Он позвонил на работу жене, объяснил свое состояние и спросил, что теперь ему делать?
Люся заорала в трубку:
- Желтенькие - слабительное! Идиот! Тонизирующие - красного цвета. Красного! Господи...
Леня бросил трубку и, подумав, принял таблетку закрепляющего. Подумал еще и взял две красненькие таблетки для закрепления уверенности в себе. Слабительное, закрепляющее и тонизирующее в сумме дали сногсшибательный эффект. Леня покрылся холодным потом, во рту пересохло, а пальцы задрожали так, что пришлось их сжать в кулаки.
В таком вот состоянии, со сжатыми кулаками, но дрожа, Леня ровно после трех стучался в кабинет. То ли от волнения, то ли от лекарства он никак не мог пройти в дверь, ну не попадало тело в проход, заколотило его!
- Проходите! Садитесь! - сказал Максим Петрович, доброжелательно кося глазами.
Легко сказать - "садитесь".
Наверно, летчику легче было ночью посадить самолет с отказавшим мотором, чем бедному Лене попасть задом на сиденье стула. Наконец посадка была завершена.
Максим Петрович, достав из папки бумагу, потряс ею в воздухе:
- Поздравляю! Вопрос решен положительно. Три комнаты. Осталось подписать у Новожилова, и все.
- Максим Петрович, а вы бы уж подписали... и тогда размер моих границ... не имел бы никакой благодарности!
Максим Петрович кивнул и вышел. Через минуту вернулся и помахал перед носом у Лени подписанным вкусно пахнущим ордером. Там было написано: "Трехкомнатная". Леню потянуло за ордером, но Максим Петрович изумленно глянул в ящик стола, потом на Леню, как бы прикидывая, войдет Леня в ящик или нет.
Леня выхватил ордер, бросил в ящик пухлый конверт и, быстренько пятясь к дверям, забормотал:
- Большое спасибочко! Заходите еще!
От радости, что все позади, Леня глупо улыбался и все пытался выйти в ту половину двери, которая была заперта. И тут двое молодых людей, подхватив его под руки, разом предъявили удостоверения работников ОБХСС и бодро сказали: "Ни с места!"
Широко улыбаясь, старший из них ласково поманил людей из очереди, очевидно, чтобы они разделили его радость:
- Товарищи, можно вас? Будете понятыми. Подтвердите дачу взятки. Вы только что получили ордер, не так ли?
Младший оперативник открыл ящик и достал оттуда конверт.
- Ваш?
Леня кивнул, хотя голова Максима Петровича отчаянно замоталась из стороны в сторону, словно увертываясь от петли.
Старший жестом профессионального фокусника засучил рукава, дабы все убедились, что в рукавах ничего нет, и, ловко вскрыв конверт, бережно достал аккуратно сложенный "Советский спорт". Подмигнув понятым, он начал нежно разворачивать газетный лист. Понятые, распахнув рты, с огоньком лютой справедливости в глазах ждали финала. Ничто не делает нас такими честными, как чужое преступление. Наконец газета была развернута в два полных печатных листа. Работник ОБХСС, не сняв улыбки, оглядел газету с обеих сторон, ударил бумагу ладонью и начал трясти, надеясь, что посыпятся денежки. Увы, фокус не удался!
- Синицын, чтоб я сгорел, это " Советский спорт"! - сделал он тогда смелый вывод.
Максим Петрович, для которого этот вывод был, наверно, еще более неожиданным, чем для остальных, недоверчиво потрогал газету рукой, ущипнул себя, работника ОБХСС, и к нему снова вернулся дар речи.
- Естественно, это "Советский спорт". А что, по-вашему, там должно быть еще? Вот интервью с Дасаевым. Я всю жизнь мечтал его прочесть, и товарищ любезно принес, как мы с ним и договорились.
Младший работник ОБХСС с лицом человека, похоронившего за день всех родственников, машинально сложил газету, сунул в конверт и бросил обратно в ящик стола. В глазах его стояли слезы.
А Максим Петрович бросился к Лене и долго тряс его руку:
- Спасибо за газету! Даже не знаю, как вас благодарить! Просто не представляю, как бы я жил без этой газеты!
Леня сказал:
- У меня журнал "Здоровье" есть. Принести?
- Нет-нет! Это уже статья, правда, товарищи? Да возьмите конверт, а то подумают, что я с посетителей конверты беру.
Максим Петрович сунул конверт из ящика обратно Лене в карман.
- Ну, вы жук! - старший сотрудник погрозил Максиму Петровичу пальцем.
- Все свободны, хотя, конечно, жаль.
Наконец Леня выбрался из проклятого кабинета и помчался домой.
Влетев в комнату, не раздеваясь, Леня схватил жену в охапку и закружил по комнате:
- Люська! Трехкомнатная! Держи! - Он царственным жестом протянул ордер.
Прочитав текст, Люся заплакала:
- Любименький! И нам повезло наконец. Господи! Такая удача и ты на свободе! Садись есть, радость моя!
Леня уплетал обжигающий борщ и, давясь, рассказывал, как все было.
- И представляешь, жук, говорит: "Чтоб вы ничего не подумали, я возвращаю вам конверт", - Леня бросил на стол мятый конверт. Люся подняла его, и вдруг оттуда посыпались песочного цвета ассигнации. Сторублевки. Десять штук.
- Ленечка, это тысяча рублей! Ты кого-то нечаянно убил? - Люся приготовилась плакать.
Леня медленно лил борщ из ложки на брюки, не отрываясь глядя на невиданные деньги.
- Может, это он тебе взятку дал за то, что ты его спас?
- Погоди, Люсь, погоди! Вот, значит, как оно. У него в ящике лежала чья-то взятка в таком же конверте. Он побоялся, что станут искать и сунул конверт мне в карман. Жулик! Не отдам! Это нам на новоселье от ОБХСС.
- Ленчик! - Люся привычно опустилась на колени. - Верни! Узнают, что ты трехкомнатную получил и за это взятку взял. В законе еще статьи для тебя не придумали!
- Не отдам! - Леня смотрел на жену исподлобья. - В кои-то веки мне дали взятку. Когда я еще получу? Не все взятки давать нечестным людям, пора уже и честным давать.
- Ой, Ленчик, не гонись за длинным рублем, дороже выйдет!
Они бранились целый день и даже ночью.
К утру Люся убедила мужа, что не в деньгах счастье. И чтобы воровать, надо долго учиться. Квартира трехкомнатная с неба свалилась, и не надо гневить боженьку.