— В прошлую пятницу... Или среду... Да какое это имеет значение?..
— Ну, как какое... Если мы с тобой сегодня здоровались, то больше здороваться, конечно, не надо... А если не здоровались, тогда, конечно, надо поздороваться... Иа-Иа задумался.
— Ну, тогда привет, — сообщил он через несколько минут. — Можешь спросить еще раз про мой хвост...
— Как там твой хвост! — повторил Тигра, но уже не в вопросительной форме, потому что ответ он, собственно, уже слышал. А кто больше всех не любит повторять одно и то же — это, конечно же, Тигры.
— Прекрасно, — сказал Иа-Иа своим обычным страдающим голосом, которым умирающий говорит «Всех прощаю, а вот хрен вам завещание» или что-то в этом роде.
— Как я за тебя рад! — сообщил Тигра. — А кстати, Иа, ты не в курсе, куда делся Винни Пух? Мы все думали, он пошел к тебе в гости!
— Я тоже за тебя рад... — сказал Иа-Иа примерно через три минуты. Тигра забыл, конечно, что мозги ослика устроены по принципу FIFO, и поэтому фразы обрабатывались мало того что медленно, но еще и по очереди, поэтому, чтобы дождаться ответа на вопрос хотя б ы до сумерек, следовало бы спросить про Винни Пуха в первую очередь. — И совсем это не «кстати», — заявил Иа-Иа примерно еще через сорок минут. Тигра порадовался, что второй вопрос начал обрабатываться, но Иа-Иа продолжил: — «Кстати» — это когда я говорю, например, о колючках, а ты, например, о том, какие они противные... Н о что поделаешь — в этом удел старого, всеми покинутого и никому не нужного осла... Никто не хочет знать, что ты любишь, даже если это колючки... — И ослик всерьез приготовился всплакнуть. Но в этот момент в глубине его мозга, очевидно, случилось высокоприоритетное прерывание, отчего вопрос Тигры обработался, наконец, до конца, и Иа-Иа выдал:
— Я не в курсе, конечно, куда делся ваш Винни Пух. Что касается меня, я давно уже не в курсе... И притом еще не в духе... Какой каламбурчик, как сказал бы Винни Пух... Кстати — вот теперь уже это и есть «кстати», — запомни, Тигра! — кстати, он ко мне не за ходил уже очень-очень давно... Последний раз я его видел... Я его видел...
В это время Иа-Иа, очевидно, посетила какая-то Особо Важная Мысль, отчего сообщение, где он последний раз видел Пуха, было оборвано и стерто из его памяти.
— Так где ты его видел-то? — не вытерпел Тигра и решил самостоятельно стать высокоприоритетным прерыванием. Мощная система защищенного режима Иа-Иа отвергла гнусное посягательство Тигры на собственный процессор прерываний и сбросила его Самый Высокий Приоритет на самый ничтожный.
— Ах, оставьте несчастного покинутого осла, — потребовал Иа-Иа голосом Левитана, которым произносилась формулировка «От советского ИнформБюро», и удалился.
— Иа-Иа знает что-то, — шепнул Кристофер Робин Тигре. — Надо бы выяснить, что...
— Ага, — Тигра нахмурил лоб, отчего полоски на нем приобрели вид перевернутой эмблемы «Мерседеса». Все в Лесу знали, что вытянуть что-либо из Иа-Иа невозможно. Помимо хвоста и головной боли, конечно. Если бы в КГБ знали в свое время о таких положительных особенностях меланхоличного ослика, его непременно пригласили бы на дтак как на них Иа-Иа совершенно нагло не реагировал. Вероятно, Величайший Хаккер и Гениальнейший Подбиратель Паролей и Ломатель Мерзких Хитроумных Защит, а также Наиумнейший из Очень Редкой Породы Хаккеров Винни Пух смог бы достать из Иа-Иа сведения о том, куда его дели, применив Особенные Философские и Псих ические Пытки, но проблема стояла как раз в том, чтобы найти самого Винни Пуха, а чтобы его найти, требовалось как раз вытянуть из Иа-Иа то, что он знал о пропаже Винни Пуха. И, поскольку круг таким образом надежно замкнулся, спасти Винни Пуха на настоящий момент не представлялось возможным.
Что Винни Пуху рассказывала художница, он положительно не слушал, потому что его мысли были далеко от того, что она говорила. Он просто тупо разглядывал бюст художницы, для удобства поворачивая ее то анфас, то в профиль, что повергало художницу в легкое см ущение, и равнодушно бормотал «Да-да», если она его о чем-либо спрашивала. Впрочем, от «Да-да» художница иногда вскакивала, краснела и испуганно смотрела на Винни и на дверь, отчего медвежонок поспешно говорил «Нет, конечно же, нет».
— Ну, это я все вам потом дорасскажу, — пообещала художница. — Там немного, в общем-то, осталось... Свинью будем какую рисовать — толстую или тощую?
— Толстую! — живо встрепенулся Винни Пух. — Разве ж свиньи тощие бывают? Это ж волку понятно...
— Гы-гы-гы, — художница нашла шутку Винни очень остроумной и попыталась ухмыльнуться. Ее улыбка напомнила Винни нервный тик, который появлялся у Кролика, когда тому наступали на лапу или давали поддых. — А у монитора какое разрешение будет? — осведомилась художница осторожно.
— А мы у него разрешения и спрашивать не будем, — продолжал блистать остроумием Винни Пух. — А слабо свинью жирную нарисовать?
— Жирную?.. Гм... А это разве ж не одно и то же, что и толстая?
— Это по-вашему, по-буржуйски, одно и то же. А по нашему имеются совершенно различные категории... Взять вот, например, Пятачка...
— Да не, брать никого не надо, я с натуры не того... Я больше по памяти...
— Да ты ж его, наверное, не помнишь, Пятака-то...
— Ну, отчего же не помню... Очень даже помню. Я ваше досье разглядывала... Он там в разных позах... И с разной светотенью...
«Ишь ты, — подумал Винни Пух. — Уже и досье завели... Со светотенями... Уважают...» От распиравшей его гордости он посмотрел на художницу сверху-вниз, что заставило ее покраснеть и прыснуть от смеху.
— А где досье брала? У Мюллера, конечно?
— Не-е-е... Pronin показывал. По большому секрету...
— А кто это?
— Ну, вот только что заходил... Прилизанный, в костюмчике такой весь... Клевом... На Клинтона похожий.
— А-а-а... А кто он такой? Какого х... ну, понятно чего он на меня досье заводит? Кто разрешал? Где подпись Кристофера Робина?! Кто сверял с образцами подписей?!! А-а-а, волки позо...
— Да он так, он ничего... — поспешно вставила художница. Ее уже успели предупредить, что Винни пытается косить под психа и устраивать припадки. — Просто Colonel Pronin...
— Colonel? Он точно — колонел? У тебя в детстве с логопедом по части «рыбы» разногласий не было?
— В каком смысле?
— Ну, ты букву «ры» выговаривала? В детстве?
— Да вроде... А что?
— Я это к тому, может он не колонел, а коронер?
— А кто это?
— Ну, этот... в морге работает, в трупах там копается...
— Ой-ой... Господин Винни Пух, я ваще-то пугливая, вы меня не очень-то того...
— Да не, того не будет, — пообещал Винни Пух. — Было бы из-за кого срок тянуть...
Винни посмотрел на художницу сбоку и обнаружил, что, в общем-то, было бы из-за кого. Точнее, не из-за кого, а из-за чего. И да же не из-за чего, а из-за... Ну, в общем, подставить по желанию. Но сказанное возвращать обратно не хотелось, тем более, что такой тонкий намек, который только был способен сделать Винни Пух, наверняка был бы неправильно понят и трактован художницей, как склонение к сожительству, а поскольку Винни не знал наверняка, что она отреагирует отказом, рисковать не хотелось.
— А кто он — этот колонел? Чего тут делает? Может, он из детской колонии?
— Да не, он вроде ничего... В смысле, он вообще ничего не делает... Такого... Не умеет, наверное...
— Да я не про это... То есть, не про ЭТО. Все бы тебе про ЭТО...
— А что? — сказала художница капризным голосом. — Не вечно же свиней рисовать...
— Да уж, — сказал Винни. — Не вечно... В следующий раз ослов рисовать будем... Или кроликов. Ну, ты отвечать будешь?
— На что?
— На вопрос! На что, на что... Всем все объясняй... Прямо не люди, а трансляторы низкоуровневый... Куда какой байт положить, какой кому указатель вставить... Pronin — кто?
— Colonel...
— Ну дурища...