Из «приемника» позвонила по местному. «Где?» — «В гинекологии». А дежурство было всамделишным и в самом деле тяжелым. На этот раз Гошу, как «своего» анестезиолога, вызвали к молодой девке в «процедурку» на коллапс. Не смертельно, но требует определенных мероприятий. В первую очередь — приподнять ноги больной для улучшения венозного возврата к сердцу. Стула под рукой не оказалось, и Гоша использовал в качестве опоры свое левое бедро.
Когда вошла заранее разъяренная супруга, он расстегивал верхние пуговицы фланелевого халатика, облегчая девице вдох. Представляете сценку?
И это еще цветочки. Хуже всего несогласованная отсебятина.
Когда младший и средний медперсонал по собственной инициативе охраняет двойную жизнь эскулапа. «Он там-то, там-то, там-то». А он, ни о чем ни подозревая, едет домой. И отпирает дверь посреди очередной «консультации».
— Нам хорошо рассуждать. Ни жен, ни проблем с квартирой.
Другим приходится отрываться где попало.
Паша помрачнел.
— Каждый сам создает себе проблемы. Это не так уж здорово — приходить в пустую квартиру и ложиться в холодную постель.
— Спасибо, что открыл мне глаза.
— И что же было дальше?
— На следующий день жена звонит Игорю на работу: «Карантин отменяется. Приезжай, какой есть — инфицированный, неинфицированный. Рискнем».
— Трогательный пример жертвенного отношения к супружескому долгу.
Я поражаюсь Пашиному цинизму и способности связывать слова в красивые фразы, несмотря на состояние приличного алкогольного опьянения.
— И чем же все закончилось?
— Пока искали мужа, жена успела поделиться ихней семейной бедой со «старшей». Та разболтала сестрам. Сестры устроили комедию — обходят Игоря стороной.
— Кажется, история с твоим французиком повторяется.
— История вообще повторяется…
— Когда с тобой, как трагедия, когда с другими, как фарс.
— Ты какой-то агрессивный. Пойдем-ка лучше прогуляемся.
Ближайшее подходящее для прогулок место — детский парк рядом с кинотеатром «Гавана». Когда троллейбус поравнялся с винным магазином напротив «Сатирикона», мы синхронно заметили небольшую очередь.
Говорят, что очереди — родимые пятна социализма. Называйте, как хотите, но очередь перед винным магазином — точнейший индикатор спроса и предложения, а точнее, их соответствия. Отсутствие очереди так же плохо, как и длиннющий хвост. Паша катапультировался, я следом.
Через несколько минут с заднего хода за умеренное, почти символическое вознаграждение нам вынесли два «портвейна».
В детском парке детей не наблюдалось.
Мы нашли тихую аллейку и уже допивали первую бутылку (даже стакан взял — предвидел, зараза), когда на противоположный край скамейки подсела дама лет тридцати пяти. Поглядывает в нашу сторону с явно корыстными намерениями.
Но с «куклами» (первая категория по Пашиной классификации) близко не лежала.
Столкновения теории с практикой обычно заканчиваются плачевно. Для теории.
Паша предложил даме «портвейна». Дама сначала отказалась.
После второй у нее развязался язык.
Медсестра из «Бакулевки» («Встреча медиков! Случайная! Как трогательно! В этом видится перст судьбы!»), разведена, дочери семнадцать лет (что же ты ее с собой не прихватила?). Спиртные напитки под открытым небом с незнакомыми мужчинами распивает впервые (ха-ха!).
— Зачем же под открытым небом?
Последовало приглашение и душераздирающий рассказ о мясе в морозилке.
Дальнейшее помню смутно. Очнулся на диване в большой комнате. Паша спал на ковре.
— Паш, ты живой?
— А-а? — он сел.
— Че было?
— «Че было?» Приволок тебя в коме один-два[30]. Потрахались на ковре.
— С ней?
— Ну не с тобой же!
— А че на ковре?
— А ты всегда поперек кровати ложишься?
Кстати, на ковре неплохо. Никогда раньше не пробовал.
— Где она?
— Ушла. И телефон не оставила. Не надо было нажираться, и тебе бы обломилось.
— Тьфу! Зовут-то как?
— Не спросил.
Я осторожно спустил ноги с дивана. Конечности словно ватные.
— Что сегодня на ужин (есть не хотелось)?
Паша махнул в сторону двух открытых ампул на тумбочке.
— Напильником отпилил, — пилочки для ампул маленькие, вечно теряются.