Королевству добавив забот.
Но пройдут недели, года,
Надоест шататься без дела,
И глядишь - гнилая вода
Серебром уж снимает боль.
Коли гости стучат в ворота,
Кто-нибудь да промолвит несмело:
"Вроде воины все, повара и шуты,
Эй, а кто у нас будет король?"
И уж если пройдоха-колдун
Вдруг предъявит права на владенье,
Говоря, что, мол, прадед и дед
Ткали здесь колдовское руно,
Лейтенант трет глаза сквозь бодун,
Проклиная свое невезенье,
Смеясь, ищет стрелу, да и шепчет в усы:
"Наша магия - меч и вино!"
И уже не умолкнут сверчки
В проснувшихся залах замка,
И наш королевский трон
Сделан из серебра.
Славен город сей будь на века!
Дождь монет с небес - словно овсянка,
И пополнится наша казна,
Из награбленного добра!
Из темноты возник Анри и пристроился рядом с Майком.
- Кто это? - шепотом спросил его Майк, кивком головы указывая на певца.
- Это Дик-менестрель, - так же шепотом ответил Анри таким тоном, как будто всем должно быть известно, кто такой Дик-менестрель. Впрочем, человек, который поет так, как пел Дик, должен был быть знаменит.
И не только музыкой - в свете костра позади Дика можно было различить прислоненное к дереву его оружие, каковое состояло из доброго английского лука со стрелами. На поясе у менестреля висел кинжал, который при желании можно было счесть коротким мечом. Дик, казалось, был замкнут в каком-то своем мире - вместе с гитарой и песней, а все остальное для него сейчас просто не существовало. Наверное, он пел бы, даже если бы никто его не слушал - просто потому, что не петь он не мог.
Песня сменялась песней, костер трещал сгорающими сучьями, кидался в небо искрами, которые уносились к звездам, бледным в свете полной луны, полускрытой прозрачным облаком.
Скажи мне, гордый рыцарь,
Куда ты держишь путь?
Ведь славы не добиться,
А смерть не обмануть.
За честь и справедливость,
За безответный спрос
Немало крови лилось,
Немало лилось слез.
Камень-гранит в поле лежит,
Выбрать дорогу камень велит:
Кого судьба помилует, кому поможет щит.
Влево пойдешь - шею свернешь,
Вправо пойдешь - сгубишь коня,
Прямо - спасешься сам, но убьешь меня.
Принцессы лыком шиты,
Злодеям не до них.
И коль искать защиты
Так от себя самих.
Сними же с глаз повязку,