Бывалый сержант лишь махнул в их сторону рукой:
— «Уровцы» — они и есть «уровцы». Как дети малые, все о несбыточном мечтают… Запомни, Туманов: «правовое государство» — это не только нормальные, умные законы, о которых ты постоянно плачешь, но еще и бензин да запчасти для того, чтобы ты смог охранять эти самые «законы»… А теперь выйди во двор, отрой капот «уазика», посмотри на мотор, потом посмотри на шины и после этого скажи мне: через сколько лет мы построим это «правовое государство»?.. Да, и не забудь после этого сам за «пузырем» сбегать за то, что эта «телега» у меня хоть раз в месяц, но ездит без лошади… Пешком, пешком, ребята, и оставьте мечты писателям…
На последнем этаже высокого «точечного» дома в просторной трехкомнатной квартире плакала сидевшая на диване девушка. Квартира, выражаясь «официальным» языком, «носила следы явного разгрома»: опрокинутые стулья, разбитый телефон, сорванные со стен ковры, разбросанные по полу бумаги…
Примостившийся за столом дежурный следователь пытался составить протокол из несвязных показаний потерпевшей. Молодой оперативник из «разбойного» отдела тщательно изучал подобранный с пола лифчик, словно надеясь отыскать на нем фотографию преступника. Королев пристроился на подоконнике, а Туманов опустился в единственное неперевернутое кресло и с любопытством принялся осматривать квартиру и саму потерпевшую. На вид девушке было лет двадцать пять, очень симпатичная, с густыми каштановыми волосами, длинноногая, с милым, но опухшим от слез лицом.
— Ну, хорошо, — не оставлял своих попыток следователь. — Насколько я сумел понять, вы подъехали к дому на своей автомашине, поднялись на лифте на свой этаж, где на вас и набросились преступники. Неизвестные в масках накинули вам на голову мешок, забрали ключи от квартиры и, открыв дверь, втолкнули вас вовнутрь. Привязали к кровати и, пригрозив раскаленным утюгом, забрали драгоценности и валюту. Трое с вещами ушли сразу, четвертый сидел рядом с вами еще в течение часа, после чего развязал, приказал лежать тихо и тоже скрылся? Так?
— Так, — всхлипнула девушка.
— Как вы утверждаете, у двоих были предметы, похожие на обрезы, а у одного — предмет, похожий на пистолет?
— Какое там «похожий»?! Неужели вы думаете, что я обрезов и пистолетов никогда не видела? «Вальтер» да «одностволка» шестнадцатого калибра.
— Они сделали что-нибудь вам лично?
— Конечно, сделали!.. По миру с сумой пустили!..
— Я имею в виду… М-м… Физический ущерб.
— Да у меня сердце кровью обливалось, когда я им тайники показывала! — несмотря на потрясения, девушка не потеряла чувства юмора. — Нет, мне лично они ничего не сделали, слишком торопились… Естественно, я после ухода последнего долго ждать не стала, через пять минут уже звонила вам от соседки. Мой-то телефон, видите, во что превратили?.. Но было уже поздно…
Удовлетворенный следователь кивнул и принялся записывать показания.
— Как тебя зовут? — спросил Андрей.
— Светлана Николаевна, — она жалобно посмотрела на него, — Богатырева.
— Света, значит, — констатировал Туманов. — В Петербург давно приехала?
— Четыре года назад, — удивилась она. — А как вы…
— Ты ведь не работаешь? — перебил он ее.
— Домохозяйка… Но, насколько я помню, статьи «за тунеядство» у нас больше нет?..
— И эта квартира принадлежит лично тебе? — скорее утвердил, чем спросил Туманов.
— Мне.
— Личная?
— Личная, — она уже поняла, куда клонит оперативник, и смотрела на него с нескрываемой неприязнью. — Я ее сама купила. И все, что здесь есть, я тоже купила. Сама. И машина внизу тоже моя. Все?..
Туманов еще раз оглядел квартиру, которая даже после разгрома носила следы былой роскоши: диваны, обтянутые китайским шелком, тяжелые бархатные занавеси на окнах, огромная люстра стоимостью не меньше машины… Улик не было, подозрений не было, примет не было… Единственное, что Андрею нравилось во всем этом деле, это абсолютно круглый персидский котенок, дымчатым чертенком носившийся по квартире. Личность хозяйки, растиравшей на руках багровые следы от веревок и бросавшей на него недружелюбные взгляды, вызывала у Туманова куда меньше симпатий. Но интуиция подсказывала, что разгадка именно в ней. Оставить ее наедине с ее амбициями — означало «повесить вечный глухарь».
— Ты пойми меня, Света, — сказал Андрей. — Я человек грубоватый, не очень приятный для большинства людей, но меня и не требуется любить. Меня требуется воспринимать как частицу механизма, раскрывающего это преступление. Я не лезу в твою жизнь, она мне неинтересна. Мне интересно преступление, которое здесь произошло. И я вынужден задавать вопросы, на которые, как я подозреваю, ты бы не ответила, не будь они заданы. И еще больше тебе не понравилось бы, начни я задавать эти вопросы «напрямую»… Если ты хочешь, чтоб мы нашли этих парней, а не просто констатировали факт кражи, отвечать тебе на эти вопросы все равно придется. Потому давай постараемся вытерпеть друг друга до конца этого дела. Договорились?.. Записная книжка у тебя есть?
— Есть, — она подошла к комоду, присела на корточки, вороша кучу рассыпанных по полу бумаг, и подняла записную книжку с обложкой из крокодиловой кожи.
Туманов принял книжку из ее рук и положил себе в карман.
— Я ее заберу… До завтра, — поставил он в известность оторопевшую девушку. Подумал и добавил: — С твоего позволения, конечно… А почему ты хранила деньги в квартире?
— Собиралась уезжать.
— Куда?
— В Италию. Выхожу замуж за иностранца. Уже получила визу, загранпаспорт… Все забрали, все…
Она снова была готова расплакаться. В этом ей помешал подошедший эксперт, который увел ее на кухню, где было разложено его оборудование для снятия отпечатков пальцев. Как только девушка скрылась за дверью, следователь оторвался от протокола:
— Какова красотка, а?! Я бы съездил с ней в Италию на пару недель…
— И кроме спагетти ничего бы не получил, — Туманов выразительно посмотрел на выпирающее из-под обшарпанного пиджака брюшко следователя.
— Не понял? — обиделся тот.
— Ну что ты в самом деле, Викторович? — поморщился Андрей, — Ты же прекрасно видишь, куда попал. А возле самых твоих ног лежат очень занимательные фотографии. Но нагибаться тебе лень, а мысли бегут только в одном направлении, от работы весьма далеком…
Не обращая внимания на монолог Туманова, следователь уже рассматривал поднятые с пола фотографии. Молодой оперативник заглядывал ему через плечо и восхищенно цокал языком. Королев брезгливо покосился в их сторону и вновь отвернулся к окну.
— Заметил же, а? — завистливо оценил следователь. — Да, Туманов, мужик ты вредный, но оперативник дельный. Этого у тебя не отнять.
— У нас несколько разные представления об оперативной работе, — не удержался Туманов. — В моем представлении, она заключается не столько в умении внимательно оценить обстановку и отыскать среди разбросанных на полу бумаг порнографические открытки, сколько в том, чтобы составить из этих крупиц информации… Впрочем, это тебе неинтересно… Ты заметил, что на фотографиях нет мужчин?
Следователь еще раз быстро просмотрел снимки и задумался.
— Подожди, подожди, ты хочешь сказать, что… А как же Италия? Муж? Зачем лесбиянке — муж?
— Затем, зачем и всем остальным, желающим выехать за рубеж — для осуществления этой цели. А может, на самом деле у нее совсем иная сексуальная ориентация, а это — только «стиль» работы. За такие «отклонения» больше платят… Но это не нашего с тобой ума дело. Для нас в этом случае важно только одно:
при подобной «специфике» круг друзей и «коллег» уже, чем в «обычном» варианте. Так что у тебя есть шанс составить список предполагаемых наводчиков. Только есть два «но». Во-первых, он и в этом случае будет не меньше двух десятков человек, а во-вторых, она может их попросту не назвать.
— Туманов, к телефону, — послышался голос эксперта из коридора, — Начальник срочно вызывает.
Андрей прошел в соседнюю квартиру и, извинившись перед хозяйкой за невольное беспокойство, припал к трубке:
— Слушаю, Иван Петрович.
— Какого лешего вы там отираетесь?! — рявкнул с другого конца провода Клюшкин. — Там и без вас есть кому оформить дело! Третесь там, где не нужно, словно «зеленые» стажеры, да еще вдвоем!..
— Что случилось? — Туманов уже привык к подобным «вступлениям» начальника.
— Изнасилование, — буркнул майор, — Пятнадцатилетнюю девчонку изнасиловала группа подростков. В подвале дома. Дело «с лицами». Половину она знает, вторую половину сам установишь. Шанс на раскрытие есть, поэтому дело готовь крепко, без лазеек для адвокатов. Опросишь всех, изымешь эти… ну, эти… вещдоки… и направишь девчонку на экспертизу, в смысле — на медосмотр в больницу… Возьми себе в помощь Королева и Воинова, и «снимите с адресов» этих подонков. Чтоб к обеду они сидели по камерам, а протоколы с их полным «расколом» лежали у меня на столе. Все понял?