Петухов потрепал пса по кудлатой голове. Пес вытянулся, зевнул и завилял хвостом.
- Выводить три раза,- сказал Петухов ласково.
- Слушай, почему ты привел эту собаку мне?
- А кому еще? Ты единственный мой знакомый, который не выкинет собаку на улицу. Если вы не уживетесь - ты уйдешь, оставив ей квартиру. Ты гуманист. Ты ни фига не понимаешь в производстве, и поэтому я лучше расскажу тебе историю этой собачьей жизни. Ставь чайник...
Я уже знал, что Филька остается у меня...
ЧАСТЬ II
«ВЕШНИЕ ВОДЫ»
От автора
Наверно, это последний снег. Или предпоследний. Он играет на солнце запасными брильянтами, оставшимися от зимы. Брильянты подтекают, струясь родниковой водицей на асфальтовых буграх.
Я несу свою разгипсованную руку за пазухой. Мой автомобиль пока еще в гипсе, но гипс вот-вот развалится и на нем.
Я шагаю через двор нашего магазина, заваленный ящиками и бочками. Отрок Федор, расстегнутый на все пуговицы, какие только могут быть, насвистывает впереди меня. Он идет в булочную за угол, прифутболивая серые обломки льда.
Возле стены стоит жизнерадостная, румяная продавщица в белом халате, надетом на шубу, и бьет стеклянную тару. Осколки летят в ящик, сверкая на солнце.
- Зачем вы ее так, тетя? - спрашивает отрок Федор.- Ее же можно сдать...
- А она не сдается! - отвечает продавщица.- Я ее списываю. По акту. Проходи, мальчик!..
Федор думает и исчезает.
Банки лопаются, как ненужные елочные игрушки отшумевшей новогодней полночи. Продавщица утирает пот со лба. Ей, наверно, жарко. Грузный парень останавливается рядом со мною и минуты две молчит. Потом резко срывает с себя ватник, кладет на сугроб и подбегает к продавщице.
- Кто ж так бьет?! - возмущается он.- Безрукая ты, елкин корень! Давай сюда!
Продавщица послушно отходит в сторону. Парень оценивающе смотрит на банки-склянки, захватывает сразу штук десять и, прекрасно крякнув, грохает их в ящик. Это доброволец. Дилетант с врожденными склонностями. Он ломает посуду так, что любо-дорого смотреть. Он расправляется с ней без разговоров, как храбрый воин с неприятелем.
- Елкин корень! - кричит доброволец, загребая банки. - Елкин кор-рень! Елкин. кор-рень! Видала, как надо?
В ящике вырастает сугроб битого стекла.
- Вот работник! -восхищенно говорит продавщица. - Такого бы мужика в дом!
- А ты думала! Ломать - не строить! - отвечает парень и почему-то обнимает продавщицу за плечи.- Есть еще что ломать - давай!
- Нету, - смеется продавщица, - все, что было, сломано! По акту!
- Эх, рыжая! Елкин корень! - восклицает парень и надевает ватник.
Он уходит. Продавщица смотрит ему вслед и, хохотнув, мотает головою. Потом она вынимает из кармана халата карандаш и кричт в маленькую дверь:
- Соломон Давидович! Подписывайте акт!
Я тоже ухожу и думаю, что если посуда не сдается - ее уничтожают по акту. Такова жизнь.
Соломон Давидович - знакомое имя. Где-то я его слышал. Ах да! Так звали одного библейского царя, известного своей мудростью. Я иду дальше, размышляя о многообразии жизни.
Отрок Федор опять выскакивает из-за угла:
- Вам ничего не нужно, дядя?
- Спасибо, парень...
Отрок Федор, конечно, сыграл серьезную роль в деле транспортировки моего жизнеобеспечения. У него строгое лицо индейского вождя. Он ведает тайну.
- Ты почему не заходишь?
- А чего заходить? Вы уже выздоравливаете.
И он уматывает по своим делам, а я смотрю на свои ноги: это он, отрок Федор, вдохнул в них способность передвигаться, дважды добиваясь приема у таинственного Леонида.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Свидетель был молод, чисто выбрит, и небольшая рыжая бородка, как наклеенная, подчеркивала чистоту бритья. Он снял лохматую кепку, расстегнул пальто и откинул зеленый, в крупную белую решетку шарф, под которым находился зеленый же узел галстука, плотно сидящий в жестком воротничке. Глаза у свидетеля были серые, неопределенные и глядели на следователя как на интересное кино. Следователь покатал зубами желваки.
- Садитесь, свидетель... Назовите свое имя, отчество и фамилию. Свидетель сел.
- Иннокентий Викторович Карпухин.
Следователь смотрел в дело. Он уже привык к мысли, что этого Карпухина И. В. зовут Иван Васильевич. Такая у него была версия. И - надо же! Иннокентий Викторович... Это сразу не понравилось следователю. Он и сам не знал почему, но - не понравилось. Он сдержанно объявил, что надо говорить правду согласно соответствующей статье, и спросил, что может сказать свидетель о деле, по которому вызван. Следователь составил вопрос столь неопределенно без всякой задней мысли. Он пересматривал дело этой чертовой Сименюк с отвращением и злобой. Вложи он в неопределенность вопроса хоть какую-нибудь зацепку - может быть, этот Иннокентий Викторович купился бы и раскололся. Но свидетель сказал:
- В повестке сказано, что я вызываюсь по делу Сименюк А. И. Объясните мне, товарищ следователь, в чем заключается это дело?
- Как?! - Следователь аж выпучился.
- Я прошу сказать мне, кто такой Сименюк А. И., - улыбчиво и словно даже виновато попросил свидетель.
- Вы что же, не подозреваете, по какому делу вас могут вызвать следственные органы? - Следователь вникал в суть бородатенького и уже знал, что бородатенький играет игру, валяет дурака, по валяет скользко - не ухватить. Карпухин смотрел с нахальной ясностью, дразня и нервируя. Следователь сдерживался изо всех сил и сказал:
- Обвиняемая Сименюк предъявила ваш адрес как свидетеля... Вы давали свой адрес обвиняемой Сименюк?
- Ах! - воскликнул Карпухин. - Догадываюсь! Вы об этой молодой девице, которая сбила пешехода?
- Да, - тяжело глянул следователь.- Об этой девице... Она такая девица, как я слон...
- Ну что вы! Какой же вы слон! - улыбнулся Карпухин.- А мне показалось - девица... Странно...
- Девица она или не девица - к делу не относится... Что вы можете сказать о происшествии?