Недавно это было. Как раз паспорта меняли в стране. Деньги сразу сменили и не раз, а до паспортов очередь только недавно дошла. Стою в очереди с дочкой и слышу:
— Горе мне, горе. — Какая-то старушка верещит, выйдя из фотосалона с искажённым лицом. — Народ к ней. Она всё вопит:- Жизнь кончилась моя. Посмотрите люди, добрые, как изуродовали моё лицо. Буду жаловаться. Буду в международный суд писать…
— Что случилось? Зачем вы волосы последние рвёте. Может, помочь как-нибудь можно вашему горю?
— Никто мне уже не сможет помочь. Вот какая получилась я в городе, — показывает нам старый паспорт.
— Приличное изображение. Девушка приятная с высокой причёской. Морщин нет. Личико чистое. А вы тут причём?
— Сокрушаюсь. Что вчера получила. Это вот не я. Смотрите. Меня изуродовала это фотографичка.
Смотрим на фотокарточки. Недоумевая, выражаем неподдельную сочувственную грусть. Один дедок говорит:
— Качество хорошее. Тут вот все морщинки видно и ресницы.
— Ну, это не я.
— А кто? — удивился и я в свою очередь.
— Сравните, — просит старая женщина, протягивает паспорт. Тут мы поняли в чём дело.
— В зеркало давно гляделась, красотка? Когда эта карточка снималась?
— Недавно. Почти недавно. Такая была вот интересная. Костя мне цветы приносил к обеду… Называл меня — «Моя Мерелин».
— …Тридцать лет назад, — изумились мы. — Срок немалый. Вам скоко, милая?
— Неважно, — отвечает женщина. — Не могла я так выглядеть в понедельник ужасно. Изменилась. Но не до такой степени. Разве ж в годах дело?
— Года не смог ещё никто сфотать, — говорю. — Только ваше личико и сфотографировано. С годами наши лица не молодеют. Не становятся симпатичней. Изменяются.
— Гляжу на себя в зеркале. Нравлюсь. Не страшная. Это меня испортила девка. Сняла отвратительно плохо. Надо было подрисовать ресницы, убрать морщины у глаз. Тени под глазами. У меня такие тени? Разве это тени?
— Сами себе нравимся. Мы видим только губы, глаза. Всё отдельно. На маленькой фотокарточке всё видать и сразу. Цвет кожи у вас не тот, что был. Всё лицо изрисовано морщинами, — сказала пожилая старушка в старой фуфайке. — Вы лоб свой потрогайте. Пощупайте. Он у вас пропахан четырьмя бороздами от плуга.
— Что верно, то верно, — сказал дедок в шапке. — Износилось лицо за время эксплуатации здорово у вас. Трактор за такой срок списывают в утиль. А вы ещё ничего смотритесь. Ничего ещё…
— Подруга сказала, что это не мои фотки. Чужие. По ошибке взяла.
— Какая ошибка? Кофта ваша и уши ваши. Серёжки вот в ушах — тоже ваши. — Говорю тихо. — Резкое изображение получилось. Каждую волосинку на бровях видать. Все четыре. Если бы она вас снимала в тумане, то вполне возможно, не было таких мешков под глазами, а веки совсем болтаются. Подтягивать вам их нужно.
— Чем тянуть? Щипцами?
— Незнаю, — говорит старая женщина в старой фуфайке. — Вам нужно всё лицо ремонтировать. Крем помогает молодым лицам, а нашим лицам нужно что-то иное. Дорогое удовольствие, говорят бабы наши.
Наступила тишина. Люди выходили и входили.
— Мне муж столько и не даст. Он мне больше десятки редко даёт.
— Скупой? Или недоверчивый?
— Недоверчивый. За паспорт сам заплатил…
— Тогда понятно. Отчего у вас такие мешки. Не доверяет. От этого недоверия и глаза у вас сегодня магически блестят.
— Никаких у меня нет мешков. Глаза маленькие и добрые. Причёска тут должна быть. На карточке её не видать. Одни ухи.
— Ухи у вас — да. Породистые. Скукожились отчего-то. А вообще-то их вам ещё можно вполне носить лет семьдесят или больше. Ничего не доспеется. У вас, как видно, с зубами беда, а с ухами проблем нет. Зубы изнашиваются быстрее, чем ухи. Как листья под осень, начинают падать — только держись. По себе знаю. Ничем не удержишь. Зубы тоже надо ремонтировать. Техуход давно не проводился. Кожу на шее пора менять. С такой кожей грустно жить. По себе знаю. На фотке сильно эта кожа старая заметна. Попроси, чтобы тебя сняла девка через марлю, вне резкости, как бы на рассвете, — сказал дедок. По всей видимости работал на технике, если заговорил о техуходе.
— Фотоаппарат можно обмануть, если гримм наложить, ресницы наклеить, парик подвязать, уши притянуть, морщины сгладить. Тогда бы всё получилось не так уж и правдиво, зато почти как тридцать лет назад. Тогда бы вы себя полюбили, как тот один паренёк, что в ручей глядел на свою мордашку и втюрился в собственную персону, отражение, так сказать.
— Верно. …Прямо с автобуса сошла. Устала, в пыльном салоне ехала. Умыться некогда. Спешила парню купить брюки. Он пришёл из армии. Младший окно разбил в школе и двойки ему стали ставить за это. Нынче стекло дорогое. Учителка говорит, покель не вставишь, потель буду двойки ставить в дневник. Вот почему я не вышла нормально. Настроение было очень плохое. У мамы признали диабет, а пенсию назначили карликовую. Крем куплю с получки. Парик у завклубши арендую. Кофту у дочки одолжу на съёмку. Зубы обязательно пора вставлять. Пополнить надо комплект. Это, в какие деньги мне красота встанет? Двух поросят не хватит.
— Красота требует не только денег, но и жертв, — сказала старушка.
— Кто мне будет в паспорт заглядывать? Не такая и старая. Если внимательно присмотреться и не хуже других выгляжу. Это подруги всю дорогу критиковали мои фотки.
Люди заулыбались. Всем стало легче и радостней.
— Другие хуже выглядят, но в панику не впадают, даже наоборот — плюют на свой возраст. Живут и радуются. Вот и вы плюйте. И радуйтесь. Душа у вас молодая? Молодая. А на фотки можно и не смотреть.
Женщина со мной согласилась. Её лицо вдруг преобразилось, и она вмиг помолодела, лишившись пустой проблемы.