Бормотанье диссертанта вызывает возмущение слушателей.
Старайся говорить однотонно. Чем больше членов Ученого
совета будет спать или мечтать о личных делах, тем
скорее и успешнее пройдет защита.
4. Очень важен иллюстрационный материал. Старайся
пользоваться эпидиаскопом. Здесь можно щегольнуть
количеством фактического материала. Для этого скомандуй
механику: "Кривая номер 25. Таблицы с номера 8 по 24
пропустить !" Конечно, не обязательно подбирать нужный
материал: пригодится что угодно. Механику все равно,
что пропустить, а аудиторию пленит сам факт обилия
материала. Если есть таблицы, вешай их побольше. Само
собой разумеется, что останавливаться следует только на
некоторых. Остальные дают фон большого
экспериментального материала.
5. В заключительном слове благодари и кланяйся, кланяйся и
благодари. Строго соблюдай необходимую табель о рангах.
Отсутствующих благодари меньше, присутствующих
больше.
6. После успешной защиты устраивай банкет.
Актерские байки.
Любезный мой друг, All!
Каждый, сколько-нибудь интересующийся театром, знает. что мэтры российской сцены, отцы-основатели МХАТа Станиславский и Hемирович-Данченко поссорились еще до революции и не общались до конца дней своих. МХАТ практически представлял собою два театра: контора Станиславского - контора Hемировича, секретарь того - секретарь другого, артисты того - артисты этого... Hеудобство, что и говорить!
Однажды было решено их помирить. Образовалась инициативная группа, провели переговоры и, наконец, был создан сценарий примирения. После спектакля "Царь Федор Иоанович", поставленного ими когда-то совместно к открытию театра, на сцене должна была выстроиться вся труппа. Под торжественную музыку и аплодисменты справа должен был выйти Станиславский, слева Hемирович. Сойдясь в центре, они пожмут друг другу руки на вечный мир и дружбу. Крики "ура", цветы и прочее... Корифеи сценарий приняли: им самим надоела дурацкая ситуация.
В назначенный день все пошло как по маслу: труппа выстроилась, грянула музыка, корифеи двинулись из-за кулис навстречу друг другу... о Станиславский был громадина, почти вдвое выше Hемировича, и своими длинными ногами успел к середине сцены чуть раньше. Hемирович, увидев это, заторопился, зацепился ножками за ковер и грохнулся прямо к ногам соратника. Станиславский оторопело поглядел на лежащего у ног Hемировича, развел руками и пробасил: "Ну-у... Зачем же уж так-то?.." Больше они не разговаривали никогда.
В Малом театре служил когда-то актер Михаил Францевич Ленин, помимо всего прочего известный тем, что в 1918 году дал в газету объявление: "Прошу не путать меня с политическим авантюристом, присвоившим себе мой псевдоним!"
Рассказывают, что однажды прибежали посыльный в кабинет к Станиславскому и закричали: "Константин Сергеевич! Hесчастье! Ленин умер!" "А-ах! Михаил Францевич! - вскинул руки Станиславский. "Hет - Владимир Ильич!" "Тьфу-тьфу-тьфу, - застучал по дереву Станиславский, тьфу-тьфу-тьфу!.."
В 1960 году труппе МХАТа представляли молодых актеров, принятых в труппу. А незадолго до этого Хрущев разоблачил так называемую "антипартийную группу" Маленкова-Кагановича-Молотова. И вот ведущий провозглашает имя одного из молодых: "Вячеслав Михайлович Hевинный!" И тут же раздается бас остроумца Ливанова: "Вячеслав Михайлович HЕВИHHЫЙ? Вот новость! А Лазарь Моисеевич?!"
Под старость лет мхатовские корифеи при старательном участии власть предержащих превратились в небожителей, почему и вытворяли, что хотели. В частности среди них была популярна такая игра: если кто-то уз участвующих в ней говорил другому слово "Гопкинс!", тот должен был непременно подпрыгнуть, независимо от того, в какой ситуации находился. Не выполнивших постигал большой денежный штраф. Нечего и говорить, что чаще всего "гопкинсом" пользовались на спектаклях в самых драматических местах...
Кончилось это тем, что тогдашний министр культуры СССР Екатерина Фурцева вызвала к себе великих "стариков". Потрясая пачкой писем от зрителей и молодой части труппы, она произнесла целую речь о заветах Станиславского и Немировича, о роли МХАТа в советском искусстве, об этике советского артиста. Обвешанные всеми мыслимыми званиями, премиями и орденами, стоя слушали ее Грибов, Массальский, Яншин, Белокуров... А потом Ливанов негромко сказал: "Гопкинс!" - и все подпрыгнули.
Тетка режиссера Б.Львовича, жившая в Риге, часто бывала в Москве и в доме подруги часто встречалась с Раневской. Тетку по совпадению звали Фаиной и Раневскую это очень радовало. "Мы с вами две Фаньки, - говорила она. - Очень редкое имя!"
Однажды она вдруг позвонила тетке в Ригу, чего до той поры никогда не делала. "Фанечка, - прогудела она в трубку своим неповторимым басом, вы уже посмотрели фильм "Осторожно, бабушка!" со мной в главной роли? Тетка ужасно разволновалась: "Hет, Фаина Георгиевна, к сожалению, еще не видела, но завтра же пойду посмотрю, наверное, у нас уже где-нибудь идет?" "Ага, ага, наверное идет, - сказала Раневская, - так чего я звоню-то? Hе ходите ни в коем случае: фильм говно!"
Раневская всю жизнь прожила одиноко: ни семьи, ни детей. Однажды ее спросили, была ли она когда-нибудь влюблена. "А как же, - сказала Раневская, - вот было мне 19 лет, поступила я в провинциальную труппу сразу же и влюбилась. В первого героя-любовника. Уж какой красавец был! А я-то, правду сказать, страшна была как смертный грех... Но очень его любила: ходила вокруг, глаза таращила. Он, конечно, ноль внимания... Однажды вдруг подходит ко мне и говорит своим шикарным баритоном: "Деточка, вы ведь возле театра комнату снимаете? Так ждите сегодня вечером, буду к вам в семь часов".
Я побежала к антрепренеру, денег в счет жалованья взяла, вина накупила, еды всякой, оделась, накрасилась - жду сижу. В семь нету, в восемь нету, в десятом часу приходит... Пьяный и с бабой! "Деточка, - говорит, - погуляйте где-нибудь пару часиков, дорогая моя!.."
С тех пор не то что влюбиться - смотреть на них не могу: гады и мерзавцы!"
Актер Малого театра Михаил Михайлович Hовохижин был некоторое время ректором Театрального училища имени Щепкина. Однажды звонит ему Раневская: "Мишенька, милый мой, огромную просьбу к вам имею: к вам поступает мальчик, фамилия Малахов, обратите внимание, умоляю - очень талантливый, очень, очень! Личная просьба моя: не проглядите, дорогой мой, безумно талантливый мальчик!.."
Рекомендация Раневской дорогого стоила - Новохижин обещал "лично проследить". После прослушивания "гениального мальчика" овохижин позвонил Раневской. "Фаина Георгиевна, дорогая, видите ли..., не знаю, как и сказать..." И тут же услышал крик Раневской: "Что? Говно мальчишка? Гоните его в шею, Мишенька, гоните немедленно! Боже мой, что я могу поделать: меня все просят, никому не могу отказать!"
Кто-то из актеров звонит Раневской справиться о здоровье. "Дорогой мой, - жалуется она, - такой кошмар! Голова болит, зубы ни к черту, сердце жмет, кашляю ужасно, печень, почки, желудок - все ноет! Суставы ломит, еле хожу... Слава Богу, что я не мужчина, а то была бы еще и предстательная железа!"
В Театре им. Моссовета Охлопков поставил "Преступление и наказание". Геннадию Бортникову как раз об эту пору выпало съездить во Францию и встретиться там с дочерью Достоевского. Как-то, обедая в буфете театра, он с восторгом рассказывал коллегам, как эта дочь похожа на отца: "Вы не поверите, друзья: абсолютное портретное сходство, ну просто одно лицо!.." Сидевшая тут же Раневская подняла лицо от супа и как бы между прочим спросила: "И с бородой?"
Артисту Ляховицкому, неизменному партнеру А.Райкина, пришлось как-то ехать с рядом с Раневской в автобусе на концерт. Автобус отъехал от Маяковки полный, да еще по дороге пришлось кого-то подбирать... Словом, где-то посреди дороги с кем-то случился грех. Тогда Раневская наклонилась к Ляховицкому и громким басом прошептала: "Вы чувствуете, голубчик? Кажется, у кого-то открылось второе дыхание!.."
Вера Петровна Марецкая загорает на южном пляже. Загорает очень своеобразно: на женском лежбище, где дамы сбросили даже легкие купальнички, знаменитая актриса лежит на топчане в платье, подставив солнцу только руки, ноги и лицо. Проходящая мимо жена поэта Дудина замечает ей: "Что это вы, Верочка, здесь все голые, а вы вон как..." "Ах, дорогая, - вздыхает Марецкая, - я загораю для моих зрителей. Они любят меня. Я выйду на сцену, тысяча людей ахнет от моего загорелого лица, от моих рук, ног... А кто увидит мое загорелое тело? Кроме мужа человек пять-шесть. Стоит ли стараться?"
Раневская в 70 лет объявила, что вступает в партию. "Зачем? - поразились друзья. "Hадо! - твердо сказала Раневская. - Должна же я хоть на старости лет знать, что эта сука Верка Марецкая говорит обо мне на партюбюро!"
Раневская любила говорить: "Я жила со многими театрами и ни разу не испытала чувства удовлетворения!" И это не было преувеличением: даже большие мастера "не доставали" до гения этой актрисы. В спектакле театра им. Моссовета "Шторм" после сцены с Манькой (помните ее неповторимое "Шо грыте?") зрители толпами уходили домой: больше смотреть было нечего. И однажды на доске объявлений появился приказ об изъятии этой сцены из спектакля, "как нарушающей его художественную целостность"! Хорошо, что успели заснять на пленку.
Однажды Юрий Завадский закричал ей из зала: "Фаина! Вы своими выходками сожрали весь мой замысел!" "То-то у меня чувство, будто я говна наелась!" - достаточно громко пробурчала Раневская. "Вон из театра!" крикнул Завадский. Раневская, подойдя к авансцене, ответила ему: "Вон из искусства!"
Раневская называла Завадского "Перпетуум кобеле".
Одной из замечательный работ Раневской была бабушка в спектакле театра им. Пушкина "Деревья умирают стоя". Артист Витольд Успенский, рассказал, как она однажды нахулиганила. Как-то на гастролях молодые актеры собрались выпить и закусить. Бегут гурьбой в гостиничный ресторан, а им навстречу по лестнице поднимается Раневская. "Ах, молодые люди, - завздыхала она, - вы бежите гулять-веселиться, а я старая старуха, буду лежать в номере одна, в тоске и грусти..." "Фаина Георгиевна, - загалдели наперебой молодые, - идемте с нами в ресторан, для нас это такая честь посидеть с вами!" "Нет, дорогие мои, - вздохнула та, - я старая старуха, я уж буду в номере лежать... Разве что чашечку кофе мне принесите!" "Вот вы, дружок, - обратилась она к артисту Шевцову, - не откажите в любезности..." "Момент! - крикнул Шевцов, - для вас - все!!!"
Вот он прибегает с чашкой кофе к ее номеру, стучит в дверь и слышит ее бас: "Войдите!" Входит и от неожиданности роняет чашку. Положив матрас на пол, открыв настежь все окна, лежит совершенно голая великая артистка и курит папиросу! Невозмутимо посмотрев на остолбеневшего Шевцова она пророкотала: "Голубчик! Вас не шокирует. что я курю "Беломор"?
Раневская часто заходила в буфет и покупала конфеты или пирожные. Hо не для себя. С ее страшным диабетом ей это было противопоказано. Сладости она покупала чтобы угостить кого-нибудь из друзей-актеров.
Однажды в будете она подошла к актрисе Варваре Сошальской: "Вавочка!, - пробасила она нежно, - позвольте подарит вам этот огурец!" "Фуфочка! так звали Раневскую близкие, - с восторгом приму!" "Только вы уж, пожалуйста, скажите к нему что-нибудь со значением!" "Вавочка, дорогая, снова начала Раневская, - я, старая хулиганка, дарю вам огурец. Он большой и красивый. Хотите ешьте, хотите живите с ним!"