Утихли мольбы, выветрились слезы – скупые чиновничьи слезы отчаяния, и разжалованного отвели к врачу. Давление, печень – все мгновенно забарахлило. Впрочем, и президент разволновался. Его таким никогда не видели. И не слышали. Слышно было даже в приемной. Вице-премьер Зубов сам, конечно, у замочной скважины не дежурил, но ему быстренько донесли. Он дунул в кулак, сымитировав старый добрый пионерский горн, под звуки которого осуществлял первые карьерные шаги. Потом Зубов попросил секретаршу принести крепкую сигару и капуччино, сам набрал номер и излил переполнявший его восторг:
– Приветствую, это Зубов. Вы роскошны… Нет, что вы, не только как женщина, но и как агент. Мата Хари просто школьница из кружка «Умелые руки»… Это он так надышался газом? Нет, не верю, скромничаете… Это вы его обольстили, вот он и потерял голову… Президент визжал, газовое ничтожество послано в отставку, теперь мы рулим… Отлично, продолжайте разработку в том же направлении. Целую, если позволите…
Зубов задымил сигарой и мечтательно проследил за ускользающим дымом. Обычные люди смотрят на дым и думают об эфемерности жизни, которая так же тает и растворяется, причудливо закручиваясь в начальной стадии своего пути наверх, чтобы потерять всякое своеобразие и подобие формы в конечной фазе своего короткого бытия. Но Зубов не был обычным человеком, он был полновесным баловнем судьбы, поэтому его мысли приняли принципиально иной оборот. Настолько энергичный и угрожающий для обывателя, что сказочник (а кто ж, по-вашем, вам все это рассказывает?) не решается передать даже намеками их содержание. Так и должно быть! Мысли сильных мира сего – запретная зона.
С мыслями Бориса, тоже затягивавшегося в это же время (правда, травкой), все значительно проще. Он тосковал. Тосковал и боялся. Вот он, казалось бы, снова обрел жизненный плацдарм, направив свой азарт в русло умеренности. Борис осознанно устроил дебоши в ближайших казино и с удовлетворением получил «черную метку». Перешел на тотализатор, ставил на амбициозных аутсайдеров, но крайне умеренно. В основном выигрывал, из-за чего повысил самооценку. Еще пара месяцев такого консервативного бытия, и наверняка возникла бы идея обзавестись недвижимостью. А там, глядишь, и семья приплюсовалась бы. Но…
Кайлин строго велел исполнить важную миссию. Смертельно опасную. Завтра утром Борис с тремя пересадками отправляется на Ближний Восток. Половину пути он проведет с завязанными глазами. И нет гарантий, что по прибытии сможет их открыть и вновь взглянуть на белый свет, отражающийся с удвоенной силой от песков пустыни.
После контактов с несколькими посредниками возникла договоренность о передаче для нужд New wave футболки Усамы бен Ладена. Футболки «Арсенала», в которой террорист номер один в былые годы ходил на «Хайбери». Кто-то из его ближайших соратников за три миллиона долларов обещал украсть любимую носильную вещь предводителя джихада. В ней Усама – так по крайней мере божился алчный предатель – делал все свои заявления для западного мира. Сверху арабская одежда, а под ней – форма «Арсенала». На фарт!
Борис не видел причин, по которым его должны оставить в живых после того, как он передаст деньги. Пытался убедить себя, но пальцы не загибались, чтобы вести подсчет аргументов. Не слушались – одеревенели. Не исключено, что он слишком перекурил. Тогда технический директор Матча эры решил смириться и положиться на милость высших сил. И чтобы умилостивить эти самые высшие силы, задумался о необходимости сделать напоследок что-нибудь красивое и духовное. Завещание! Сверкнуть благородством из пучины поглощающей его Леты. Кто знает, может, и вечная жизнь имеется в одном из параллельных измерений. Как Интернет, который в принципе существовал всегда, – просто его не могли наладить. Борис стал сентиментален под клубами дыма. Потому что только сентиментальные люди задумываются о вечной жизни.
Он обладал некоторым достатком, но, конечно, не таким, чтобы серьезно изменить чье-то имущественное положение. Просто так – сделать эффектный жест, исполненный благородства! Да, это возможно. И не более… После всех буйств от дедушкиного наследства оставалось меньше сорока тысяч евро на счету и около десятки болталось на депозите в букмекерской конторе Bet&Win. Еще имелись акции New wave, но с ними запутанная ситуация, и Кайлин их наверняка зажмет.
Родителей Борис сразу отмел как адресатов своего духовного месседжа. У них все в полном порядке: дом во Франции, квартира в Лондоне. Шикуют! Отец осенью выставил его за дверь, когда он приехал к ним на отдых в Монако и попросил в долг. Они не заслуживают. В конце концов, любой жлоб и подонок завещает добро своим предкам – Борис не желал идти тривиальным путем. Все остальные родственники тоже никак не попадали под категорию нуждающихся. Нужно найти оригинальное решение – требовался более возвышенный объект для его величественного предсмертного поступка.
Оставить деньги благотворительной организации из Европы – пошло. У них этих денег, сколько бацилл в капле воды, – никто не заметит и не оценит его скромную жертву. На могилу уж точно не придут помянуть. В России любой уважающий себя фонд эти деньги распилит или пропьет. Впрочем, сейчас на эти гроши в Москве не закатишь даже банкет нормальный в ознаменование начала деятельности фонда. Так что этот вариант тоже отпадает. Но Борис не сдавался, потому что интуитивно понимал – самое несчастное сосредоточено все-таки на родине, а следовательно, именно в том далеком краю следует искать успокоение для своей страждущей души.
Тут Борис посокрушался, что проблема решилась бы просто, если бы у него были дети. Хотя бы внебрачные. Но и такими он не сумел обзавестись в микроскопических паузах между казино, расслабляющими курортами и лежанием на диване. Стало жалко себя. До слез. Потом он переключил свой плач на детей. На русских детишек, которых бросили никчемные родители. Вот им – все им. Нужно завещать депозит детскому дому!! Эта очевидная идея почему-то раньше не приходила на ум. Оставалось только найти подходящий нуждающийся дом. Он должен быть в Москве, потому что за пределами Москвы воспитатели точно все растащат, а в столице хоть какой-то порядок. В поисковой системе первым выскочил дом номер 18. У Бориса номер не вызвал отторжения – сойдет…
Он написал краткое завещание, отправил его юристу на регистрацию, лег со спокойным сердцем на ковровое покрытие для послеобеденного отдыха и подложил под ноги вакуумный контейнер, в котором должна была транспортироваться футболка бен Ладена. Абсолютно изолированно от внешнего мира, чтобы ее не заряжали посторонние энергетические вибрации. Сон не приходил. Мозг трепетал и выдавал безрадостные, но патетические картины…
Посреди пустыни он стоит на коленях. Глаза завязаны черным платком. Мусульмане с перекошенными от злобы зубами агрессивными жестами требуют, чтобы он отрекся от своей веры. Борис, конечно, не знает ни одного христианского догмата, но скрывает это и оказывается стоек в православии. Тогда ему развязывают глаза – он жмурится от садистских лучей солнца. А душегубы, чтобы моментально сломить его волю, размахивают у него перед носом хищным ятаганом. Сталь прижимается к горлу. В последний раз террористы предлагают ему религиозный компромисс в обмен на жизнь. Но он с доброжелательной улыбкой (полной любви к падшим существам) отказывается. Кровь заливает песок.
Убийц через несколько дней задерживает Интерпол. Подорвались на крупной партии наркоты. Они трусливо каются, чтобы сохранить свои ничтожные жизни. Кто-то вспоминает, очерняя другого, как казнили русского праведника. Обнаруживается завещание Бориса в пользу детского дома номер 18. Его добродетель, таким образом, не нуждается в проверках. Церковь начинает масштабную кампанию за канонизацию мученика. Прах, вернее, мощи Бориса обнаруживают и переносят из пустыни на поклонение в храм Христа Спасителя. Еще живой святой даже настроил фантазию на пение гимнов в свою честь и снова пролил обильные слезы. Растрогавшись, забил косячок. Какой тут сон! Яркие образы совершенно разогнали сон. Но, докурив, почувствовал, что не только собственная праведническая смерть расшалила эмоции. Кое-что еще теребило его внутренний мир.
Борис не стал себя сдерживать, подошел к компу, ввел пароль на депозите и загрузил пять тысяч евро на победу «Норвича» в кубке Лиги против «МЮ». Коэффициент – запредельный! За десятку взял «Норвич». Раз уж депозит ему фактически не принадлежит, то Борис имеет право на вольность необычайную. А главное, он обнаружил в себе привычную склонность к авантюрным решениям. Только в данном случае он практически ничем не рисковал. Поражение он примет за гробом с абсолютным безразличием. Ему от него ни тепло, ни холодно. По факту он все завещал детям, а что там потом произошло с деньгами – не его проблемы. Важно намерение, а оно было исключительно благородным.
А если «Норвич» сотворит сенсацию… Получается, что Бориса в тот вечер уже не будет в живых, но ставка «доедет» после его красивой гибели, и депозит пополнится на пятьдесят тысяч евро Уже мертвый, он озолотит московских детишек, что только добавит его образу святости. Только святому может так повезти. Только по молитве святого безнадежный аутсайдер способен на такие героические результаты! И тут Борис заснул. Малыши из детского дома номер 18 тоже отдыхали в своих постельках и даже не подозревали, что их ближайшее будущее как-то связано с «Норвичем» и исламскими фундаменталистами. Мир взрослых – сплошной абсурд!