Группа зевала и не спешила ловить мышей. Спасать свою жизнь сил уже не было. Кто-то закуривал возможно последнюю перед мучительной смертью в снегах, сигарету.
Он поразительно быстро скинул куртку, запихнул ее в рюкзак, пристегнул лыжи и решительно полез на бугор. Когда следующий из нас вылез из ямы, его уже не было видно. Только прямая, ровная лыжня уходила вглубь тайги. Мы догнали его только через три часа. Он сидел у створного знаака. Ветер разогнал облака и великая русская река катила застывшие волны застругов в сиянии низкого северного солнца. На другом берегу, за розовыми бурунами, дымился поселок.
Мы успели еще зайти в магазин и в просторном бревенчатом спортивном зале местной школы, куда нас устроили на ночлег, мазали маслом теплый еще, свежий хлеб и варили на примусе три пакета супов - наш последний маршрутный ужин. Как гласит один из пунктов Памятки завхозу: "У хорошего завхоза продукты не кончаются", и, с новой строки: "У хорошего завхоза продукты не остаются".
----------------
Актерские байки
Было время, когда театр обходился без
режиссера и даже без сцены, а актеры - без текстов. Были и есть спектакли, существующие без декораций и без музыки. Единственное, без чего не может обойтись ни один сколько-нибудь живой - нужный зрителям и долго идущий спектакль - без накладок. Смех на сцене - не в зале - событие катастрофическое. За ним обычно следует поиск виновных, скандал, раскаяние и кара, но истребить явление, присущее радостной природе театра, нет никакой возможности.
Поэтому коллекция театральных баек, долгие годы составляемая Н.И.Вайнберг, пополняется ежегодно. В крохотных эпизодах можно увидеть отражение прежней жизни, почувствовать аромат минувшей эпохи и уловить нечто, напрочь исключенное из нашей повседневности, - ощущение покоя.
Однажды за кулисы Александринского театра зашел Николай I в сопровождении адъютанта. Навстречу ему попался знаменитый трагический актер В.Каратыгин.
- Послушай, - сказал император, - говорят ты хорошо представляешь лица. Изобрази-ка меня.
- Не смею.
- Я велю.
- Если Ваше величество изволит, - Каратыгин мгновенно преобразился: несколько отставил ногу, вскинул голову, взгляд его стал оловянным. Послушай, - небрежно бросил он через плечо адъютанту, - говорят, актеришка Каратыгин порядочно представляет лица, пошли-ка ему корзину шампанского.
Довольный царь рассмеялся: ?Быть по сему?.
Наутро актеру на дом была доставлена корзина шампанского.
* * *
Выдающийся английский актер негритянского происхождения Айра Олдридж обладал бешеным темпераментом. Его коронной ролью был Отелло. В финальной сцене он так ?накалялся?, что изо рта у него шла пена, а глаза наливались кровью. Исполнительницы роли Дездемоны панически боялись играть с ним.
Известный театрал Стахович однажды зашел за кулисы и спросил Олдриджа, как прошли его гастроли в Москве с Никулиной-Косицкой - Дездемоной. Олдридж ответил, что она очень нервничала, и добавил: ?Все эти слухи сильно преувеличены. Я сыграл Отелло более трехсот раз. За это время задушил всего трех актрис, зарезал, кажется, одну. Согласитесь, что процент небольшой. Не из чего было так волноваться вашей московской Дездемоне?.
* * *
Замечательный актер Московского Малого театра Живокини играл в очень скверной пьесе ?Зе-за-зи?. По ходу действия он должен был посмотреть в лорнет и увидеть... Азию. Актер смотрит в лорнет и вместо: ?Я вижу Азию? произносит: ?Я вижу Москву. Театр. Бенефис Живокини. Играют ?Зе-за-зи?. Какая же это мерзость!? Публика в восторге, пьесу снимают с репертуара.
* * *
Особой любовью к импровизациям прославился Н.Монахов. Его совместные с А.Кошевским ?отсебятины? на сцене Театра оперетты часто были очень остроумны и совершенно в стиле пьесы. Начинал обычно Монахов, Кошевский старался подыграть ему. Так продолжалось до тех пор, пока Монахов не предупредил однажды: ?Готовься, сегодня тебе будет худо?.
Выйдя на сцену, Монахов, как обычно подал реплику Кошевскому, тот ответил. Началась импровизация. После нескольких удачных отсебятин, которыми обменялись партнеры, Монахов вдруг сказал: ?Ну, ладно. Ты поговори, а я пока уйду?. И ушел. Кошевский был убит. Он метался по сцене, взмахивал руками, растерянно бормотал и, в конце, заплакал. Тогда Монахов сжалился и снова вышел на сцену.
* * *
Старые театралы, хорошо знавшие актера Н.Выходцева, всегда ждали от него каких-нибудь фокусов. Он умудрялся так перевирать текст, что даже в самой сильной драме публика хохотала. Шла трагедия Гете ?Торквато Тассо?. Суфлер подает из будки: ?А вот и сам Торквато Тассо?. Выходцев не понял, молчит. Суфлер еще раз повторил. Тогда Выходцев грянул: ?А вот и сам квартальный Тарасов... с квасом?.
* * *
А актер П.Черкасов в драме из боярской жизни вместо реплики: ?Князь на одре болезни: он говорить и видеть вас желает?, ляпнул вдруг: ?Князь на ведре сидит и говорит, что с вами пить желает?.
* * *
Театр ?Современник? давал спектакль ?Декабристы?. В роли Николая I О.Ефремов. По ходу спектакля он должен был сказать фразу: ?Я в ответе за все и за всех?, но оговорился и произнес: ?Я в ответе за все и за свет?. Его партнер Е.Евстигнеев тут же подхватил: ?Тогда уж и за газ, и за воду, ваше величество!?
* * *
Однажды Станиславский в роли Вершинина в ?Трех сестрах? представился Лужскому, игравшему Андрея Прозорова: ?Прозоров?. Лужский поперхнулся и ответил сдавленным голосом: ?Как странно - я тоже?.
* * *
Немировича-Данченко, как и героя ?Вишневого сада? Епиходова, называли ?Двадцать два несчастья?. То он на репетиции дунет в папиросу и запорошит глаза, то элегантно присядет на край режиссерского стола, и на него полетят графин, чернила и лампа, то, прохаживаясь между рядов, споткнется о чью-нибудь ногу и упадет в проходе.
Однажды, во время какой-то напряженной паузы, последовавшей за резкой отповедью одной из актрис, Владимир Иванович вдруг вскочил из-за режиссерского стола и со стоном ?ай, ай, ай? начал кружиться как волчок и хлопать себя по бедрам и груди. Потом сорвал пиджак и начал топтать его ногами. Актрисы в ужасе разбежались. Оказалось, что у гения загорелись в кармане спички. Репетицию пришлось отменить.
* * *
Москва. Михайловский Манеж. Заезжая труппа дает ?Тараса Бульбу?. В финальной сцене Тарас никак не может распутать ремень зацепившегося ружья. ?Погоди, Андрей, вот сейчас я тебя и убью?. Андрей ждет. Тарас, распутав ремень, кричит: ?Я тебя породил, я тебя и убью!? - и нажимает курок. Осечка. ?Погоди, Андрей,? - причитает Тарас, но ружье не поддается. Наконец, за кулисами кто-то сжалился над Тарасом и ударил доской об пол, имитируя выстрел. Но, увы, - в этот момент Бульба уже рубил сына саблей.
* * *
Безвестному молодому человеку, одному из распорядителей студенческого концерта, поручили пригласить прославленного артиста Мамонта Дальского. Студент нанял карету и подъехал в отелю ?Пале-Ройаль?, где жил знаменитый трагик.
- Я не поеду, - сказал Дальский, - но вместо себя приятеля пошлю. Чудесный бас. Где же он? Федор!
Из соседней комнаты вышел худой долговязый молодой человек.
- Федор! Одевайся скорее. На студенческий концерт поедешь. Споешь там что-нибудь.
Певец было запротестовал, но Дальский был неумолим. Студент был весьма расстроен своей неудачей. Ехали молча. Только перед выходом на сцену студент спросил певца:
- Как вас объявить?
- Шаляпин, - ответил тот, - Федор Шаляпин.
- А я - Василий Качалов, - представился студент.
Популярность Василия Качалова была безгранична. Гулять с ним днем по Москве было просто невозможно: его знали решительно все, вплоть до уличных мальчишек. Актер Александров рассказывал: ?Идем по улице, собачка навстречу - увидела Качалова, замерла, протянула лапу и говорит: ?Здравствуй, Вася. С Новым годом тебя!?
Это из журнальчика "Красная бурда".
-----------------
10 ноября.