Бутылку запечатали, самолет взлетел. Пока он добирался до Москвы, фашисты отбросили войска Прибалтийского фронта от морского берега, и это сразу стало по прямому проводу известно Ставке. Не знал об этом лишь офицер связи, летевший в Москву. Он, пройдя соответствующий кордон, вступил в кабинет Сталина со словами: "Генерал Баграмян посылает воду Балтики!"
Верховный главнокомандующий, не торопясь, ответил: "Хорошо. Молодец. Вези обратно и скажи: пусть выльет там, где взял".
* * *
Собралось очередное застолье Сталина со своими соратниками. Как всегда, (Талин исполнял роль тамады и, как всегда, сам предложил тему для беседы. На этот раз было решено обсудить, что такое счастье. Орджоникидзе сказал, что для него счастье - это работать для блага социализма; Киров сказал, что для него счастье - в любви к партии, в преданности Сталину, Тухачевский определил счастье как любовь к женщине... Сталин подумал и сказал:
- Счастье - это иметь врага... Всю жизнь преследовать его, настигнуть и уничтожить, а затем выпить бокал хорошего грузинского вина.
Этот анекдот рассказывал мне как исторический факт замечательный человек, талантливейший историк и литературовед Натан Яковлевич Эйдельман.
* * *
... Когда кремлевскими стенами
Живой от жизни огражден,
Как грозный дух он был над нами,
Иных не знали мы имен.
Гадали, как еще восславить
Его в столице и селе.
Тут ни убавить,
Ни прибавить,
Так это было на земле...
Так это было: четверть века
Призывом к бою и труду
Звучало имя человека
Со словом Родина в ряду.
Оно не знало меньшей меры,
Уже вступая в те права,
Что у людей глубокой веры
Имеет имя божества.
И было попросту привычно,
Что он сквозь трубочный дымок
Все в мире видел самолично
И всем заведовал, как бог,
Что простирались эти руки
До всех на свете главных дел
Всех производств,
Любой науки,
Морских глубин и звездных тел;
И всех свершений счет несметный
Был предуказан - что к чему,
И даже славою посмертной
Герой обязан был ему...
И те, что рядом шли вначале,
Подполье знали и тюрьму,
И брали власть, и воевали,
Сходили в тень по одному,
Кто в тень, кто в сон, - тот список длинен,
В разряд досрочных стариков.
Уже не баловал Калинин
Кремлевским чаем ходоков...
А те и вовсе под запретом,
А тех и нет уже давно.
И где каким висеть портретам
Впредь на века заведено...