс. А это, по вашим словам, невозможно.
Пухлый блондинчик Ганс ухмыльнулся:
– Всем известно, что невозможное возможно. Необходимо только яростное желание, которое прожжет и толщу гранита. Ха-ха-ха!
Все дружно зааплодировали. А потом Александр спросил:
– А на самом деле как вы попадаете во Францию?
Ответил жгучий брюнет Джон:
– На самом деле мы спускаемся на нижний уровень, пьем там брагу с какой-нибудь одинокой женщиной и совершаем путешествия по различным мирам. Иногда попадаем во Францию и привозим оттуда коньяк.
Миранда заулыбалась и сказала:
– Ну, не только коньяк. Чтобы завоевать расположение одинокой женщины из нижнего уровня, нужно хорошо постараться, и в награду за старания она надевает на палец мужчины золотой перстень с большим бриллиантом. Мужчины! Поднимите правую руку вверх.
Шесть мужчин подняли свои правые руки вверх, и у всех шести на безымянном пальце правой руки красовались одинаковые большие золотые перстни с крупными бриллиантами. А Миранда продолжила:
– Александр, когда я в клетке увидела этот перстень на твоем пальце, то сразу поняла, что ты необычный агрессор. Одинокие женщины с нижнего уровня никогда не отдают свои перстни насильникам. И перстень на твоей руке означал, что ты созидатель и что твое семя легло на благодатную почву.
Рыжий Ламме разлил коньяк, все подняли свои стопки и хором сказали:
– За семя, упавшее в благодатную почву!
Чокнулись и выпили. Александр вдруг почувствовал, что эти незнакомые еще вчера люди – очень близки ему по духу. Он схватил бутылку коньяка, налил всем по полной рюмке и сказал:
– Друзья, мне очень приятно, что судьба позволила мне с вами познакомиться. Вы – художники и управляете государством. Я всегда думал, что это невозможно.
Продолжил рыжий Ламме:
– Я тоже думал, что это невозможно, но Миранда объединила нас в одну семью, и эта семья не только управляет, но рисует и лепит.
Миранда встала со своего стула, подошла к Александру и уселась к нему на колени, обняла за шею и крепко поцеловала. Он не сопротивлялся, потому что был уже сильно навеселе, впрочем, он не сопротивлялся бы и в трезвом виде, потому что Миранда была красивой маленькой женщиной, а красивым энергичным женщинам он не отказывал, так же как и некрасивым. Он обнял ее за талию и ответил на поцелуй. Мужчины молчали и смотрели на них. В комнате звучала негромкая музыка. На столе горели свечи с благовониями. Воздух был насыщен запахами различных цветов. Поцелуй прервал рыжий Ламме своими словами:
– Давайте выпьем за жениха.
Александр оторвался от Миранды и спросил:
– А кто здесь жених?
Ему ответил пухлый блондинчик Ганс:
– Ну конечно же – это ты, потому что мы уже были женихами Миры, а ты еще не был, поэтому жених – ты. Или ты против?
– Нет, нет, я не против. Я – за. Мира – шикарная женщина. Она красива, умна, сексуальна, молода. От таких женщин отказываются только сумасшедшие, а я не сумасшедший.
Шесть мужчин и женщина подняли свои рюмки и хором сказали:
– За жениха!
Потом чокнулись и выпили до дна. И Александр уже сам прижался губами к нежным губам женщины. Она была опытным сексуальным игроком. Их языки встретились и стали играть друг с другом. Его руки перебирали волосы на ее голове, а ее руки расстегнули рубашку и начали гладить его мускулистую грудь. Мужчины уже не обращали на них внимания. Они разлили по рюмкам коньяк, выпили и стали говорить о творчестве Пикассо.
– Этот кретин абсолютно не умеет рисовать, а еще смеет называть себя великим художником, – сказал рыжий Ламме.
– Он абсолютно не понимает, что такое композиция, – подхватил Иван.
– Смешивает несовместимые части и пытается назвать их единым целым, но они от этого единым целым не становятся.
Александр в это время расстегнул черное бархатное платье Миранды и добрался до ее грудей. Они были маленькими. Соски под пальцами Александра увеличились и затвердели. Поцелуй не прекращался, а руки Миранды сняли с Александра рубашку и бросили ее прямо на пол.
Художники снова разлили коньяк по рюмкам и выпили, и разговор продолжил пухлый блондинчик Ганс:
– Пикассо – это плохой ремесленник, который удачно продал свои многочисленные работы.
Дополнил жгучий брюнет Джон:
– Он никогда не сможет войти внутрь света и внутрь тени, как это удалось Веласкесу. Истинный художник обязан думать не о деньгах, которые он заработает, а о гармоничном развитии своего таланта. А талант у Пикассо был.
…Поцелуй не прекращался. Руки Александра задрали вверх подол черного бархатного платья и обхватили голую маленькую попку Миранды. Трусиков на ней не было. Левая рука осталась на попке, а правая скользнула к нежным и уже влажным половым губкам, обрамленным густой щеточкой волос. Миранда вскрикнула, но поцелуя не прервала, а ее руки расстегнули ширинку на брюках Александра и выпустили оттуда меч, давно готовый к бою.
Между тем художники снова разлили по стопкам коньяк, выпили и, забыв о Пикассо, повели разговор уже о творчестве Малевича:
– Друзья, мне кажется, что нужно быть чрезвычайно нахальным типом, чтобы выкрасить квадрат холста в черный цвет и назвать эту минутную работу картиной. За такую гениальную работу художник достоин хорошего пинка в зад, – высказался рыжий Ламме. Он тряхнул своей огненной шевелюрой и продолжил:
– Кстати, я и выдал недавно господину Малевичу пару пинков.
Жгучий брюнет Джон засмеялся и попросил рассказать, как это произошло. И Ламме не отказал:
– Несколько лет назад Малевич привез к нам свои картины и устроил выставку…
Миранда в это время привстала, обхватила левой рукой Александра за шею, а правой направила его орудие в свою пещерку, потом она села и впустила его в себя на полную длину. Оба замерли на мгновение, а потом продолжили движения и поцелуи с удвоенной скоростью.
А рыжий Ламме не умолкал:
– В трех главных залах он вывесил сто сорок два Черных квадрата. Газеты трубили, что гений превзошел самого себя. И он действительно превзошел, потому что продал за неделю все сто сорок две работы за баснословные деньги нескольким богатым коллекционерам. Богатые кретины скупили абсолютно одинаковые черные квадраты с различными названиями, типа «Черный космос», «Черная бездна», «Черный сон», «Черная любовь», «Черная тоска». А Малевич очень веселился после этого и сказал, что за следующую неделю создаст еще двести черных квадратов, продаст их, а на вырученные деньги купит космический корабль. После распродажи он устроил хорошую пьянку для всех приглашенных. Мы крепко выпили, и кто-то из гостей предложил Малевичу поискать в Черной комнате Черную кошку. Он согласился, и мы перебрались в музей Грига, где, как вы все знаете, находится знаменитая Черная комната. Все гости столпились в фойе, а Малевич ушел в Черную комнату.
В это время Миранда и Александр одновременно бурно кончили и застыли.
А рыжий Ламме даже не прервал свой рассказ:
– …Малевич не возвращался уже примерно с час, и мы решили, что кто-то должен сходить за ним. Добровольцев не было, потому что Черная комната непредсказуема. Бросили жребий, и идти выпало мне. Я выпил для храбрости рома и вошел в комнату. Мрак был осязаем. Он сгустился вокруг меня и начал ощупывать, как бы спрашивая: кто ты такой?
Миранда слезла с коленей Александра, спустила задранное до подмышек платье вниз, поправила прическу и села на свой стул. Александр надел рубашку и застегнул ширинку на брюках.
– …Потом мрак уплотнился вокруг моей головы, и я почувствовал легкие уколы в районе затылка. Мрак вошел в мои мысли и прочитал их. После этого он отпустил меня. И я прошел на середину комнаты. Я так предполагал. Там я споткнулся о чье-то тело. Я присел, ощупал его руками и понял, что это труп мужчины. От него еще ничем отвратительным не пахло. Он был холодным и безмолвным. В этот момент над моей головой зажглись звезды. Они осветили комнату. И я смог разглядеть мертвого. Это был Малевич. Глаза были широко распахнуты. А шея ниже затылка разорвана чьими-то мощными клыками. Крови не было. Звезды на потолке загорелись еще ярче. И недалеко от нас я увидел черного добермана. Глаза его светились и были тоже похожи на две звезды. Я, конечно же, испугался, но собака не нападала. Она сидела на полу и смотрела на меня. А я наконец-то понял, что это и есть Черная кошка в Черной комнате. Малевичу не повезло, он ее нашел. А я искать ее не собирался. Да она, похоже, об этом уже знала. Я встал с пола, повернулся к ней спиной и вышел из Черной комнаты.
Рыжий Ламме закончил рассказывать и разлил по рюмкам коньяк.
– Да, друзья, я, кажется, заболтался и отвлекся от главной темы. У Александра и Миранды впереди первая брачная ночь. Первая близость. За это надо выпить.
Ламме разлил по рюмкам коньяк, поднял свою вверх и сказал:
– За первую брачную ночь!
– За первую брачную ночь! – повторили хором пять мужчин и женщина, дружно чокнулись и выпили до дна. Рыжий Ламме промакнул салфеткой губы и сказал:
– А теперь, молодой, бери невесту на руки и неси ее в вашу спальню. Она за этой коричневой дверью.
Александр встал со своего стула, подошел к Миранде, легко взял ее на руки и пошел к двери. А вслед ему пятеро пьяных мужчин высказывали свои пожелания:
– Искандер, поимей ее как следует, уже двадцать лет этого никто не делал.
– Не давай ей спать до самого утра.
– Тебе повезло, тебя выбрала самая опытная женщина нашего государства.
– Когда она будет засыпать, вставляй ей в ухо язык, это ее поднимет и со смертного одра.
– Добавляй сметану туда, где не будет хватать смазки.
– Тебе можно позавидовать, потому что ты еще будешь только узнавать то, что мы уже давно знаем.
Дверь открылась при подходе Александра и снова закрылась за ним.
Свинья, даже исполняя лебединую песню, все равно будет хрюкать.
Утром Александр проснулся от страшной головной боли. Вчера он выпил слишком много. И теперь за это расплачивался. Головой было не тряхнуть, потому что она была заполнена мотками колючей проволоки. Эти же мотки присутствовали и в желудке, и в кишках. Каждое движение приносило страдание. Александр сел на край кровати и, не открывая глаз, схватился руками за голову:
– Ох, где был я вчера, днем с огнем не найду, помню только, что стены с обоями.
Рядом тоже кто-то заворочался и хриплый голос Миранды сказал:
– Черт, вчера, похоже, мы немного перебрали. Черт! Перед глазами множество фейерверков.
Миранда позвонила в колокольчик. Скрипнула дверь, и кто-то вошел в комнату. Она приказала:
– Владимир, срочно принеси в комнату рассол и водки, а то мы умираем после вчерашнего торжества.
Через минуту главный повар принес поднос с двумя бутылками и четырьмя рюмками и поставил его на стол. Александр услышал бульканье наливаемой жидкости, а затем Миранда сказала:
– Милый, выпей это срочно, и тебе полегчает.
Александр открыл глаза и увидел рядом с собой в кровати маленькую лысую старушку в белой ночной рубашке. Она протянула ему две полных стопки: одну с прозрачной жидкостью и одну с мутной:
– Милый, выпей вначале водку, а потом рассол.
Он взял протянутую рюмку с водкой, выпил ее одним глотком, взял вторую с рассолом и немного оттуда пригубил. Рассол был очень вкусным. Старушка проделала то же самое со своими рюмками и голосом Миранды сказала:
– Милый, сейчас нам будет легче. У Владимира золотые руки: и водка, и рассол – его рук дело.
Боль действительно немного притупилась, а когда выпили по второй – она исчезла совсем. Александр посмотрел на свое голое тело и спросил старушку:
– Скажите, пожалуйста, а куда делась Миранда?
Старушка засмеялась, показав свой беззубый рот, и ответила:
– Милый, а ты любишь пошутить, вчера это отметили все мои пять министров. Владимир, налей нам еще водки, а то у Искандера клинит мозги.
Главный повар налил еще по одной. Александр выпил, запил и увидел на столике, рядом с кроватью, шикарные белые волосы Миранды, которыми вчера любовался, и вставные челюсти. Наконец-то до него дошло. Он с минуту смотрел на маленькую лысую старушку в белой ночной рубашке, а потом спросил:
– Миранда, э… милая, э… а сколько вам лет?
– У женщин не принято спрашивать о ее возрасте, но поскольку ты вчера стал моим супругом, я не буду ничего скрывать: мне восемьдесят семь лет. Но это не помеха для такого молодца, как ты. Ты всю ночь напролет любил меня во всех мыслимых и немыслимых позах. Ты называл меня королевой, великолепной охотницей, любимой Дианой. Так называл меня мой первый мужчина семьдесят лет назад. Ах, Искандер, ты действительно – завоеватель. Завоевал меня за одну ночь. А когда пришел Пан и начал играть на своем маленьком аккордеоне, ты его не сразу услышал, потому что занимался в это время моим клитором. Но я заставила тебя его услышать, и ты услышал, и плакал, и благодарил меня. И это было восхитительно, почти так же, как семьдесят лет назад.
Александр встал с кровати и начал одеваться. Миранда, которая еще не собиралась вставать, спросила:
– Милый, может быть, еще выпьем водки и понежимся в постели, как два голубка, а?
Александр сморщился и ответил:
– Нет, спасибо. Я привык по утрам совершать прогулки. Мне необходимо походить, подвигаться, чтобы все это переварить. А когда я вернусь, мы еще повеселимся.
Александр закончил одеваться и спросил:
– Миранда, а как отсюда удобнее выйти на улицу?
– Милый, спустись на первый этаж по парадной лестнице и выйди через самую большую дверь. Она ярко белого цвета. Милый, я хочу, чтобы ты знал: из всех моих мужчин ты был самым лучшим.
Александр довольно заулыбался:
– Всем известно, что самый лучший для женщины мужчина – это тот мужчина, который трахает ее в данную минуту. А когда мужчина слезает, он становится таким же, как все остальные, скучным занудой.
– Ты не прав, Искандер.
– Если я не прав, то я лев или, хотя бы, кот, ну, в крайнем случае, мышь.
Миранда засмеялась, а Александр вышел из комнаты.
Через минуту он уже спускался по огромной белой мраморной лестнице с четвертого этажа. На каждом этаже дежурило по паре солдат, одетых в серые плащи с длинными копьями в руках. Он подошел к белой двери. Она бесшумно распахнулась и закрылась за ним. На улице шел дождь. Улицей была огромная пещера диаметром в сто метров. С потолка пещеры летели капли воды. Середина проспекта была залита асфальтом, а с двух сторон стояли две цепочки двух и трехэтажных домов. Через каждые двадцать метров вдоль центральной оси проспекта были установлены столбы с зажженными фонарями. По проспекту в обоих направлениях передвигались толпы маленьких людей. Самые высокие доставали Александру до груди. Шел дождь, и поэтому у девяноста процентов людей в руках были раскрытые зонты. На Александра никто не обращал внимания. Он поднял воротник своего шикарного плаща, натянул поглубже кепку и пошел по проспекту в неизвестном ему направлении. Он шел и бормотал тихонько вслух:
– Боже мой, я опять споткнулся о грабли, на которые наступал уже множество раз. Опять напился и начудил. Женился на женщине восьмидесяти семи лет. И как это я не заметил ее возраста? Наверное, меня слишком сильно ударили палкой по голове. Ну, а когда я напился, тогда она, конечно же, помолодела в моих глазах. Я был уверен, что ей нет еще и тридцати лет. Надо же, Александр О`Бухарь женился на президенте Авалона. Правда, я не знаю, что такое Авалон, в моей памяти – это город типа Китежграда. В него вроде бы нельзя попасть нормальному человеку. Получается, что я ненормальный. Но разве может сумасшедший самостоятельно определить, что он болен? Говорят, что нет. Но, возможно, есть исключения, которые могут. Ах, Диана, если бы ты знала, что я опять выкинул, ты бы, наверное, отшлепала бы меня по заднице. Ну, а если разбирать детально прошедшую брачную ночь, то, трахая эту старую ведьму, я называл ее Дианой, это означает, что духовно или мысленно я ощущал себя рядом с любимой женщиной. А это означает, что я Диане вовсе не изменял. Впрочем, Диана меня поймет, когда я ей это расскажу. Хотя об этом и не стоит рассказывать, но я не смогу не рассказать. Вот такое я говно.
В этот момент Александр увидел вывеску: «бар „Гулливер“» – и автоматически туда зашел, хотя не знал, есть ли у него деньги. Он покопался в своих карманах, извлек бумажник с золотой монограммой «Искандер», открыл его и обнаружил там горсть золотых монет. Он взял одну, положил ее на стойку бара и сказал:
– Водку и томатный сок.
Бармен, маленький черненький мужчина в голубом костюме, ответил:
– Судя по вашему плащу, вы из службы президента. Можете забрать монету обратно, вас обслужим бесплатно. Тем более что за рост вас можно назвать Гулливером – это соответствует названию нашего заведения.
Бармен поставил на стойку бутылку водки, пустую рюмку и стакан с томатным соком. Александр взял все это и перенес на столик. Для его размеров стул оказался маловатым, но других не было. Он налил себе водки, выпил и запил томатным соком. Через несколько секунд в голове у него взорвался огненный фейерверк, и он потерял сознание.
Дайте мне точку опоры, и я еще выпью водки.
Очнулся Александр на сухом каменном полу тоннеля со светящимися стенами. Он сел, потер свою голову и сказал:
– Опять меня чем-то отравили, раздели и выбросили в каком-то глухом месте, где никто не ходит без пистолета.
Вместо красивой одежды, которую он надел во дворце Миранды, на него напялили какое-то рванье маленького размера, ноги были босыми. От былых приключений остался только большой золотой перстень с крупным бриллиантом на безымянном пальце правой руки. Александр удивился:
– Странно, почему это его не оторвали вместе с пальцем. Самую драгоценную вещь не тронули. Здесь кроется какая-то тайна. Но мне, явно, ее не раскусить.
Он встал и чуть не упал снова: голова сильно кружилась. Немного постояв, он пошел пошатываясь по тоннелю, ворча себе под нос:
– Мне кажется, я уже ходил по такому же лабиринту. Ходил, ходил, ходил и встретился с женщинокоровой, не помню, как же ее звали… Ах, да, Агнесса! Очень наивная особа. Но встреча с ней мне бы не помешала.
Александр дошел до поворота направо. Можно было повернуть, но можно было и пойти прямо. Он постоял несколько секунд, его качнуло вправо, и он повернул направо. Тоннель был таким же. Ровный сухой каменный пол под ногами, слабо светящиеся стены и неизвестность впереди. Александр шел и тихонько напевал:
– Хорошо живет на свете Винни Пух, потому поет он эти песни вслух.
Впереди засветился поворот налево. Когда до него оставалось метров десять, оттуда бесшумно выскочила здоровенная крыса, размерами с крупную кошку. Увидев Александра, она замерла, постояла секунды три на месте и убежала обратно. А Александр остановился и сказал:
– Таких крупных крыс я еще не встречал. В последнее время мне все уши прожужжали о государстве крыс, сквозь которое не пройти. Они вроде бы всех подряд пожирают. Наверное, мне следует идти обратно. Потому что я очень не люблю крыс.
Александр развернулся и пошел обратно – высокий босой человек в рваной одежде. Он пошарил по карманам не своей далеко не новой одежды и нашел кусок засохшего хлеба и старую губную гармошку и сказал:
– Надо же, какой я богач. Если выйду отсюда, то обязательно выпью десять литров холодного молока. Мой отравленный организм очень нуждается в молоке.
Впереди засветился коридор, из которого он пришел. Когда до него оставалось метров двадцать, оттуда выскочила еще одна крыса, родная сестра /или родной брат/ первой. Увидев Александра, она оцепенела на несколько секунд, потом развернулась и исчезла за поворотом. Александр остановился и сказал:
– Вот теперь я не знаю, куда мне идти. Впереди крыса и сзади тоже крыса. Они обе одинаково отвратительны. И ни с одной я бы не хотел знакомиться. Впрочем, у меня нет выбора. Стоять я не могу. Поэтому нужно идти.
Александр сдвинулся с места, дошел до поворота и осторожно заглянул за угол. За поворотом стояло десятка два здоровенных крыс. Увидев Александра, они неторопливо направились к нему. Александр вскрикнул и побежал обратно, крысы бежали за ним метрах в двадцати. Прошло минуты две, прежде чем он добрался до поворота налево, из которого выскакивала первая крыса, но сейчас там никого не оказалось. Повернув налево, Александр отбежал метров на тридцать и оглянулся. За ним бежало уже не менее пятидесяти крыс. Александр взвизгнул и припустил изо всех сил. Крысы не отставали. Они бежали в двадцати метрах от своей жертвы. Глаза их сверкали, а когти лап скребли ровный сухой каменный пол. Александр долетел до нового поворота направо. И снова оглянулся назад. Крыс уже было несколько сотен. И они постепенно нагоняли его. Он повернул направо и бежал уже так быстро, что обогнал бы любого чемпиона по бегу. Но крысам на это было наплевать, они хотели кушать и поэтому старательно догоняли свой обед. Расстояние между крысами и Александром сократилось до минимума. И, наконец, первая крыса укусила его за голую пятку.
Подошла однажды к овцебыку баранокорова и говорит: «Я твоя вторая половинка, давай поженимся». Но овцебык не любил ничего половинчатого и остался холостым.
Любой нормальный шизофреник сможет погнаться одновременно за двумя зайцами, бегущими в разных направлениях, и поймать их.
Очнулся я в маленькой комнате с белыми стенами и белым потолком, на белой кровати под белым одеялом. Рядом стояла вторая кровать, на ней сидел мужчина сорока лет в сиреневой пижаме, с книгой в руках. Увидев, что я проснулся, он заулыбался и сказал:
– Доброе утро, Щелкунчик.
– Доброе утро. А где я?
– Ты там же, где был вчера и позавчера, и поза-позавчера. Ты в больнице имени какого-то мудака, я не помню его фамилии.
– А где находится больница?
Мужчина снова засмеялся и ответил:
– В Петербурге, конечно, ты каждый день шутишь по-разному, и тебя поэтому трудно понять.
– А вас как зовут?
– Ну, ты уморил, мы давно на «ты», целый год ты называл меня Игорем.
– Как – целый год? Я что же здесь целый год, что ли?
– Ну не целый, но одиннадцать с половиной месяцев точно.
Дверь отворилась, и в палату вошел высокий седовласый мужчина лет пятидесяти, в белоснежном халате, из-под которого торчали белые брюки и белые кожаные ботинки. В левой руке он держал пластиковую папку. Поправив правой рукой на носу солнцезащитные очки, он улыбнулся и сказал:
– Доброе утро, братцы кролики.
Мужчина подошел к моей кровати и сел на край:
– Ну-с, молодой человек, как мы себя чувствуем?
Я взглянул на солнцезащитные очки и глаз за ними не смог разглядеть, перевел взгляд на пухлые губы и ответил:
– Спасибо, все в порядке.
– Что тебе сегодня снилось?
– А зачем вам это?
– Это моя работа. Александр, малыш, вспоминай.
Я немного подумал, улыбнулся и ответил:
– Вначале я сажал цветы.
Мужчина раскрыл на коленях папку, вытащил из внутреннего кармана ручку и начал записывать.
– Это были розы. Красные розы. Я выкапывал руками яму, ставил туда цветок и заполнял яму землей и навозом. Навоз был теплый и пахнул очень вкусно.
Мужчина оторвался от записи и спросил:
– А чем конкретно пахнул навоз?
– Не могу сказать точно. Но знаю наверняка, что он пахнул очень вкусно, поэтому мне все время хотелось его попробовать на вкус. И в результате, после того как я посадил десятка два роз, чувство голода было таким сильным, что я не удержался и попробовал его.
Мужчина снова начал писать.
– Я попробовал его и понял, что ничего вкуснее в жизни не ел. Поэтому начал есть его и не мог остановиться, пока не съел всю кучу, которую вывалили из грузового автомобиля. Я съел весь навоз и почувствовал себя очень сильным, способным перевернуть гору. Я схватил «Камаз» за задние колеса и перевернул его на бок. А потом пришел Шерхан:
– А Шерхан – это кто?
– Это тигр из сказки о Маугли.
– Понятно. И что же было дальше?
– Пришел Шерхан и мы начали бороться, в смысле, драться. Он был очень сильным. Я испугался его и отступил, тогда он бросился к моим цветам и начал их топтать. Меня это чрезвычайно обидело. Я бросился на Шерхана и задушил его. И все. Дальше ничего не помню.
Мужчина перестал записывать, закрыл папку и спрятал ручку.
– Так, Александр, очень хорошо. Я думаю, ты идешь на поправку. Раньше в твоих снах были сплошные землетрясения, извержения вулканов, пожары и всемирные потопы, которые сменялись могучими ураганами над бесконечными пустынями. А за последний месяц ты сделал позитивный скачок к человеческой сути – ты сажаешь цветы и деревья, строишь дома, населяешь свою землю бабочками, стрекозами, птицами, а себе ты отводишь роль защитника своих творений, ты борешься с разрушителями. Но до сегодняшнего дня тебе не удавалось их одолеть, а вот сегодня, впервые, ты одолел разрушителя, в тебе проснулся истинный человек. Очень хорошо.
Мужчина встал и направился к двери. Открыл ее и вспомнил:
– Да, Александр, звонила твоя мама, она просит очередное свидание с тобой. Я не против. К шести часам она подъедет.
Мужчина вышел и закрыл дверь, а Игорь со своей кровати сказал:
– Классный у тебя лечащий врач. Каждый день приходит. И обо всем расспрашивает, и все записывает, а мой придурок забежит через день на минутку, узнает, что я еще живой, огорчится этим и убежит.
Я спросил:
– Игорь, а как зовут моего лечащего врача?
– Иван Петрович. Ну, Щелкунчик, ты даешь, все перезабыл, но доктору об этом лучше не говори, а то не выпишет тебя на волю.
– А что, ты думаешь, он меня выпишет?
– Конечно, выпишет, он всех своих вылечивает и выписывает, тебе крупно повезло. Вот мой никого не лечит и не выписывает, сволочь, я уже здесь третий год парюсь, и никакого сдвига. Еще год меня здесь подержит, и я его придушу, как ты своего Шерхана во сне.
Игорь засмеялся. Я широко улыбнулся, потому что слова Игоря о выписке из больницы очень меня ободрили.
Один мой знакомый выше пояса телосложением не уступит Аполлону, а ниже пояса его формы слегка лошадиные. Нужно будет при встрече спросить у него – не было ли среди его предков кентавров.
В плохо освещенном музее все картины похожи на «Черный квадрат» Малевича.
Я не помнил, как сюда попал, не помнил, как протекала моя жизнь здесь. Не помнил целый год своей жизни. Но это и не важно, а важно то, что я жив, здоров и меня могут в ближайшее время выписать из больницы. Я вдруг подумал о Диане и перестал улыбаться. Интересно, как она восприняла мое попадание в сумасшедший дом? Вообще-то она меня любила, но, судя по всему, я был невменяемым. А можно ли целый год любить невменяемого человека? Что-то я очень сильно в этом сомневаюсь. Красивая молодая женщина, окруженная вниманием мужчин, по закону жизни, не должна быть одна. Конечно же, она и была не одна. Я бы лично ни за что не остался один. А мы в этом отношении очень похожи. Значит, и она не могла. И если мы расстались год назад, значит, у Дианы уже кто-то есть. И наши отношения /наша любовь/ – это прошлое, которого не вернуть. Но я-то с ней расстался трое суток назад. У меня-то еще нет этого года. Мои отношения с ней так же свежи и сильны.
В стекло, легко и резко, со стороны улицы ударилась муха, воскликнула: " Твою мать!» – и улетела, подергиваясь.
– Щелкунчик, не спи, а то замерзнешь, – прервал Игорь мои размышления. – Ты лучше расскажи, как Маринка трахается, вы с ней вчера два часа вместе в душе мылись.
– Я не помню.
– Ничего себе – не помню. Да ты вчера еле дождался ее прихода, места себе не находил, бегал, как белка в колесе, без остановки, да у вас же с ней больничный роман, это уже два месяца длится, а ты – не помню. Щелкунчик, наверное, тебе воткнули какой-то левый укол, после которого ты сразу все забыл, жил, любил и все забыл. Маринка – приятная женщина, не красавица, конечно, но до Моны Лизы дотянет, – обаятельная дурнушка. Я бы ей отдался, если бы не любил Толика из второй палаты. Ах, Толик…
Игорь умолк и снова начал читать книгу. А я закинул руки за голову, и тоже нащупав книгу, подумал: «Интересно, что же я читал за мелькнувший год?»
Вытащил книгу из-под подушки и прочитал название: «Космогония», Плотин. Ничего не помню. Прочитал я ее или нет? Раньше я не мог дочитать даже до пятой страницы. Удалось ли мне ее одолеть? Я полистал книгу, почесал свой лоб. Если я ее прочитал и понял, значит, я был сильно умным в прошедшем году, которого я не помню. Но сейчас я опять стал дураком, и мне, как и раньше, до больницы, ничего не понятно в этой «Космогонии». Перечитывать ее я пока не буду.
Я сел на кровати, отбросил книгу к своим ногам и спросил Игоря:
– Слушай, а где можно поменять книгу?
Игорь удивился:
– Но ты же только вчера заказал ее в библиотеке. Маринка принесла и восхищалась тобой, пока ты ее читал. Что, уже прочитал, что ли? У тебя голова, похоже, хорошо варит.
– Да нет. Я не прочитал. Просто она мне уже надоела. Я хочу чего-нибудь более близкого моему мироощущению. Что-нибудь из Буковски. Генри Буковски. Или Сергея Довлатова.
Игорь буркнул:
– Не знаю таких авторов, но вот могучего и ужасного Стивена Кинга могу тебе предложить, я только что дочитал его творение, сильно пишет, круче Чейза.
Я поморщился и согласился. Игорь бросил мне книгу через комнату. Я поймал и предложил:
– Если хочешь, брошу тебе «Космогонию» Плотина.
– Нет, спасибо, засунь ее себе в жопу, на такую ерунду я не могу тратить мое время, я лучше пойду поиграю с Толиком в шашки.
Игорь встал с кровати и вышел из палаты. А я взял книгу Кинга о девочке, которая в состоянии аффекта зажигала своим взглядом различные предметы и сооружения. Книга оказалась интересной, несмотря на то, что Стивен Кинг, по моему мнению, тоже нуждался в услугах психиатров. Я оторвался от чтения только перед обедом, когда в палату вошла молодая женщина с подносом, на котором лежали заправленные лекарством шприцы. Она широко улыбнулась, показав слишком большие десны, маленькие зубы и сказала:
– Привет, Шурик.
Поставила поднос на тумбочку, взяла в руки шприц и подошла ко мне:
– Милый, давай свою чудесную попку.
Я повернулся на живот, приспустил штаны и подумал: «Это, наверное, и есть та самая Марина. А задница у нее действительно выдающаяся. Задница и шикарные рыжие волосы».
Марина сделала укол, убрала шприц в карман халата, наклонилась ко мне и поцеловала мою мускулистую попку, потом несильно ее укусила и сказала:
– Шурик, я бы съела тебя сейчас, ты такой вкусный, как сливочное мороженое, нет, как крем-брюле, нет, как зефир в шоколаде.
Потом ее руки залезли под мою сиреневую куртку и начали щекотать спину. Мне было приятно. Ее руки путешествовали по спине до подмышек и начали щекотать там. Я всегда боялся и не выносил щекотки в этих местах, поэтому задергался всем телом, замычал и перевернулся на спину. Чего Марина и добивалась. Она села на край кровати, обняла меня за шею и начала страстно целовать.
Мне такое всегда нравилось, поэтому я не сопротивлялся, начал ей отвечать и почувствовал, что уже возбужден и готов к бою. Рука Марины обхватила вставший член, и в этот момент дверь открылась и в палату вошел улыбающийся Игорь со словами:
– Я выиграл у Толика: восемнадцать-шестнадцать.
Увидев медсестру, Игорь лег на свою кровать, приспустил штаны и сказал:
– Маринка, не забудь мне воткнуть, а то без очередного укола чувствую себя уродом, не знаю, что мне вкалывают, но без укола я – капелька боли и страха.
Марина с сожалением оторвалась от меня, чертыхнулась, встала и пошла делать укол Игорю. А я натянул штаны до пупа, перевернулся на живот и подумал, что жизнь в больнице не так уж и плоха, как это может показаться с первого взгляда. Марина сделала укол, снова подошла к моей кровати и сказала:
– Шурик, сегодня вечером, в душе, я тебя съем, будь к этому готов, – и вышла из палаты.
А Игорь со своей кровати заметил:
– Какой большой у тебя член, у Толика в два раза меньше, а мне и то бывает больно. Но Марине, похоже твой очень нравится.
Я закрыл глаза и задремал.
«Не слишком ли быстро я бегу, – думала юная девственная вакханка, убегая от фавна.
Меня разбудила Маринка поцелуем:
– Шурик, просыпайся, твоя мама приехала, она ждет в комнате для гостей.
Я вдруг подумал, что Маринка очень приятно пахнет. У нее не только шикарные рыжие волосы и выдающаяся задница, но и приятный запах свежеиспеченного хлеба.
Я встал, потянулся, зевнул и пошел за ней.
Охранник, открывая решетку, сказал:
– Щелкунчик, к тебе посетители, значит с тебя пачка сигарет.
Марина пропустила меня вперед и сказала:
– Теперь иди один, ты уже большой мальчик. У тебя целый час.
И похлопала по моей попе. Я открыл дверь, вошел в комнату и увидел маму. Она была красивой высокой женщиной пятидесяти шести лет по паспорту, но внешне ей никто не дал бы больше сорока. Увидев меня, она встала со стула, одернула свое красивое темно-синее платье, заулыбалась и сказала:
– Здравствуй, Александрик, наконец-то ты начал улыбаться.
Я подошел к ней, положил руки ей на плечи, ткнулся носом в щеку и сказал:
– Здравствуй, мам, я очень сильно по тебе соскучился.
Мы подошли к дивану и сели. Мы были очень похожи. Только мать была блондинкой, а я – брюнетом.
– Александрик, я тебе покушать принесла, не вздумай отказаться, как в прошлый раз, все приготовлено только сегодня. Платон мне помогал, он передает тебе привет.
– Спасибо, мам, с удовольствием пожую.
Я открыл одну из банок и начал с удовольствием есть.
– Это отварная курица, наша, не американская, так что ешь, не бойся, не отравишься. Александрик, вчера ездила посмотреть на твоего дядю Левушку, он такой славный малыш, ест и спит, ест и спит.
Я удивился:
– А кто это такой – дядя Левушка? У меня вроде бы не было дяди.
– Александрик, ты опять со своими выкрутасами, не разыгрывай меня, я этого не люблю.
– Мам, я тебя не разыгрываю, просто у меня что-то произошло с памятью. Я очень многого не помню. Так что это за дядя Левушка?
– Александрик, ладно, пойду навстречу твоему юмору, у твоего дедушки Петра месяц назад родился сынок, Левушка, ты же сам, когда это узнал, смеялся как сумасшедший, ой, извини, так вот, ты смеялся и говорил, что дедушка Петр – половой гигант и ты будешь ждать от молодоженов еще и маленькую тетю Нину.
Я рассмеялся:
– Да, дедушка Петр действительно боец-молодец! В восемьдесят шесть лет сотворил сына. Может, и ты с Платоном сотворите мне брата?
– Да нет, с меня хватит пеленок и дерьма, теперь я хочу пожить для себя, мне кажется, что я это заслужила.
– Ну конечно заслужила, просто я шучу.
– Александрик, попробуй баклажанную икру с грецкими орехами.
Потом мама начала рассказывать о своей новой работе.
– Мам, а как поживает Боцман? – прервал я ее.
– Боцман, да что ему сделается, ест и спит, я езжу к нему через день, кормлю и убираю, он стал еще толще, а хвост еще длиннее.
– Мам, а картина на стене в комнате висит?
– Картина? Нет, в квартире нет никакой картины, а что там была за картина?
– Да так, подарок от любимого человека… Мам, а ты на балкон выходила?
– Ну конечно выходила, я везде прибираюсь.
– А на балконе коробки картонные стоят? Тринадцать коробок? Стоят или нет?
– Александрик, ничего там не стоит, квартира чистая, а я ничего не выбрасывала. А что было в этих коробках?
– Да так, ерунда всякая.
– А вот это пироги с черникой, попробуй, сынуля, ты совсем не ешь.
Я попробовал пирог и спросил:
– А ты знаешь нашего участкового капитана Орлова?
– Ну конечно знаю, он теперь частный предприниматель, у него свой колбасный завод, самый крупный в Петербурге, чтобы такой организовать, нужны немалые средства. И откуда у Орлова такие деньги? Темное дело, Платон с ним знаком по работе.
Мама достала из сумки конфеты и фрукты, всучила их мне и начала рассказывать о работе Платона. Минут десять ее невозможно было затормозить. Наконец, я ухитрился спросить:
– Мам, а я тебе рассказывал о моей Диане?
– Александрик, конечно, рассказывал, очень милая девушка, но она не пара твоему отцу.
– А причем здесь отец?
– Александрик, ты опять шутишь, ну, конечно же, в твоем положении необходимо шутить, ирония – это главное средство, которое позволяет нам не сойти с ума, ой, извини, я рада, что ты не теряешь присутствие духа.
– А что случилось с Дианой?
– Александрик, но она же вышла замуж за твоего отца, ты же об этом знаешь, уже полгода назад, ты поначалу плакал, но мужчины всегда плачут.
Я молчал минуты три, а потом спросил:
– Мам, а где же они теперь живут? Я бы хотел увидеть Диану. Ты могла бы ей позвонить?
– Позвонить-то я могу, но она не приедет, из Швейцарии долговато ехать, они купили дом, где-то в горах. И ни с кем не общаются, живут уединенно.
Я замолчал, а мама рассказывала что-то о Швейцарии, хорошем климате, о любимом Петербурге. Она перескакивала с одной темы на другую легко и многословно, совершенно не замечая, что сынуля получил сильнейший эмоциональный нокаут.
В этот момент пришла Маринка. Свидание закончилось. Я поцеловал мать в щеку и пошел следом за медсестрой. Охранник в темно-синем костюме открыл решетку и сказал:
– Щелкунчик, с тебя пачка сигарет, не забудь.
Однажды за обедом я съел жареного поросенка и тушеного гуся, после чего сразу же побежал в туалет, хорошенько проблевался и понял, что гусь свинье не товарищ.
Когда у царя Давида бывал запор, и он закрывался в туалете на трое суток, тогда с его лица не сходила улыбка, потому что он знал наверняка: „И это пройдет“.