- Каких еще свидетелей? - недобрым голосом спросил он. - Подписывайте протокол допроса и ждите суда... Можете прочитать...
Анютка вздохнула и повторила:
- Прошу приобщить к делу адреса новых свидетелей... Следователь откинулся, с интересом рассматривая Анютку.
- Вы что, сюда играться пришли? Вы скажите спасибо, что на воле до сих пор... Дело закончено. Подписывайте и идите... Если хотите еще до суда дома пожить...
Анютка посмотрела в глаза следователя без опаски. Глаза его были далекие, к встречному взору непривычные. Следователь глаза отвел. Анютка сказала ясно, но кашлянув от волнения:
- Имею право по процессуальному кодексу... Следователь улыбнулся:
- Поздно качать права, обвиняемая... Раньше надо было... Следствие закончено... Что же я с вами, по новому разу возиться буду?
- Будете! - четко сказала Анютка.
- Интересно! Что же, вы у меня одна?
«Колеблется, - подумала Анютка, избавляясь от страха, который все-таки не отпускал ее.-Колеблется... Значит, Роман Романович учил правильно».
- Гражданин следователь, - сказала Анютка, поднимаясь, - если вы не вызовете новых свидетелей, я допроса не подпишу и буду молчать, хоть убейте... И все!
Следователь тоже встал:
- Придется мне вас задержать.
- Пожалуйста, - сказала Анютка. - Только у вас теперь без прокурора не получится... Поздно! Я подписки не нарушала.
- Какая грамотная! - разозлился следователь. - 'Ты где это так научилась?!
- И про грубость вашу на суде скажу, - пригрозила Анютка.
- Про грубость! - Следователь сел.- Сразу про грубость! Людей поменьше убивайте! Людей убивать - это не грубость? Давай твоих свидетелей! Помогут они тебе, как мертвому гармонь.
- Прошу не тыкать! - звонко сказала Анютка. -- Ладно, садитесь... Давайте адреса.
Анютка улыбалась. «Действительно, прав был Роман Романович. Тюрьма! Какая там тюрьма! Еще поживем!»
Она присела, открыла сумочку, взяла листок. Следователь покосился.
- Откуда же они взялись?
- Они записались на месте происшествия!
- Больно аккуратно записались... Все на одном листке и мелким почерком...
- А это уже как могли,- отрезала Анютка.
- Вижу - как могли... Так в момент происшествия не записываются... Это не очередь за холодильниками. Сколько их у вас?
- Трое...
- Так, так, трое... И так они один за одним к вам подходили записываться?
Но Роман Романович и этот вопрос предвидел!
- Я их записала на общую бумажку дома, - ответила Анютка весело. - А записывались они так, если вас интересует: один визитную карточку дал, на ней адрес и фамилия другого, а третьего я карандашом записала на пудренице... Он мне и карандаш дал... Вот визитная карточка...
- А карандаш где?
- Я вам серьезно говорю! - оборвала Анютка и протянула визитную карточку.- Можете приложить к делу.
Надо было сказать «приобщить», но Анютка и без того напроизносила этих дурацких слов достаточно. Когда она с Сергеем разводилась, ей и говорить ничего не пришлось - все было написано, только подписала. А тут дело о жизни шло, и не захочешь - запомнишь.
Следователь карточку принял, повертел, прочитал вслух:
- «Роман Романович Крот».- Сказал: - Крот... Поглядим, что он выроет... А второй кто? И.В.Карпухин? И.В. Иван Васильевич, что ли?
- Не знаю, - ответила Анютка как отмахнулась, - мы с ним не знакомы.
Следователь посмотрел на Анютку пытливо: не врет? Но про себя решил, что врет. «Ловко сработано, кто же это ее надоумил?»
- Ну, а третий кто? - спросил следователь. Анютка прочитала с листочка:
- Яковлев Иван Ефимович...
- Я-ков-лев... Этого с пудреницы списала? Он вам и карандашик предоставил?
Анютка совсем освоилась:
- С пудреницы... И карандашик предоставил! Показать? Вот пудреница, а вот карандашик.
Но следователь от пудреницы отказался. Только спросил:
- Что же это вы раньше молчали, обвиняемая? Смотри какие свидетели! С визитными карточками!
- Зачем же людей беспокоить? Люди солидные, занятые... Следователь дернулся, как муху пришиб, и скороговоркой:
- Откуда вам известно, что они солидные и занятые? Вы их знаете?
Замахнулся, да промахнулся. Анютка вспыхнула:
- У нас все советские люди солидные и занятые!
И понял следователь, что ему придется по новому разу вести эту канитель. А так все было ясно! Что за люди! Недаром он не любил обвиняемых, которые шебуршили. Ему нравились обвиняемые серьезные, которые не тянут резину, знают свое положение и не качают прав. Потому что качай не качай, а выше закона не прыгнешь. У него, следователя, тоже работка не легкая, и обвиняемым хорошо бы это знать. Хорошо бы им знать, что и он человек и над ним начальство. А начальство не уважает, когда ему голову морочат. «Ну, ладно, - подумал следователь, - раз ты такая, так и я такой. Не хочешь восемь лет - получишь червонец». И как бы в последний раз сказал:
- Обвиняемая, ставлю вас официально в известность, не вводите следствие в заблуждение. Ваше чистосердечное признание может смягчить приговор суда... Учтите, вас не взяли под стражу, мы вам доверяем... Но ваши запирательства к добру не приведут, а только вам же будет хуже... Если выяснится, что свидетели подставные, пеняйте на себя... И им тоже не поздоровится... Так им и скажите, хотя вы с ними незнакомы. Я должен вас об этом предупредить, если им себя не жалко... Пока не поздно...