по воде широкий розовый шлейф.
Он облетел вокруг памятника Скирюку и Михалычу, где была
надпись: ????????????????????????????
? ДОРОГИМ ГЕНИЯМ ?
? ОТ БЛАГОДАРНЫХ ПОТОМКОВ?
????????????????????????????
Он пронесся мимо окна квартиры, где люди в длиннополых
плащах отплясывали краковяк под аккордеон.
Его пытались схватить огромные тощие ладони гигантского
существа, голова которого скрывалась в облаках.
Он пересек роскошную залу, сбив по пути какую-то пожилую
даму с двумя детьми на руках, и краем глаза заметил, как один
ребенок с ревом катится вниз по мраморной лестнице.
Он видел две статуи - толстую и тонкую - которые сидели
на палубе маленького пароходика, пили портвейн и пели грузин
ские песни.
Он летел над лесом. Было темно и тихо, и лишь кто-то не
видимый пел в ночи:
О розовый портвейн!
Мне видятся Ганг и Рейн,
И две обезьяны
С жирафами пьяными
Мчатся купаться в бассейн!
После чего послышался треск и предсмертный вопль лисицы.
Он летел...
Летел...
"Армагеддон Ахтыгата"
Старкову казалось, что прошла вечность, прежде чем он
вывалился из рамы разбитого зеркала в своем замке. Слышался
шум битвы, как вдруг затрубила труба. Голос ее нарастал и ши
рился, пока, наконец, не поглотил все остальные звуки. Стар
ков бросился к окну и остолбенел.
В небе разлилось ослепительное сияние. Трубы смолкли, и
послышалось ангельское пение, после чего скрипучий голос уг
рюмо проворчал:
-Как вы мне все надоели! Учил вас учил, ублюдки, да все
без толку! Библию дал, понимаешь... Охо-хо... Ну ладно, нач
нем, пожалуй...
С неба спустились архангелы и водрузили посреди поля
битвы престол, на который воссел благообразного вида старец с
нимбом на голове.
Все притихли, только у пьедестала дрались Скирюк и Миха
лыч.
"Оппаньки! - подумал Старков.-Бог! Это что ж теперь бу
дет?!"
Архангел Гавриил шагнул вперед, откашлялся и раскрыл ог
ромную книгу.
-Объявляю Страшный Суд открытым! - провозгласил он, и,