- И увидим.
Словно в доказательство обещанного, в одном из закрытых отделений чешского мебельного гарнитура раздался взрыв оглушительной силы, и в щель между дверцами полилась темно-красная жидкость.
- Вот. Вот, - уже в открытую плакал Дед. - Моя вишневая настойка. И этого еще мало.
Пожарники сочувственно переминались с ноги на ногу. Хозяин квартиры был явно на грани нервного истощения.
- У вас есть успокоительное? Где у вас аптечка?
- Та... там. На кухне, - рыдания полностью обессилили старейшего.
Предводитель прошел на кухню. Он хотел присесть на табурет, но то ли промахнулся, то ли его кто-то отодвинул, но так или иначе, предводитель полетел навзничь. Он рассек правую щеку об батарею парового отопления, а ногами неудачно задел стол с посудой и опрокинул его на газовую плиту. Когда на шум прибежали остальные пожарники, то их глазам открылась удручающая картина. Деда же она привела в дикий ужас. Он сразу понял, что и это "мокрое" дело тоже "пришьют" ему. Поэтому решил тут же, не откладывая ни на минуту, бежать отсюда - куда глаза глядят.
Мудрейший тихо сделал шаг назад, повернулся и выскочил в коридор. Он рванул входную дверь, и тут глаза полезли у него на лоб, и дыхание остановилось.
На пороге стояли два милиционера.
- Не-е-ет!!! - зарычал Дед. Он успел захлопнуть дверь (которую милиционеры, впрочем, сразу же вышибли), а теперь он стремился любой ценой попасть на балкон, прийдя к резонному выводу, что лучше разбиться насмерть, чем попасть в руки советским правоохранительным органам.
Что-то ударилось со страшным грохотом. Дед обернулся и увидел, что это опрокинулся гардероб. Насколько помнил старейший - к гардеробу он даже пальцем не притронулся. Но так даже лучше - приличный заслон преследователям.
Представители милиции дали предупредительные выстрелы. Кто-то на лестничной площадке понял их, как сигнал о первых жертвах и бросился вызывать "скорую помощь".
Один милиционер выломал дверь в большую комнату. Но тут тяжелая люстра, сорвавшись с потолка, полетела по весьма неожиданной кривой и угодила прямо в него. Милиционер потерял сознание. Второй быстренько забормотал что-то в рацию, и с балкона Дед увидел, как из машины в подъезд нырнули еще двое.
Пожарники, между тем, основательно застряли на кухне, так как там почему-то наглухо перекосило дверь, а сломать ее полностью они не могли здесь их полномочия столь далеко не заходили.
Тем временем, подоспела помощь милиции. Теперь втроем они осуществляли наступление на квартиру. И если бы кто-нибудь сказал им сейчас, что сопротивление оказывать некому (хозяин квартиры укрылся на балконе), опергруппа была бы крайне удивлена. Из недр квартиры в них летело бесчисленное множество самых разнообразных предметов, в том числе и такие, как: гантели, магнитофоны, фирменные наборы кухонных ножей, годовые подшивки журнала "Новый мир"; которые могли представлять известную опасность для здоровья.
Народ, толпившийся на лестнице, громко испуганно гудел. Люди увидели, что милиционеры все-таки продрались внутрь чертовой квартиры, дверь за ними захлопнулась, и шум битвы чуть поутих.
Стоявшие же на улице заметили, как сначала одно, а потом и все остальные оконные стекла в этой квартире лопнули и полетели вниз бесчисленными осколками. Внутри постоянно что-то грохотало, словно металось от стены к стене, опрокидывало все на своем пути, все крушило, било и уничтожало.
Чьи-то руки просунулись на балкон и молниеносно втянули хозяина квартиры через пустую глазницу выбитого окна. Тут же раздался взрыв такой силы, что по всему фасаду дома, вплоть до фундамента, пробежала черная зловещая трещина.
Толпа ахнула.
В этот момент к дому подкатили две машины. Одна - ярко-желтый пикап реанимобиля, а другая - красно-белая "скорой помощи".
Отряд в белых халатах забежал в подъезд и через какие-то мгновения вывел оттуда человека, спеленатого в бинты вместо смирительной рубашки. С первого взгляда очень трудно было узнать в нем хозяина квартиры, где произошла вся эта бойня, но зато даже одного взгляда было достаточно, чтобы сказать совершенно определенно - человек сошел с ума. Его эмоции абсолютно не контролировались. Он постоянно нес какую-то чушь, хотел вырваться и убежать.
- Отпустите! Отпустите меня сейчас же! - голосил несчастный Дед. Ха-ха-ха, я всех превращу вас в лягушек... Баю-баюшки-баю... Говорят, вареные кошки необычайно вкусны?!
Шофер реанимобиля помог втолкнуть Деда в машину и услышал, как один врач сказал другому:
- Точно пока не скажу, но мне кажется, что здесь мы имеем дело с полтергейстом.
И другой врач ответил:
- Тогда последствия могут быть еще хуже.
Врачи расселись по машинам, и толпа расступилась.
Сквозь рев моторов и визг сирен люди услышали, как Дед бушует внутри реанимобиля:
- А я вам говорю - она круглая. Ура, поехали!.. Ой-ой, щекотно, гав-гав-гав... Сою-у-з неруши-имы-ый...
ИНТЕРВЬЮ ИЗ ПЕРВЫХ РУК
о том, как один дракон в нелетную погоду решил поохотить
ся, во-первых, пешком, во-вторых, на меня.
В тот день я таки пошел на поводу у свеженародившейся традиции и за выпивку в "Зеленой Камнежуйке" лихо расплатился мечом. Перец, собака-трактирщик, даже завалящего кинжальчика взамен не дал - сдачи, говорит, нет. Это был недобрый знак, но я им пренебрег.
Вывалившись в приподнятом, несмотря на дрянную погоду, настроении за порог, я уткнулся носом в чей-то зеленый бронированный живот и ощутил макушкой жаркое дыхание. Со стесненным сердцем задираю голову - о, Махал! Говорят, этого типа не встречали в Приовражье лет сто. Надо ж ему было именно сегодня заскучать по цивилизации.
Нет, я не трус, но исход нашего поединка вызывал серьезные опасения. Разные школы, различие весовых категорий, и вообще - он, похоже, идет в трактир, а я-то точно из трактира.
Я резко отпрыгнул назад и с недюжинной силой впечатался в кирпичную кладку славной кормушки.
Мой визави раздвоился, дружелюбно ухмыльнулся и, вновь воссоединившись, поинтересовался:
- Ты куда так резво?
- Домой, - говорю.
- Зачем? - Развил свою мысль собеседник.
- Дела, - говорю.
- Какие-такие дела?! - Неожиданно сурово рявкнул броненосец.
- Многочисленные и неотложные, - неожиданно заискивающе пискнул я и ... рванул с места.
Придя в сознание, я обнаружил себя удаляющимся от места неожиданного рандеву с непристойной поспешностью противолодочным зигзагом, но почему-то не покидая мощеной дороги. Очевидно, у словоохотливой рептилии остались еще какие-то вопросы, во всяком случае вскоре позади меня раздался приближающийся тяжелый топот. Я вспомнил о делах (неотложных и многочисленных) и наддал, оторвавшись от погони довольно успешно, но увы, ненадолго. Тогда я сменил тактику и, свернув с дороги, протиснул утомленное пробежкой туловище меж двух шероховатых валунов. Но животное дойти до трактира не успело, а потому оценило обстановку трезво и за мной не полезло. Трюк не удался. Пока я петлял по лесу, он обежал маленький валун и снова пристроился мне в хвост.
И тут лес кончился. Обрывом. С козырьком, скользкими глинистыми склонами, извилистым ручейком на нереально далеком дне. Шумное сопение настигало. Я воззвал к делам (многочисленным и неотложным) и скатился вниз.
Преследователь ринулся за мной и за счет превосходящей массы прибыл на место чуть ли не раньше меня. Обратная процедура удалась ему тяжелее. Мне тоже. Но я был больше, нежели он, заинтересован в победе.
Он сломался в третьем овраге. Я сидел в луже на краю обрыва и безучастно наблюдал, как подо мной рассерженная зеленая ящерица вопит со слезой в голосе, задрав голову:
- Вы грубиян, молодой человек! - И шлепая по дну ручейка, уходит навстречу неизвестности.
- Зелен ты меня учить, - утомленно буркнул я подумал: "Хорошо, что драконы не летают!