Серега хихикнул и пошёл выполнять обещанные переделки, полагая, что Иван прекрасно справится с рецензией сам. Уже в дверях он услышал его удивлённый голос:
- Не, я все понимаю, но почему они в плавках?
Новый текст гимна, рождённый на свет вслед за первым, мы приводим ниже. В целях соблюдения исторической правды:
Подымайся, люд учёный,
колбы с книжками бросай!
Вместе с нами под знамёна
кумачовые вставай!
Час пробил спасать Отчизну,
грудью матерь заслонить,
дать отпор капитализму,
поумерить его прыть!
Пусть отведают шакалы
наших русских п...лей!
Чтоб вам, свиньи, пусто стало
в Закордонии своей!
До последнего снаряда
мы за пядь родной земли
будем бить позорных гадов,
что с войною к нам пришли.
Верь, товарищ, с нами — Ленин,
с нами — Жуков и Чапай!
Через сумрак поколений
призывают нас: - Вставай!
В «красном уголке» шли дебаты, стоит ли выводить в качестве персонажа будущей пьесы самого Леонида Ильича, и, если да, то живого или мёртвого, и самое главное — кто будет исполнять его роль. К сожалению, дальше обидных прозвищ по адресу друг друга на первой репетиции дело не сдвинулось.
Зато у Толяна наметился очевидный прогресс. Его рука прочно закрепилась на Тамариной талии, а сдавленный голос вещал, как тяжело он переживал смерть генсека. По его словам выходило, что ближе человека для него не было на целом свете. Бедная девушка слушала и не подозревала, что перед ней разыгрывается мизансцена, являющаяся лишь частью более обширной сверх-идеи. А то и вовсе — маскировкой для неё.
Один раз на репетиции появился Дед Магдей, чтобы реквизировать полинялый красный стяг из некогда роскошного бархата, который теперь сиротливо лежал на подоконнике. Деда озарила идея сделать знамя отряда, а память подсказала, где найти подходящий материал. Довольный и даже, кажется, помолодевший, он ускакал к себе наверх воплощать задуманное.
Бывшие уголовники тем временем посетили военкомат, где им пообещали выдать оружие бесплатно, если те согласятся расписаться в повестке и пройти медкомиссию. Учитывая срок проекта, его пришлось отложить в качестве крайнего варианта. Побывали на барахолке, но только распугали всех продавцов неуклюжими намёками. В воинскую часть №012435/3456 их не пропустили, командира не позвали и вообще пригрозили открыть огонь на поражение, если на счёт «три» не исчезнут.
Короче, не добрались они только до милиции.
Так и слонялись они от двора к двору, пока судьба на забросила их на военную кафедру. Их опытным глазам и нюху потребовалась всего пара минут, чтобы понять, куда они попали, и почувствовать себя, как дома. Полезные знакомства буквально обрушились на них, едва они занесли коньячку в преподавательскую комнату. Шнырь отрекомендовался бывшим афганским офицером, уволенным в запас в результате контузии, а Атилла назвался внучатым племянником министра обороны.
Банкет логично закончился тем, что наших проходимцев завели в какой-то кабинет и представили солидному полковнику — приятной наружности мужчине с «адидасовской» портупеей через всю грудь. Он внимательно выслушал их расплывчатые намёки, ничего не понял и перенаправил к тому, кто обычно занимался у него решением деликатных вопросов.
Глава 26. Деловые люди
Бытует мнение, что каждому человеку, словно ягоде, положен свой час. Во времена смутные рождаются профессиональные мятежники и авантюристы. В золотую и сытую эпоху — художники и талантливые акушерки. В военную пору — бесстрашные бойцы и мудрые стратеги. А если вдруг природа допускает ошибку, и в век поголовного атеизма на свет появляется проповедник, то жизнь его становится сплошным мучением, как для себя, так и для окружающих.
Если бы Морису изложили эти нехитрые тезисы, он бы их, вне всякого сомнения, высмеял. Жизненный путь, пройденный им, являл собой доказательство обратного. Он родился коммерсантом и им же собирался умереть, несмотря на отсутствие частной собственности, обобществленные средства производства и всемогущий Уголовный Кодекс, строго карающий за предпринимательство.
По меркам родного Тбилиси его семья принадлежала к числу бедняков. Денег его родителей хватило лишь на сельскохозяйственный техникум, но он не отчаялся, а рванул в Сибирь, где, смешно сказать, абитуриенты не платили мзды за поступление. Свои проблемы поэтому он урегулировал за чисто символическую сумму, сэкономив и получив, таким образом, стартовый капитал.
Учёбу и, тем более, профессию он никогда не ставил себе целью. Диплом — да, но именно процесс его получения служил Морису достоверным прикрытием. Статус студента позволял ему свободно перемещаться по стране и совершать всевозможные сделки. В период урожая он гнал с Кавказа виноград, на Восьмое Марта — тюльпаны из Прибалтики, и в любое время года — автомобили на Родину. Он скупал талоны у очередников, которые не могли заплатить за подоспевшие «Жигули», «Москвичи» и «Запорожцы». Редко, но всё же случалось полакомиться и «Волгой» — предметом особой гордости кавказца.
В родном институте его знали как человека, к которому обращаются за помощью, когда все предыдущие варианты почему-либо не сработали. Он мог уладить испорченные отношения с преподавателем, договориться в деканате о пересдаче экзаменов, похлопотать о турпутевке в ГДР или Чехословакию.
Сам же он перебивался в учебе с тройки на тройку и даже проваливал целые сессии, оставаясь на одном и том же курсе по нескольку раз. В том заключался хитрый умысел — так Морис продлевал себе удовольствие числиться студентом и пользоваться причитающимися привилегиями. Угадать его возраст не удавалось никому. После утреннего бритья он выглядел на двадцать пять, и на все сорок — к вечеру.
А ещё он сплёл паутину неуставных отношений вокруг военной кафедры, выступая посредником в их тёмных делишках. Не удивительно поэтому, что поиски поставщика вооружения привели Шныря с Атиллой к нему.
- Говори, - без обиняков предложил Морис.
Выглядели просители неубедительно, но рекомендация к нему поступила с самого верха кафедры.
- Тут, брат, такое дело, - начал Шнырь. – Сколотили мы клуб охотников, но народ по большей части попался неподготовленный, и инвентаря никакого у них нет.
- Так, - подбодрил его Морис.
- Нам бы немного стволов для начала. Не подсобишь?
- Исключительно для добрых дел стараемся. Пионеров уму-разуму учим, - заверил коммерсанта Атилла, но совершенно напрасно — мозг Мориса уже приступил к составлению проекта и сметы.
- Что именно интересует?
- Давай на твой вкус, - сообразил Шнырь. - Мы в этих делах дилетанты.
- Обрез?
- Парочку. Только если не слишком короткие.
- «Калашникова»? - осторожно забросил удочку Морис, но покупатели не клюнули.