- Однако, это кто такой? Моя здесь ничего не понимает! Константин Устинович строго нахмурился - генсек очень не любил тех товарищей, которые ненавидят коммунистов.
- Это мой друг Айсман, товарищ Генеральный секретарь, ответил Штирлиц.
- Так утихомирьте его, - сказал Пельше. - Мало того, что он пришел в Кремль в нацистской форме, он еще и против партии выступает.
- Это вы мне? - рассвирепел друг Штирлица, залезая на стол. - Да я тебя...
Дорогой товарищ Пельше не успел опомниться, как почувствовал жгучую боль под ключицей.
Вдруг из-под стола вынырнул пастор Шлаг:
- Дети мои, побойтесь Бога!
- А это еще что за корова в чехле из-под танка? - сказал кто-то из гостей.
- Это тоже мой друг! - гордо сказал Штирлиц.
Константин Устинович, выпив вторую рюмку водки и набравшись смелости, прохрипел:
- Однако, Максим Максимович, или вы убираетесь отсюда вместе c вашими дебоширами, или одно из двух.
- Ах из двух?! - спокойно сказал Штирлиц. - Очень хорошо. Айсман, вы берете на себя левый фланг, я - правый, пастор, ваша задача - никого не выпускать.
Айсман все понял и первой его жертвой стал товарищ Кириленко, который навсегда потерял свои передние зубы. Штирлиц же спокойно надел перчатки, вложив в них по кастету. Константин Устинович, поняв, что его сейчас будут бить, закричал:
- Мартин Рейхстагович, врача - мне очень плохо.
- Костя, хорошо, я сейчас, - сказал Борман и подошел к телефону.
Началась резня. Особенно досталось членам ЦК, так как странным образом, именно они попадали под руку Штирлицу. Айсман же c хладнокровием избивал членов Политбюро, Шлаг - всех остальных.
- Бей их, ребята! - кричал Штирлиц.
- Коммуняки! - c каждым новым ударом повторял Айсман.
- Штирлиц, а этого тоже? - постоянно спрашивал пастор и получая утвердительный ответ профессиональными ударами выбивал челюсти у своих жертв.
Прошло три часа. Мордобитие закончилось. Появился товарищ Неприватизированный c Борманом.
- Здравствуйте, Максим Максимович! - поздоровался Ваучер.
- Товарищи, хочу вас поздравить! Только что, подавляющим большинством голосов на пост генсека был выбран дорогой нам товарищ Ваучер Неприватизированный, - гордо сказал Борман.
- А где товарищ Черненко? - наивно спросил пастор.
- Вы знаете, я вам скажу откровенно, по состоянию здоровья он освободился от занимаемой должности! - товарищ Неприватизированный снял очки и подал руку Шлагу. - Так что теперь я командую парадом. А что у вас здесь произошло? Кровь... Все избиты...
- Как вам сказать, - смущенно проговорил Айсман, - мы решили немного размяться, впрочем среди этих свиней могли быть и вы.
- А знаете, я скажу просто, - промычал Ваучер, - надо во всем искать компромисс...
- Оставьте его, Айсман, придет и его время, - сказал Штирлиц. - Пастор, вы что-то хотели сказать?
- Да, штандартенфюрер, мне только что сообщили о том, что есть мнение о том, что троцкистско-зиновьевский блок должен войти в состав нового правительства.
- А я не против. Сегодня же выйдет постановление! поспешно сказал Ваучер. - А вообще, знаете ли, я за многопартийность.
- Еще бы! - сурово сказал Айсман. - Был бы ты против! Штирлиц, а может для профилактики?
- Как знаете... - бросил Штирлиц и удалился, захватив c собой Шлага и Бормана.
Все спокойно было в Санта-Барбаре, голод сморил всех; ливийцы ушли, а откуда-то c северо-востока появился штандартенфюрер CC фон Штирлиц.
ЭПИЛОГ
За окном проехала "Скорая помощь" и пустая бочка пива, разрисованная в клеточку.
Штирлиц проснулся от большого шума. "Черт, где это я? подумал он, увидев над собой мрачный потолок. - Главное, не потерять бдительность. Если подойдут немцы, я - Штирлиц, если войдут наши, я - Исаев. Блин! А что делать, если появятся американцы?" Полуоткрытый глаз советского разведчика лениво блуждал по странному помещению. Рядом была немыслимая для Штирлица суета.
Молодой человек, лет тридцати, подошел к Штирлицу, слегка пнул его ногой и по-русски спросил:
- Ну как ты?
"Значит я на Лубянке!" - подумал Максим Максимович и хотел уже было полезть за кастетом, но его не нашел, вместо него в кармане брюк сильно поношенного костюма фабрики "Красный богатырь" лежала пустая бутылка из-под водки. Это обстоятельство сильно удивило опытного разведчика. Он посмотрел на сияющего молодого человека и узнал в нем Айсмана, правда повязки на его лице не было.
- Айсман, ты что здесь делаешь? Как себя чувствует товарищ Ваучер? - спросил Штирлиц.
- Сам ты Айсман! Во нажрался то! Славка, ты что, вообще или как? Ты хоть помнишь что-нибудь?
- Славка, Славка... Славка? О, господи, так что, это все сон?
- Закусывать надо! - пренебрежительно сказал Куравлев и быстро удалился.
Подошел Броневой, весьма изумился, посмотрел на протрезвевшего Тихонова и поучительно сказал:
- Послушай, Вячеслав Иванович, ты хотя бы здесь, в студии, не напивался до такой степени, что сам себя не помнишь. - Левый глаз Леонида был подбит и выглядел очень неприлично. - Видишь, твоя работа! Тоже мне, разведчик! Алкоголик несчастный! Тебе директора вытрезвителя играть, а не шпиона!
- Лень, прости, а?! Ну, понимаешь, сильно в роль вошел. Вот и...
- Так, все! Снято! Товарищи артисты, костюмы чтоб все сдали сегодня, до трех дня. Товарищ Тихонов, вы протрезвели? Ну, слава Богу! Бог даст, пригласим вас на съемки в "Семнадцать мгновений весны-2", а пока идите и проспитесь еще раз! громко сказала Татьяна Лиознова, подойдя к Тихонову. Товарищи, ну что вы столпились? Все! Расходитесь! Фильм снят! Всем спасибо! Премьерный показ - через месяц!
А за окном студии проехала "Скорая помощь" и пустая бочка пива, раскрашенная в клеточку.
* Книга седьмая. ШТУРМ ТАТУИНА *
ПРОЛОГ.