Челнок Ван Эрста приземлился на посадочной площадке возле загородной резиденции отца. На самом деле Ван родился здесь и провёл всё детство и юность в этих стенах, но это место давно перестало быть для него домом. Это произошло не сразу, но отправной точкой стала смерть матери, скончавшейся от неизлечимой, в то время, болезни под названием — астероидная лихорадка.
---
Вану в то время было 13 лет, он активно готовился к поступлению в Столичную Академию Звёздного Флота. Он мог бы подать документы о переводе ещё двумя годами ранее, в этом случае он был бы зачислен в школу при Звёздной Академии и сразу получил бы звание младшего кадета. При окончании этой школы и успешной сдаче всех выпускных экзаменов с проходным баллом, Ван был бы автоматически зачислен на первый курс в звании кадета.
Но мамина болезнь заставила Вана и его, старшего на три года, брата, Лебра Эрста, пересмотреть свои планы и остаться дома, что бы провести с мамой последние месяцы её жизни. Мама была категорически против такого решения и долго ругалась на сыновей за излишнюю сентиментальность. Но Ван и Лебр были непреклонны и настояли на своём решении. Что бы успокоить маму оба брата пообещали ей, что в дополнение к подготовительной программе Академии они будут самостоятельно проходить дома усиленный курс физической подготовки и ознакомительный курс младшего офицерского состава малого ударного флота.
Благодаря отцовским исследованиям в области борьбы с лихорадкой, мама прожила ещё почти 2 года, после чего угасла за несколько дней. Отец все эти два года не сдавался и творил настоящие чудеса, пытаясь спасти супругу. Но болезнь эта была достаточно новой и малоизученной. Название своё она получила из-за места своего обнаружения — странствующего астероида, пролетавшего через звёздную систему Империи. Научная группа высадилась на астероид для изучения его минерального состава. Вся группа скончалась через пол года от болезни, которую не смог обнаружить ни один медицинский прибор. С тех пор болезнь начала своё вялое путешествие по Империи, убивая представителей хуманитас, а потом и вовсе перекинулась на другие расы.
Узнав, что мама оказалась в числе несчастных, подхвативших лихорадку, отец создал лабораторию в вырытом за несколько дней под домом трёхуровневом бункере. Отец оснастил лабораторию по последнему слову техники, хоть для этого и пришлось потратить абсолютно баснословные деньги и не всегда поставщики были законопослушными гражданами Империи. Но в условиях бушующей гражданской войны, никого особо такое поведение учёного не заинтересовало. Сотрудников для работы в лаборатории отец так же отбирал лично и с большими придирками. Ему нужны были лишь те, кто не был обременён моральными рамками и был готов на самые смелые и безумные эксперименты во имя достижения поставленной цели.
Вход для сотрудников был сделан сразу у ворот в поместье, что бы никто не шлялся по территории резиденции и не беспокоил семью учёного. Тем более, что отец был очень горд сыновьями за их успехи в подготовке к военной карьере и не хотел отвлекать мальчишек от занятий.
Отец же спускался в лабораторию из дома, пользуясь индивидуальным лифтом, запрограммированным на работу только с его биоданными. Ван и Лебр несколько раз пытались взломать систему защиты, но потерпели полное фиаско. Два года отец проводил большую часть времени в лаборатории, прерываясь только на посещения супруги и испытания новых средств сдерживания болезни. Благодаря его смелым, а иногда и откровенно безумным, экспериментам было открыто несколько революционных лекарств и совершён научный прорыв в области регенерации организма. Теперь любые полученные ранения, переломы и другие травмы, которые раньше требовали длительного срока реабилитации, заживали за пару дней, а средняя продолжительность жизни в Империи в будущем подскочила со 110 до 200 лет.
Но на разработку лекарства от своего главного врага — астероидной лихорадки, отцу не хватило всего несколько месяцев. Позже он много раз корил себя за то, что сразу не определил правильный вектор разработки вакцины, неправильно определив первичный возбудитель лихорадки, в результате, как он сам потом говорил, он отпиливал заразе конечности вместо того, что бы сразу разработать инструмент для отсечения головы.
Смерть мамы стала ударом для всей семьи. После похорон отец отстранился от сыновей, возможно стыдясь своего провала в спасении мамы. Он всё чаще закрывался в своём кабинете с бутылкой чего-нибудь крепкого, а потом Ван и Лебр часто слышали пьяную нецензурную брань отца, когда он ругал сам себя за непроглядную тупость, стоившую ему жизни любимой.
Вану и Лебру тоже было тяжело находиться в поместье, где всё напоминало о счастливом детстве, мамином смехе, папиных шутках, счастливых семейных посиделках и потрясающих приёмах в честь очередных открытий и достижений отца на поприще научных изысканий. Теперь же дом выглядел серым и пустым. В залах витал дух алкоголя, а на мебели лежал слой пыли, так как отец выгнал всю прислугу, не желая видеть никого постороннего в доме. Лаборатория под домом продолжала функционировать, но теперь отец бывал там крайне редко. Лишь только его близкий друг и компаньон по исследованиям, Вир Лен, не давал ему окончательно забыться на дне бутылки.
В один прекрасны момент Лебр, которому в тот момент было уже 16 лет, не выдержал и, выломав дверь в отцовский кабинет, устроил отцу скандал, напомнив что не только он потерял близкого и любимого человека. Отец с безразличным пьяным взглядом выслушал крик души старшего сына, после чего обложил Лебра отборной руганью и велел немедленно убираться из дома, раз ему не нравиться жить здесь. Когда Лебр не сдвинулся с места, отец швырнул в него полупустую бутылку из-под очередного дорогого крепкого настоя, которым он заливал своё горе. Брат без труда увернулся от снаряда и, в ответ, разбил отцу нос, после чего, не обращая внимание на разъярённые крики пьяного, вышел из кабинета и молча направился собирать свои вещи и вещи Вана. Тем же вечером братья отбыли в Академию, поклявшись навсегда забыть путь в место, которое теперь вызывало у них только отвращение и боль от утраты всего, чем они когда-то так дорожили.
---
И вот, спустя почти 450 лет после смерти мамы, Ван впервые вернулся в этот дом. Многое с тех пор изменилось в поместье, но Ван всё равно угадывал старые очертания бассейна и цветочного сада в углу поместья, в котором мама любила проводить вечера, слушая пьянящие ароматы вечерних цветений. Сам сад давно был уничтожен, но зрение услужливо подсказывало очертания территории, на котором располагались клумбы и беседка.
Ван сделал глубокий вдох и отогнал нахлынувшие воспоминания. Беззаботное детство осталось очень далеко позади, да и он уже давно не тот сопливый мальчишка, что рыдал, уткнувшись в плечо старшего брата, когда узнал, что мама смертельно больна. Сейчас он адмирал одной из самых опасных разведывательных эскадр во всей Империи, прошедший горнило гражданской войны в Империи, а потом сделавший себе имя в жесточайших боях с Гульпором за приграничные территории Империи. Ящеры даже прозвали его «Быстрым змеем» за умение его эскадры наносить стремительные и смертельно опасные удары по их флоту, при этом, умудряясь уйти обратно в гиперпрыжок до того, как флот успеет опомниться и открыть ответный огонь.
У главного входа Вана ожидал дворецкий, который низко поклонился адмиралу и попросил его следовать за ним. Проводив гостя в гостиную, дворецкий поспешил удалиться, сообщив, что хозяин прибудет через несколько минут. От Вана не ускользнул тот факт, что ему даже не предложили присесть и выпить какого-либо напитка с дороги, как предполагал этикет. Это означало лишь одно — хозяин был ему не рад и явно давал понять, что его присутствие здесь должно быть как можно более коротким.
Рен Эрст появился лишь через 15 минут, тем самым нарушая все правила этикета Империи, но Ван не стал заострять на этом внимание.
— Какой неожиданный визит! Чем обязан появлением в моём доме прославленного адмирала нашей Империи? — отец явно выделил слово «моём», давая понять, что Ван для него больше никак не ассоциируется с наследником родового поместья.
— Ты хоть иногда можешь перестать изображать из себя невесть что, отец? Я прибыл к тебе по делу и чем быстрее мы его обсудим и ты дашь мне всю интересующую меня информацию, тем быстрее я покину это место.
— И что же интересует достопочтенного адмирала? — отец принципиально не хотел обращаться к сыну по имени, поскольку считал, что Ван и Лебр потеряли право на фамильное имя Эрст с момента, как покинули родовое поместье той ночью.
— Шаххро, отец. Меня интересует вся информация по этой расе, в том числе та её часть, которая находится под грифом высшей секретности.
— На то он и гриф высшей секретности, что бы всякие зарвавшиеся адмиралы не совали свой нос туда, куда не стоит его совать. Я ясно выразился, адмирал? Если у вас всё, то вынужден просить вас покинуть мою резиденцию, так как я очень ограничен во времени и не горю желанием продолжать с вами беседу! — Рен Эрст холодно, и даже брезгливо, окинул взглядом сына и повернулся к нему спиной, собираясь уходить.
— А ты не много на себя берёшь, отец? Мой уровень допуска к закрытым документам ни чуть не ниже твоего, да и за одно оскорбления адмиральского мундира тебя бы стоило прилюдно высечь, но боюсь, что твой старый дружок, Император, как всегда, заступиться за своего любимого советника! Так что давай договоримся, что ты перестаёшь изображать из себя пафосного аристократа и мы поговорим хотя бы ни как сын и отец, но как представители высших военных и научных кругов Империи, по сути, занимающихся одним и тем же — её сохранностью и развитием.
Рен Эрст развернулся и ещё раз смерил сына взглядом, на этот раз это была, скорее, оценка собеседника. Выдержав несколько секунд паузы, Рен Эрст вернулся к креслу и жестом пригласил Вана присесть после чего сам сделал то же самое.
— Хорошо, Ван, я готов забыть о прошлом на 3 минуты, спрашивай, а я отвечу, если сочту это нужным. И не надо на меня так смотреть! Время пошло!
Рен Эрст явно старался вывести сына из равновесия, но военная выправка и привычка сохранять хладнокровие в самых экстремальных ситуациях помогла Вану не поддаться на провокацию
— 300 лет назад ты настоял на уничтожении расы Фентиль, хотя мы оба прекрасно понимаем, что в этом не было никакой необходимости. Это был твой эксперимент, вышедший из-под контроля, я прав? Я не жду подробностей, просто ответь да или нет.
Рен Эрст сверкнул глазами и злобно зарычал, сразу напомнив Вану того пьяного недочеловека, которого они оставили с братов в кабинете с разбитым носом много столетий назад.
— Я не стану отвечать на этот вопрос, ты ещё не дорос до того, что бы я с тобой обсуждал такие темы! Уничтожение Фентиль было одобрено Императором, вот и всё.
— После того, что ты тогда устроил в приёмном зале с телохранителями Императора? Да любого за такую выходку бы давно повесили, а вместо этого Император вдруг встал на твою сторону, так ещё и подписал потом секретный указ, с которым ты вывалился из ниоткуда со своей научной станцией и требованием беспрекословного подчинения. Или ты думаешь что все военные Империи тупые истуканы? Брось, отец, ты же не на столько глуп, да и я умею складывать 2+2. Сколько людей, задействованных в той операции, потом загадочно погибли при невыясненных обстоятельствах! Так что я и сам знаю ответ на свой вопрос, просто было интересно посмотреть на твою реакцию. Она оказалась как раз такой, какой я и предполагал. Я уже понял, что добровольно ты информацией делиться не намерен. А теперь слушай меня очень внимательно, папа! Я всё равно раскопаю интересующую меня информацию, в первую очередь о заражённых образцах, которые ты вывез с планеты. Да, да, отец, не надо сверкать глазами, не забывай что разведка это мой хлеб, а то, что ты вывозишь живых фентильцев, заражённых Шахххро, я понял сразу. Я бы может и дальше делал вид, что мне всё равно, но до меня дошли слухи, что история Фентиль может повториться с нынешней молодой расой, проходящей отборочные испытания! Так вот, отец! Я не позволю тебе и Императору устроить ещё одну кровавую баню во имя очередного твоего научного прорыва. Так что с этой минуты мы с тобой по разные стороны баррикад до тех пор, пока Человечество не вольётся в ряды Хуманитас и не получит все права и защиты, положенные нашим гражданам. Настоятельно не советую тебе стоять у меня на пути и, уж тем более, подсылать ко мне своих устранителей. Их смерть не послужит на благо Империи, а хороший и верный убийца всегда пригодится тебе живым, а не мёртвым.
С этими словами Ван Эрст встал и, не прощаясь, направился к своему челноку на посадочную площадку. Он знал, что только что, фактически, объявил себя ренегатом Империи. Теперь у него есть примерно 5 часов, до того, как Император отстранит его от должности и объявит в розыск под надуманным предлогом, типа, измены или шпионажа в пользу вражеской расы. За это время Вану необходимо добраться до звёздной системы человечества и уже оттуда мониторить ситуацию с испытанием молодой расы. То, что во многих местах он блефовал и просто нащупывал правильную ниточку истины благодаря реакции отца на свои слова, было ему не впервой. Он был лучшим в Академии на курсе разведки и контрразведки. Так что отец, сам того не желая, дал Вану ответ на уйму вопросов и домыслов, которые оказались правдой.
Челнок Вана оторвался от поверхности, завис на несколько секунд, убирая посадочные стойки и стрелой ушёл в небо, в нарушение всех протоколов планетарной навигации. Но сейчас адмиралу Эрсту было плевать на ругань в эфире, он должен был как можно быстрее попасть на свой флагман и убраться подальше с Имперской территории.
---
Рен Эрст проводил взмывший челнок взглядом из окна и тут же вызвал своего секретаря по интеркому за правым ухом.
— Мин Вен, срочно организуй мне защищённую голографическую связь с Императором, скажи что это вопрос крайней важности. Максимум через 5 минут в моём кабинете должна быть налажена защищённая линия с Дворцом!
— Будет исполнено, господин Эрст!
— Ишштра, ты тут?
Через секунду в помещение вошёл человек совершенно заурядной внешности с ничего не выражающим лицом и низко поклонился.
— Ишштра, ты видел моего гостя? Возьми с собой ещё троих Шаххро и вылетайте немедленно! Пропуска высшего приоритета я вам сейчас организую.
— Желаете, что бы объект был доставлен живым?
— Нет, наоборот, объект крайне нежелателен в живом виде. Устраните его без лишнего шума, как ты умеешь. Но я хочу видеть его тело!
— Допустим ли захват объекта в Игре, мой господин?
— Делай что сочтёшь нужным, но не позднее завтрашнего дня его тело без признаков жизни должно лежать передо мной!
— Слушаюсь, мой господин!
Фигура удалилась, а через две минуты с посадочной площадки стартовал ещё один челнок с четвёркой пассажиров на борту. Челноку был выдан высший навигационный приоритет и он, по примеру первого, стрелой взмыл вверх, устремляясь в погоню за жертвой.
— Господин Эрст, Император на связи, линия защищена и направлена в ваш кабинет. — интерком за ухом замолчал.
Рен Эрст вздохнул и направился в кабинет. Сейчас ему предстоит сообщить Императору о том, что его младший сын оказался умнее, чем он надеялся. Дальше будет очень много нелестных выражений, а потом Император, как всегда, пойдёт на поводу у своего «серого кардинала» и подпишет указа об аресте адмирала Ван Эрста за государственную измену.
Рен лишь усмехнулся себе под нос. Глупец Вир считает, что он Император и всё решает. Вот только теневое правительство, сформированное более 200 лет назад самим Рен Эрстом, давно уже заняло все ключевые посты. Пока Император очень удобен Рену в качестве политической марионетки — Вир свято уверен, что действует только на благо Империи, потому слепо выполняет любой совет Рена, являющегося, по сути, истинным правителем Империи Хуманитас на протяжении последних четырёхсот лет.