Москва. Сбербанк. Рабочее время. В сбербанк шумною толпою является семейство моих приятелей. В нормальном агрегатном состоянии они живут в Австралии, но периодически кристаллизуются в Москве. И в этот раз они вспомнили о том, что на имя младшего сына было некогда положено 40 долларов. А ему уже 14, следовательно, он может эти деньги снять. Ура. Пусть снимет и купит себе что—нибудь.
Подходят к стойке, предъявляют документы.
— Нет, — говорит им девушка, — не дадим.
— Почему?
— Потому что только с совершеннолетия.
— Простите, но вот тут написано, что, по наступлении совершеннолетия, он может снять эти деньги самостоятельно. А с 14 лет — с родителями. Ну вот они мы, родители. И наши документы.
— Это раньше было можно, а теперь нельзя.
— Но мы не такое соглашение заключали.
— Так вы и в другой стране родились. До совершеннолетия только через органы опеки.
— Простите, а на каком основании?
— У нас инструкция.
— А посмотреть ее можно?
— Нельзя. Она для внутреннего пользования.
— То есть вы не выдаете сыну его деньги на основании документа, который не желаете показать?
Девушка куда—то звонит.
— Привет! Мы же не можем показывать инструкции? Спасибо. Ну вот, не можем.
— Позвольте, но вот у нас соглашение…
— Какое соглашение? Вы тут сами уехали, а теперь очерняете страну, в которой родились!
На этой фразе семейство хватил некоторый удар. Придя в себя, глава оного все же поинтересовался, какую часть страны и как именно он очернил, пытаясь помочь сыну получить его деньги.
Девушка некоторое время думала, а потом сказала.
— Извините, вырвалось.
На чем они и ушли. В задумчивости.
Едем мы по дороге, ведущей вдоль Великого Австралийского Выкуса. Да, так и называется — Great Australian Bite — тот самый полукруг, который неизвестный лангольер отъел у Австралии снизу. Устали до такой степени, что местные красоты уже не так радуют. А по дороге — плакаты, предупреждающе, что порядочному водителю надлежит внимательно следить, не появилась ли где «скорая помощь», и если появилась, то немедля уступать дорогу, желательно всю. Ну куда уступать — пустая трасса совершенно. От машины до машины — как от того уездного городка до следующего государства. Но мы уже знаем, зря предупреждать не будут. Если пишут, что клинохвостые орлы взлетают медленно, значит есть орлы, и взлетают они медленно. Если пишут, «следите и уступайте» — значит, такая тут скорая, что за ней глаз да глаз. Так что, мы следим. Не спим. Смотрим. Направо. Налево. Вперед. Назад. А нужно было — вверх. «Скорая» в этих краях на самолетиках летает. А садится, в случае чего, на шоссе. Ничего, разошлись.
Из зала суда.
Разбирается какое—то дело. Ответчица, пожилая полная дама, представляющая себя сама, бодро препирается с представителем обвинения по каким—то техническим вопросам. Пять минут, десять…
Судья, миниатюрное существо явно эльфийского происхождения и неопределенного возраста и пола, вклиниваясь:
— Извините, что прерываю вас, но не может ли ответчица объяснить, почему она здесь находится?
Ответчица:
— Э, честно говоря… не могу, Ваша Честь.
Судья:
— А обвинение?
Обвинение лихорадочно роется в бумагах и в конце концов заявляет, что предмета дела у себя не находит, но он точно должен где—то быть.
Судья:
— (Тихо) Ну, как обычно. ВОН ОТСЮДА! ВСЕ!
Поправляет прическу и переходит к следующему делу.