- Да, бабка, иной раз так спарятся - водой не разольешь!
- Поняла, дед. Чтоб я еще раз в баню...
- А еще, бабка, бойся спиду.
- Аспид?! Гад, что ли, ползучий?
- Хуже, бабка. Спид - это гадость такая иностранного производства. Чтобы ее не подцепить, у тебя все должно быть одноразовое. И ложки, и тарелки.
- Так это ж сколько ложек на одну тарелку уйдет?!
есть один раз - с одним, другой раз - с другим.
- А у Анфиски мужик как раз многоразовый. Значит, как? - они друг от дружки уже спидцепили?
- Может, и спидцепили. Спид, он же, родимый, через что угодно передается.
- И через рукопожатие?
- А это, бабка, смотря - что пожимать. Ежели обнаженную руку, тогда да. А ежели в рукавице, тогда - прощай спид!
- Ну, значит, у Анфиски спиду нема. Она со своим мужиком никогда за руку не здоровается.
- А болезнь эту, бабка, принесли голубые.
- Голубки?
- Нет, бабка, - голубые. Это - мужики, которые без бабы живут.
- Как сторож Михеич?
- Вряд ли, бабка. Их тогда двое должно быть сторожей.
- А почто двое-то, дед, когда у нас и одному охранять нечего? Все уже растащили! Как голуби.
- В общем, бабка, увидишь - два мужика идут, - знай: это - голубые. Сразу домой беги и запирайся!
- Так что ж мне там, в городе, всех бояться?
- Нет, бабка, не всех. Вот, например, зеленые. Это - наши ребята.
- Алкаши, что ли?
- Нет, зеленые они не потому, что пьют, а потому, что природу охраняют. То есть вот перед тобой болото лежит - не смей его лапать грязными пальцами! Или шапку на тебе увидят из кролика - прощай шапка!
- А что, там, в городе, других-то цветов нет? Получше?
- Есть, бабка. Оранжевые. Это - тетки такие, в оранжевых жилетках. Вот их ты не боись. Это - рельсоукладчицы. Одной рельсой она может десятерых мужиков уложить!
- В постель?
- Эх, испортили тебя, бабка! На асфальт.
- Совсем я в этих цветах запуталась! Раньше, помню, были только красные и белые. А теперь - и голубые, и зеленые, и оранжевые, и коричневые...
- Эх, бабка, серая ты! Куда тебе - в город? Оставайся лучше в деревне!
По брачному объявлению Разговор двух дам
- И вот он мне говорит, что он - молодой, высокий, блондин.
- Ну, не пугайся. Нормальный мужик.
- Да, но он это мне говорит, сидя напротив меня.
- Ну, может, он так шутит.
- Но я же вижу, что он - старый, маленький, лысый и пузатый.
- Ну, может, у него душа тонкая.
- Да, такая тонкая, что ее не заметно. Я говорю: "Вы какую музыку любите?" А он говорит: "Классическую. Под нее засыпаешь быстрей".
- Значит, правдивый. Все о себе рассказывает.
- Правдивый, как же! Он мне говорит: "Я так решил. Если вы мне понравитесь, совру, что я - известный артист. А если - нет, совру, что я - на учете в психдиспансере".
- Ну, тогда он - настоящий джентльмен! Не хотел тебя обидеть.
- Да, джентльмен! Я когда с ним по телефону договаривалась, спросила, где мы встретимся: "В кафе или ресторане?" То есть дала ему полную свободу выбора. А он говорит: "Где хотите. У меня все равно денег нет".
- Значит - не транжира. Все деньги - в дом. Мамочке.
- Короче говоря, встретились с ним в какой-то забегаловке. Я говорю: "Вы пьете?" Он говорит: "Завязал". Я говорю: "Давно?" Он говорит: "С утра. Три часа уже не пью, как последняя скотина".
- Значит, волевой, раз завязал.
- Да нет. Он говорит: "Пить не на что". Я говорю: "Так вы бы что-нибудь продали. Из мебели". Он говорит: "Я и так уже все продал. На полу сплю. А ночью забываю, что не на кровати, и не могу слезть".
- Видишь, как он один на этом голом полу мучается! Без любимого человека.
- Я говорю: "А вы хоть были женаты?" Он говорит: "Почему - был? Я до сих пор женат".
- Ну, ничего, разведется. Детей-то нет?
- "Детей нет, - говорит. - Они сейчас в лагере отдыхают".