В то время, когда на Марс упали летящие мимо метеориты, расплавился известняк на планете Венера, застыл алюминий на планете Меркурий, а на Плутоне что-то произошло, в Кремле шел XXVII съезд партии. Михаил Сергеевич, изредка посматривая в зал, читал доклад. Делегаты устало слушали речь и клонились ко сну. Где-то на галерке периодически слышался легкий смешок. Впрочем, обстановка на съезде была спокойной и деловой.
- Наша партия переживает сложный момент, - вещал докладчик. - Теперь, товарищи, нас окружают не только внешние, но и внутренние враги. И это тогда, когда страна идет по пути реформ. Помните, как у нашего прославленного поэта Леонтьева:
Ах, реформа ты, реформа
Ты реформочка моя!
Пятилетка - это норма!
Перестройка - это я!
Некоторые члены партии заявляют о своем выходе из борьбы. Но мы-то, настоящие коммунисты, знаем цену таким недоумкам...
Смех на галерке усилился, делегаты начали волноваться.
- Кто там ржет? - грозно спросил Горбачев.
Зал замер, все посмотрели на галерку. Кто-то крикнул:
- Не обращайте внимания.
- Мы, коммунисты, - продолжал генеральный секретарь, знаем цену этим...
- Скотам, - добавил женский голос.
- Впрочем, можно сказать и так... - Михаил Сергеевич снял очки и удовлетворенно чмокнул губами. - И мы не допустим этих людей в наши ряды! И я скажу откровенно. Я даже не побоюсь, товарищи, сказать, что своим недостойным поведением они разлагают наши ряды и делают все, чтобы не выполнять решений предыдущего съезда нашей великой партии.
- К стенке их! - рявкнул мощный голос из молдавской делегации.
- Товарищи, я попрошу тишины, - грозно стуча по столу, сказал Лукьянов.
- Какая в жьепу тишина, когда страна рэзвэлевается! прокричал мужчина лет сорока пяти, сидящий в первом ряду.
- Вы кто такой? - спокойно спросил Горбачев.
- Я?
- Вы, вы.
- Иванидзе.
- Кто такой Иванидзе? - удивился Михаил Сергеевич и c интересом посмотрел на Лукьянова.
- Три-четыре! Товарищи, не мешайте работать съезду! хором воскликнула украинская делегация. - Михаил Сергеевич, продолжайте.
- Спасибо! А то я без вас не знаю, что мне делать, пробурчал генсек, залпом выпивая стакан воды. - Ситуация в стране, уважаемые делегаты, сложная. Но мы, коммунисты, должны не уходить от трудностей, а еще теснее сплотить свои ряды, выработать новую программу и идти, товарищи, туда, где...
- В заднице петух не сидел, - сказал кто-то из российской делегации.
- Нет, это уже слишком, - не выдержал Горбачев и швырнул в зал папку c докладом.
- Товарищи, я попрошу тишины, - грозно сказал Лукьянов, двумя мизинцами стуча по столу.
- Ребята, айда в буфет, там икру дают! - обратился к съезду делегат из Ненецкой автономной области.
- Три-четыре! Гля, чукчи выступают! - хором возмутилась делегация из солнечной Украины.
- Бардак! - кричали господа из Прибалтики.
- Нехорошо, однако, хохлам чукчей оскорблять! неожиданно для себя сказал Пуго.
- Товарищи, это же провокация! - воскликнул возмущенный генсек, выдергивая пробку из графина и швыряя его в зал. Послышался громкий свист, а через две секунды (хотя некоторые историки западной ориентации утверждают, что прошло три секунды) - глухой удар по черепу товарища Иванидзе.
- Ну все, я тебя щаз буду рэзать! - пригрозил джигит и направился к трибуне.
- Ох-ра-а-на! - испугался Горбачев. - Товарищ, это случайно. Вы поймите, я образно...
Но товарищ Иванидзе не слушал его; c криком "Асса!" он вытащил из ножен длинный кинжал и метнул его в трибуну. Пока кинжал несся через головы делегатов, товарищ Янаев спокойно заметил:
- Товарищи, генсек в опасности! В опасности генсек! Кинжал со свистом пролетел мимо трибуны и попал в статую вождя мирового пролетариата. Вождь покачнулся и упал на президиум.
- Охрана, остановите этого человека! - приказал товарищ Пуго двум верзилам из личной охраны генсека.
- Прошу слова! - сказал Мартин Рейхстагович, подойдя к трибуне. - Товарищи, вот вы сейчас как дети малые беситесь здеся и даже не знаете, что по этому поводу может сказать товарищ Кальтенбруннер. - Партайгеноссе потупил глазки и понял, что произнес глупость.
Наступила тишина. Никто не ожидал такого поворота событий. Все посмотрели на Бормана. Зал как бы спрашивал у него: "А, правда, что он может сказать по этому поводу?" Горбачев, воспользовавшись ситуацией, продолжил чтение доклада:
- Товарищи, сдадим пятилетку досрочно! Вперед, к победе коммунизма! И, знаете, я скажу откровенно, мне глубоко наплевать, что по этому поводу скажет Кальтенбруннер.
- А мне не наплевать, - отталкивая Горбачева, сказал Борман.
- Эх, вы! А еще старый коммунист! - наставительно промямлил Михаил Сергеевич и влепил Мартину Рейхстаговичу звонкую пощечину.
Партайгеноссе прослезился и обратился к делегатам:
- Вот, товарищи, посмотрите, как бьют коммунистов! Посмотрите, ведь за правду бьют!
- А плевать я хотел на вашу партию, - сказал кто-то из российской делегации.
- Что значит, плевать?! - удивился генсек.
- Вот мой билет. Я вам его дарю на вечную память, дорогой мой Михаил Сергеевич.
- Да вы понимаете... - прохрипел дорогой мой Михаил Сергеевич.
- Борис, ты не прав! - сказал товарищ голосом Егора Лигачева.