- За ребят переживаю, - озаботился вдруг Атилла. - Как бы им не попало из-за нас. Под горячую руку.
- Разберутся, - успокоил его Шнырь. - Свидетелей опросят, составят картину происшествия. В школе КГБ их знаешь как натаскивают на истину. Настоящие спецы в своём деле!
- Да, наверное, ты прав. А я — просто старый меланхолик.
- Не то слово. Зануда и нытик!
Они опять поохали и покряхтели, ворочаясь на деревянных лежаках.
- А ещё у меня всё никак не выходит из головы прочитанное, - продолжил Атилла.
- В смысле?
Здоровяк приподнялся на локтях и продекламировал по памяти:
«Есть хлеб – будет и песня. Не зря так говорится. Хлеб всегда был важнейшим продуктом, мерилом всех ценностей. И в наш век великих научно-технических достижений он составляет первооснову жизни народов. Люди вырвались в космос, покоряют реки, моря, океаны, добывают нефть и газ в глубинах земли, овладели энергией атома, а хлеб остается хлебом. Особое, трепетное, святое отношение к хлебу присуще гражданам страны с колосьями в гербе...»
- Толстой?
- Бери выше.
- Горький?
- Выше.
- Ну, даже не знаю...
- Сдаёшься?
Шнырь кивнул, и Атилла повторил последние пару строк с интонациями бывшего генсека.
- Не может быть!
- Может. Ильич был истинным самородком. Вот ещё послушай.
Атилла разорвал подкладку на телогрейке и выудил оттуда клочок бумаги, сложенный вчетверо.
- Библиотечную книгу испортил, - укорил его Шнырь.
- Это как раз тот самый случай, когда средства оправдываются поставленной целью.
«Главная задача одиннадцатой пятилетки состоит в обеспечении дальнейшего роста благосостояния советских людей на основе устойчивого, поступательного развития народного хозяйства, ускорения научно-технического прогресса и перевода экономики на интенсивный путь развития, более рационального использования производственного потенциала страны, всемерной экономии всех видов ресурсов и улучшения качества работы».
- Сильная вещь! - одобрил Шнырь.
- Так и я про то же.
- Нет, правда, когда слышишь подобные слова, внутри прямо что-то подымается и куда-то зовёт.
- Хочется взять в руки лопату, - подхватил Атилла. - И копать, пока есть силы.
- В такие минуты, - не отставал от него Шнырь. - Я говорю себе: у нас получится! Должно получиться! Иначе — грош нам всем цена!
- Точно!
Атилла даже вскочил на ноги и прошёлся взад-вперед от возбуждения.
- Всё! Решено! Как только выйдем отсюда, начинаю новую жизнь. С преступным миром покончено раз и навсегда.
- Да, друг мой! Ты вернёшься к себе в НИИ, а я поступлю в Мариинский театр.
- Никаких НИИ! - отмёл предложение Атилла. - Пойду работать лектором-пропагандистом в обком Партии.
- А возьмут? С твоими судимостями-то?
- Не знаю, но я буду стараться. Приложу все усилия. А пока давай на стене эту цитату нацарапаем?
- Чем?
- Гвоздём.
- Где ты его возьмёшь?
- Как где?! Постучим в дверь, попросим у дежурного.
Взмокший от пота солдатик стянул с себя наушники и осоловело посмотрел в глаза начальнику.
- Не могу больше, товарищ майор! Голова — будто стекла толчёного насыпали. Слова все знакомые, а в смысл никак не складываются. О чём они говорят?
- Для тебя они стараются, деревня. Профессионалы. А ну-ка, давай-ка их ко мне. Посмотрим, как они там запоют.
Глава 46. Чистосердечное
Майор подвесил паузу, делая вид, что рассматривает паспорта задержанных. По закону жанра шелест казённой бумаги, перелистываемой начальственным пальцем, должен вселять в обвиняемых животный ужас. Двое абмалов-конвойных расположились возле каждого из них, готовые к любым неожиданностям. Но арестанты смиренно сидели на стульчиках с херувимскими выражениями на лицах. Похоже, первоначальные предположения майора оправдывались, и перед ним сидели достойные противники. Ну что же, тем интересней получится игра.
- Спиридон Владимирович, значит? - уточнил он и аккуратно положил паспорт перед Шнырем.
- Без базара! - отозвался тот.
- А вы — Владимир Иванович? - Документ лёг и перед Атиллой тоже.
- Он самый, - подтвердил гигант.
Майор иронично посмотрел на клоунов, каковых в его кабинете побывало предостаточно за его продолжительную карьеру.
- Одно удовольствие наблюдать за вами, - признался он. - Словно сидишь на хорошем спектакле с известными актерами.