— Я вам так скажу, — вставил слово прислушивающийся к их разговору Павлов. — Все люди разные. И дело совсем не в национальности. Но уживаться-то как-то надо… Политика — на то и политика, чтобы компромисс находить, взаимную выгоду искать. Но если хотят они власть менять, то делать это надо не через кровь и смерть, а с умом, с оглядкой… Хотят религию сменить или восстановить — и это надо разрешить. Но только мирным путем, без крови. Погибают совсем не те, кто эти войны начинают. Погибают те, кто хотят жить мирно. Я как считаю: не поделили между собой что-то лидеры разных стран, пусть на ринг выходят и бьют друг другу морды сколько влезет.
— Твои бы слова да депутатам в уши.
— Я депутатам не верю. Я не знаю никого из них и очень сомневаюсь, что они знают, чего хочу я. Иначе я б |здесь не оказался. Для меня нет разницы между Ивановым, Петровым и Сидоровым. Так как же я буду их выбирать? Вот если б мне рекомендовал их тот, кого я знаю, поручился бы за него. Актер какой-нибудь или писатель…
— Все куда сложнее, Семен, — вздохнул Туманов. — Гораздо сложнее. Кроме «личной неприязни лидеров стран», существуют еще интересы нации. А их решить нелегко…
— Я в политике не разбираюсь, — сказал Павлов. — Но я могу разобраться в своих желаниях. А здесь, без оружия, не понимая смысла происходящего и причин, по которым я с ними должен драться — мне находиться совсем не хочется… Вот если б это было за правое дело, тогда…
— Начальство тоже можно понять, — неуверенно сказал Андрей. — Оружие, это дело такое… Вдруг ты с перепугу пристрелишь кого? Отвечать за тебя им придется.
— «Вдруг» — не пристрелим, — вмешался в разговор Суханов. — А если и пристрелим, то совсем не «вдруг». А вот кому отвечать, если пристрелят нас?.. О! Вот оно где!
— И что это было? — поинтересовался Андрей. Один из резисторов «накрылся», — ткнул пальцем куда-то в глубь рации Суханов. — Техника — мягко говоря — не новая, видать, пока на БТРах ехали, растрясло…
— Ты — радист, ты должен знать заранее, что на твоей рации «накрыться» может, — заметил Туманов. — Раньше нужно было суетиться.
— Это такая машина, — ворчал себе под нос Суханов, — что сколько ее ни контролируй, а она найдет способ сломаться… Сейчас мы ее, милую… Готово.
Припав к наушникам вновь ожившей рации, Суханов покрутил ручку настройки.
— Сто первый вызывает сто седьмого, — деловито произнес он позывные. — Сто первый вызывает сто седьмого…
— Здесь сто седьмой, — послышался раздраженный голос командира роты. — Какого лешего вы молчали?!
— Техника подвела, товарищ… сто седьмой.
— Где сотый?
— Направился к вам. С минуты на минуту должен прибыть.
— У вас все спокойно?
— Так точно. Полный порядок.
— Передай Ту… Старшему группы, что положение крайне серьезное. Беспорядки приобретают не только мощь, но и криминальный характер. Политика кончилась, началось дерьмо.
— Так точно, — с удовольствием отозвался Суханов. — Дерьмо.
— На площадь никого не пропускать, — продолжал капитан. — Особо «деятельных» задерживать и передавать милиции.
— Милиции не видно, товарищ сто седьмой, — пожаловался Суханов.
— Не мне вас учить… Пусть полежат где-нибудь, до прибытия милиции.
— Вот это понял.
— Передай связь старшему группы.
— На связи, — принял наушники Туманов.
— Слушай внимательно. Твоя главная задача — сохранить ребят. Понял?! В случае чего — докладывай немедленно. И чтоб больше никаких поломок! Все. Отбой.
— Что-то у них там «не так», — прищурился на рацию Суханов. — «Старик» явно не в «ухарском» настроении. Нас здесь полк — чего опасаться? Дадут приказ — через час сроем город до уровня мостовых.
— В том-то и дело, что не дадут, — мрачно заметил Туманов. — Мы здесь вместо «амортизатора»… Только б пронесло!..
— Вах! — с характерным акцентом сказал Кузьмин. — А еще говорил: «Для мужчины главное в жизни — риск!»… А вот и те, кто помогут нам «теорию практикой проверить», — кивнул он на показавшуюся в конце улицы толпу людей.
Подойдя на расстояние в десять метров, прибывшие остановились. Туманов «на глаз» прикинул, что их было не больше пятидесяти, но все — крепкие, молодые мужчины. Некоторые из них держали руки за спиной, явно скрывая какое-то оружие.
— Солдаты, дайте пройти, — потребовал один, стоящий ближе всех. — Нам надо поговорить с властями.
— Не можем мы вас пропустить, — сказал Туманов. — Приказ. Завтра-послезавтра пик волнений пройдет, вот и говорите с ними сколько хотите, на «трезвую голову».
— Ребята, это наше дело и наша страна, — говорящий сделал шаг вперед, остальные тронулись за ним. — Что же вы этих вымогателей за своими спинами прячете? Подумайте сами: вам это надо?.. Отойдите, солдаты.
— Не можем мы отойти, уж не обессудьте, — ответил Андрей. — Такие «митинги» обычно плохо кончаются… В глубь себя загляните, и ответьте, хотите ли вы просто поговорить с властями, или же намерения у вас все же иные?.. Вот то-то и оно… Хотите что-то менять — меняйте мирным путем. А вот это все ни к чему…
— Что ты там из-за спин солдат кричишь? — послышалось из толпы. — Ты к нам выйди и поговори…
Туманов усмехнулся и протиснулся сквозь строй солдат.
— Осторожнее, — шепнул ему Кузьмин. — Пензин вернется — увидит, что ты вперед нас вышел, и взгреет «по первое число».
Андрей отмахнулся и приблизился к стоящему впереди толпы мужчине.
— Поймите простую вещь, ребята, — начал было он, но в тот же миг сразу несколько рук схватили его за ремни полевой сумки и за снаряжение и единым рывком втянули в толпу. Сильнейший удар пришелся в голову, но, к счастью, Андрей интуитивно упредил его, рванувшись в сторону, и кулак лишь скользнул по уху, обдирая кожу. Но тут удары посыпались один за другим со всех сторон.
— Строй не разрушать! — успел крикнуть Туманов солдатам, стараясь одновременно удержать автомат и закрыть голову руками.
Его все же удалось повалить на землю. Сфера свалилась с головы и теперь удары стали куда более чувствительными. И вдруг, в один миг, все прекратилось. Туманов осторожно поднял голову и посмотрел на озадаченные лица окружавших его товарищей.
— Я же сказал вам: строй не нарушать! — нахально заявил он и тут же сморщился от боли в разбитых губах.
— Мы и не нарушали, — сказал Кузьмин. — Так вот, строем, и шли… По ходу одного-двух зазевавшихся «отметили»… Остальные сбежали. Все так быстро произошло, что мы даже растерялись поначалу… Ты цел?
Туманов повел плечами, проверяя не сломаны ли кости, поднял с земли сферу и угрюмо пошутил:
— Руки-ноги целы, слышу, вижу, таблицу умножения по-прежнему не помню, зато точно знаю, что меня зовут Джакомо Казанова и сейчас на дворе середина семнадцатого века.
— Все правильно, — похвалил Кузьмин. — Значит, ты в полном порядке.
Он протянул руку и помог Туманову подняться с земли. Едва Андрей успел привести себя в порядок, как вернулся запыхавшийся Пензин.
— Обстановка — хуже некуда, — еще издалека сообщил он. — Народ словно с цепи сорвался. Вторую роту закидали камнями возле парка. Тяжелых травм нет, но сотрясений и синяков много. Толпа человек в пятьсот… А это еще что такое?! — указал он на растерзанного Туманова.