А вы - и верить не хотели...
ГЛАВА 7
Мостовая блестела после дождя, но солнце уже освещало мрачные берлинские улицы и предвещало прекрасный день. Выставленный кем-то в открытое окно репродуктор на всю улицу пел женским голосом о том, как хорошо, когда над Германией светит солнышко, и рядом с тобой - твой милый.
"Не фигово бы съездить на пляж," - подумал Штирлиц, останавливаясь у пивного ларька.
Последнее время русский разведчик чувствовал себя очень уставшим. Все его замучили: Центр, который обещал прислать новую радистку, но не торопился выполнять обещание, пастор Шлаг, который почему-то решил, что Штирлицу нужны женщины и присылал их к нему прямо на работу. А уж об офицерах Рейха и говорить не приходится! Они Штирлица прямо-таки достали!
- Пиво есть? - спросил Штирлиц у молоденькой миловидной продавщицы.
- Да, господин Зенгель.
- Не называй меня, девочка, Зенгелем, - попросил Штирлиц, - моя новая кличка в контрразведке - господин Бользен.
- А вы не называйте меня девочкой, господин Бонзель.
- Согласен, - улыбнулся Штирлиц и поцеловал ее в ухо. "Жигулевского" нет?
- Только "Баварское", - вздохнула продавщица.
- "Жигулевского" нет, очередей нет! - привычно повозмущался Штирлиц. - Что за страна!
- Ох, и не говорите, господин Бользен! Как только люди тут живут!
- Мне двадцать штук.
Штирлиц погрузил в рюкзак ящик пива и подал девушке пять марок.
- Сдачи не надо!
Бутылки радостно позванивали у Штирлица за спиной, навевая самые приятные мысли. Штирлиц любил путь домой, когда за спиной громыхает рюкзак с пивом, а в голове предвкушение приятного времяпровождения. В такие минуты ностальгия по Родине отступала. Штирлиц вспомнил, как четырнадцать лет назад, в Урюпинске, он купил, отстояв полтора часа в очереди, пять литров пива в целлофановый пакет и, когда нес его домой, выпил все по дороге, так как в пакете обнаружились дырки.
Невероятно, но этот полиэтиленовый пакет буквально преследовал Штирлица в первые месяцы его пребывания в Германии. Что-то еще он оставил в те далекие годы в славном городе Урюпинске, но что, Штирлиц вспомнить не мог, потому что друзья-чекисты избили его до потери сознания, и так замутненного после пяти литров пива.
- Если бы я послал Айсмана за пивом, - подумал Штирлиц вслух, и он бы его не принес, я бы его убил.
С некоторых пор Штирлиц для конспирации думал вслух. Чего только не узнавали его соратники по партии о себе в такие минуты.
Привычно открыв ногой дверь в подъезд, Штирлиц начал подниматься по лестнице.
- Папаша! Закурить не найдется?
Штирлиц поднял взгляд. Три подростка с нашивками "Гитлерюгенда" сидели на подоконнике со смазливой девчонкой. Один из них бренчал на гитаре. Опорожненная бутылка дешевого вина валялась на полу.
"Тоже мне, пионеры!" - подумал Штирлиц, протягивая папиросу.
- А теперь спичку!
"Нарываются", - подумал Штирлиц, протягивая коробок.
- А что у тебя в рюкзаке?
- Пиво.
- Снимай рюкзак!
Штирлиц вздохнул и снял рюкзак, достал кастет, но подумав "Все-таки дети", положил обратно. Штирлиц любил детей.
- Долго еще ждать? - спросил обнаглевший юнец.
Звонкой оплеухой Штирлиц сшиб его с подоконника, ловко подхватил за шкирку и мощным пинком запустил его по лестнице.
Оторопевшие подростки хотели ускользнуть на верхний этаж, но ни один из них не покинул место инцидента без помощи Штирлица.
- Сколько лет? - спросил Штирлиц, взяв испуганную девчонку за подбородок.
- Семнадцать...
- Пиво будешь? Пошли.
В прихожей было накурено, стояли черные лакированные сапоги с надетой на них фуражкой.
"Не иначе как Айсман, - подумал Штирлиц. - Больше трех бутылок не дам. Старая халява!"
Он пнул фуражку ногой, сдернул с вешалки грязные портянки Айсмана, и, прислушиваясь к доносившейся матерщине, прошел в комнату.
Айсман, упираясь пятками в свежую скатерть, развалился в кресле, обнимал двух красоток и рассказывал похабные анекдоты. В этом он был большой дока и порой смешил даже Штирлица, который, как чекист, стремился быть невозмутимым.
- Айсман! - расвирепел Штирлиц. - Ты почему сам разулся, а баб не разул?!
- А может тебе их еще и раздеть? - отозвался Айсман.
Не отвечая, Штирлиц подошел к столу, спихнул ноги Айсмана, поставил на стол стакан из кармана и налил коньяка. Закусив огурчиком, который ему услужливо протянула одна из красоток, Штирлиц сказал:
- Сам раздену, если надо будет.
Тут в комнату вошла девушка с лестницы. Она тащила за собой громыхающий рюкзак.
- Пиво! - возрадовался Айсман, вскакивая с кресла и, мгновенно растеряв свой респектабельный вид, в три прыжка оказался у рюкзака. - А это что за лапочка?
- Познакомься, - сказал Штирлиц. - Как тебя зовут?
- Элена, - пролепетала девочка.
- Элена - это хорошо! - довольный Айсман доставал бутылки и раставлял их на полу, как фельдфебель раставляет своих солдат на плацу. - Чисто немецкое имя. А вот это, - он указал на своих красоток, - Эльза и Гретхен, или нет, наоборот, Гретхен и Эльза. Или... Впрочем, это не важно.