- Сидит, любезный. Но, говорят, за примерное поведение и хорошую работу скостили ему несколько лет.
- Так, он, значит, должен выйти скоро.
- Какое там! Отказался он раньше срока выходить. "Сколько, - сказал, - мне положено, столько и отсижу". В это время прозвенел звонок, и школа наполнилась веселыми юными голосами. Да! И мы так же старались первыми выскочить из класса. Я грустно усмехнулся и вышел вон.
Раза два я писал Ворону туда письма, но он так и не ответил.
С того времени, как я окончил школу, прошло лет двадцать. Было летнее утро в Петергофе.
Я возвращался домой от своей знакомой. Не поспев на электричку, отходившую в Ленинград, я слонялся по платформе с тонкими, витыми колоннами, и вдруг увидел его...
Даже через сотню лет я узнал бы Ворона!
Прежде чем я успел открыть рот, Ворон повернул ко мне голову и, протянув руку, буднично сказал:
- Ну, как живешь?
- Так себе, - пробормотал я.
Заметив мое смятение, он сказал:
- Вот такие дела. Женился?
- Женился, - ответил я. - И развелся. И опять женился.
- А я просто женился, - сказал Ворон.
- А жена где?
- Сейчас подойдет.
Я огляделся - рядом никого не было. Наступило тягостное молчание.
- Вы в Ленинграде живете? - наконец спросил я.
- Зачем нам ваш Ленинград? Мы живем там, куда не идут поезда.
- А?..
- А здесь проездом.
Тут подошла моя электричка. Конечно, можно было бы сесть и на следующую, но Ворон уже протянул мне руку.
- Прощай, Ворон, - сказал я и, собрав по крохам улыбку, вскочил в вагон.
Уже в окно я увидел, как к Ворону подошла молодая женщина.
"Жена", - догадался я.
И тут меня прошиб пот.
Женщина мне кого-то очень напоминала. Вот только ее лица я не мог разглядеть.
Я прильнул к запыленному окну.
"Осторожно, двери закрываются!" - прошамкал динамик.
И вдруг женщина повернулась!..
Это была она. Сомнений быть не могло. Электричка тихо поехала.
Да, но ей должно быть сейчас уже за пятьдесят! А здесь - лет тридцать пять!..
Больше я не встречал ни Ворона, ни Александру Семеновну.
И вообще, ее ли я тогда встретил?
Помню только, что весь путь до Ленинграда я сидел потрясенный, ничего не замечая вокруг. Сами собой стали выплывать строчки из пушкинской сказки. Это была любимая сказка Ворона. Он знал ее наизусть:
Перед ним, во мгле печальной, Гроб качается хрустальный, И в хрустальном гробе том Спит царевна вечным сном. И о гроб невесты милой Он ударился всей силой. Гроб разбился. Дева вдруг Ожила. Глядит вокруг Изумленными глазами, И, качаясь над цепями, Привздохнув, произнесла:
"Как же долго я спала!"
День рождения
Еще вчера я молод был, Гулять с девчонками ходил, И целовался до утра Еще вчера.
Сон протекал где-то рядом, но он не мог его найти. Сон вообще трудно найти на свету. А свет уже, как пожарник, лез через окно, цепляясь за подоконник, кровать, бил уже едкой пеной прямо в глаза.
Конечно, можно было бы с ним еще побороться, но родовые схватки звонка вытолкнули его из чрева кровати.
Он заспешил к двери, накидывая на ходу черный с капюшоном халат.
На пороге стояла почтальонша с уже уставшим за утро лицом.
- Вам телеграмма. Распишитесь.
Он расписался и, волнуясь, раскрыл двойной листок с ромашками на обложке. Телеграмма всегда волнует, особенно - когда ее еще не читал.
Поначалу он никак не мог найти, что именно читать. Первыми ему на глаза попались какие-то цифры: тираж, цена открытки, - потом свой же адрес, своя же фамилия. И наконец вспыхнуло: "Поздравляю днем рождения. Жди. Целую. Всегда твоя".
Как же он забыл?! И к тому же у него сегодня не просто день рождения, а юбилей. Причем самый круглый. Есть, конечно, круглей, но еще столько же ему не прожить.
Да, первой его всегда поздравляла Лара. Лариса. А Ларчик просто открывался.
Он с ней познакомился на Невском. Точнее не он, а Козел. Козлу - это было запросто: мастер пера и кисти. Можно я нарисую ваш профиль?