Даже в термы идти не хотелось. Теперь понятно, почему никто из киориек не смущается своей внешности. Почему они столь раскованы и спокойны. И почему легко узнают в ней чужачку.
«В близости главное — взаимное удовольствие, а каким способом оно получено уже неважно».
Они знали, чего хотят. Понимали себя и свое тело. Даже более юные альмы интуитивно постигали суть намного быстрее, чем она. А ведь они совсем недавно закончили школу.
«Близость похожа на танец. У кого опыта больше, тот и ведет. Опыт приходит с практикой».
Ее ровесницы, пришедшие в Храм уже не для изучения себя, но для помощи другим, также рассказывали о своем опыте. И он так сильно отличался от Сашиного, что она могла только слушать, широко распахнув глаза и даже не успевая задавать вопросы.
«Мы с мужем долго не решались попробовать что-то новое, нас вполне устраивала традиционная программа, но недавно все-таки решились разнообразить и перешли к оральным ласкам. Кто бы мог подумать, что будет так интересно и здорово…»
Занятие само по себе сводилось скорее к беседе по душам. Жрица-наставница лишь наблюдала за ее ходом и направляла. Иногда поясняла отдельные моменты. Но в целом занятие было направлено на познание себя. Группа специально подбиралась разных возрастов и опыта, чтобы более юные киорийки могли спросить совета у старших и более опытных.
Следующим уроком оказались танцы. Все стандартно. Что могло бы пойти не так? Как оказалось все…
«Вы очень зажаты. Постарайтесь расслабиться. Эти движения не требуют такого напряжения. Для начала нужно поймать свой ритм…»
Свой ритм… Она не знала, какой у нее ритм. Не понимала себя. Свое тело. Как им управлять. Оказывается, упражнения с Доркас лишь помогли ей укрепить мышцы и увеличить выносливость, не более. А теперь ей пытались привить грацию и плавность движений. И относились с огромным терпением и пониманием, иначе она просто сбежала бы. Александра хотела, после обеда, но ее пригласили продолжить занятия дальше и как-то незаметно увлекли за собой. А потом уходить было уже неловко. Хотя, всего лишь лекция по анатомии…
И снова, ни записей, ни менторского тона лектора. Рассказ и беседа. Живая, полная огня, вопросов, сомнений и доказательств. Пожалуй, ее можно было бы назвать не столько анатомией, сколько базой медицины. Наставница перечислила симптомы и попросила учениц объяснить, какое отклонение могло возникнуть у человека. База имелась у каждой альмы, и они строили предположения, основываясь на своих знаниях, а затем озвучивали их наставнице. А она, в свою очередь, разбирала случай полностью, указывая на ошибки и правильные выводы, постепенно подводя всю группу к реальному диагнозу.
Саша, не имея достаточной подготовки, в обсуждении не участвовала, но слушала очень внимательно. И, когда остальные покинули аудиторию, задержалась и обратилась к наставнице.
— Иерия Элпис, скажите, зачем альмам разбирать такие случаи?
— Каждая альма в будущем может стать жрицей, и ей придется заботиться о своих подопечных, а для хорошей заботы нужно понимать основные симптомы заболеваний. Порой серьезное кроется в простом. Чем раньше будет диагностировано отклонение, тем проще его исправить.
— А если альма покинет Храм?
— Тогда наблюдательных и понимающих женщин в нашем обществе станет больше, а значит, вероятность правильной диагностики в любом случае повысится. Храм дает знания и опыт всем желающим. Некоторые приходят сюда не для того, чтобы навсегда остаться, но затем, чтобы найти свое место. Программа подготовки альм многогранна. Она дает более углубленное изучение предметов, освещаемых в школе, но также сосредоточена на взаимодействии в социуме. Многие альмы покидают Храм и идут получать образование как гиатросы или отправляются в науку, искусство. Я считаю любой результат успехом, потому что общество получает еще одного представителя, нашедшего себя.
— А жрицы Храма тоже имеют разное образование?
— Конечно. Иерия Филис, например, специализируется на истории и искусстве. Я имею степень по биоинженерии, в основу которой положена анатомия. У некоторых жриц интересы остаются в рамках увлечения для души, кто-то любит заниматься садом, кто-то составляет ароматические смеси, а кто-то, как Фрида, превращает увлечение в новое искусство.
После короткой беседы, Саша направилась к себе, уже не в состоянии воспринимать окружающий мир. И с тех пор сидела и наблюдала пейзаж за окном. Филис была права, все сложнее, чем кажется на первый взгляд, но в то же время проще. Если жить в такой культуре, проникнуться ей, пропитаться от самого рождения, многое видишь иначе. Ей самой до постижения сути еще долго, бесконечно долго. Киорийки впитывают саму суть, а Александра должна еще разобраться с багажом, привезенным с Земли…
Саша медленно встала и направилась в гардеробную. Развязала завязки, удерживавшие тунику, позволила ей соскользнуть на пол. Распустила волосы, удерживаемые на затылке заколкой. Посмотрела на себя.
Долгое время она избегала зеркал. Отводила взгляд. Отворачивалась. Ей все казалось, что с ней что-то не так. Разве иначе стал бы Влад так поступать? Стал бы. Проблема крылась не во внешности. В ее доверчивости и жажде любви, и в его жестокости, травме, которая к ней привела. Год уже прошел, как он ее не касался, стоит ли до сих пор уделять внимание его словам?
Она подняла руку и провела пальцами по щеке. Исчез провал между скулой и челюстью. Контур лица стал ровнее. Ладонь скользнула ниже. Шея. Ключицы. Да, косточки выпирают. И вся она далеко не лакомый кусочек, который мечтают ущипнуть. Но Филис тоже не блещет формами. Разве ей это мешает?
Грудь. Небольшая. Аккуратная. Не висит. Держит форму. Кожа светлая. Ровная. А от солнца и прогулок даже появился легкий золотистый загар на лице и руках. Верхней части груди. Красиво? Наверное. Ей идет. Живот плоский. Уже не впалый, и ребра не так просвечивают сквозь кожу, как раньше. Угловатость сгладилась. Даже бедра немного округлились.
В целом она выглядит как подросток. Тонкая, легкая фигурка. Чем-то похожа на других альм. Вот только энергии в них не в пример больше. И они не боятся. Они смеются, щебечут, обсуждая все и сразу, их глаза горят огнем и интересом, а ее словно потухли. Можно сказать, что дело в возрасте, вот только у ровесниц Саша видела совершенно иные взгляды. Более сдержанные, заинтересованные, наполненные знанием. Если юность стремится исследовать, то зрелость приходит с осознанием своих сил и возможностей. С определением того, что нужно. Что хочется. К чему стремишься. О чем мечтаешь. И яркое пламя превращается в ровный очаг. Вовсе не всегда семейный, но подконтрольный.
А Саша не относилась ни к первым, ни ко вторым. Интерес уже однажды обожжённый не раскрывался столь ярко и полно. Как бы ни хотела, она не могла без оглядки окунуться в исследование нового мира. Задумывалась, сравнивала, пыталась понять и поверить. Но без сомнений не обходилось. Поэтому до знания и понимания ей еще далеко. Хотя возраст куда ближе ко второй категории. И что же делать?
Раньше она, не задумываясь, сбежала бы. Отказалась от занятий, попросила бы оставить ее в покое и заперлась бы в комнате. Клео уехала, а кроме Филис у нее не осталось знакомых в Храме. Что-то подсказывало, что жрица поймет. Не станет настаивать. Отступит. Без упреков и уговоров. Вот только сама Александра разочаруется. В себе. Она ведь не слабая?
Саша посмотрела на свои руки. Попыталась вспомнить, чего ей хотелось раньше. Путешествий. Перемен. Когда-то она хотела изучать искусство. Леонардо да Винчи, Сальвадор Дали, ей хотелось взглянуть на оригиналы картин, посетить музеи. Да, когда-то, очень давно, она мечтала стать художником.
Горькая усмешка тронула губы. Не вышло. Вместо рисования, она создавала сайты. И получалось неплохо. Даже хорошо, учитывая, сколько ей платили. Начальник говорил, что у нее наметанный взгляд, а еще умение понимать пожелания клиента. Слушать, она просто умела слушать. Понимать. И да, наверное, обладала долей художественного таланта, раз могла собрать все воедино и соединить красоту и функциональность.
А, возможно, вышло не так уж и плохо? Она же зарабатывала. И хорошо. Да и работа ей нравилась. Нестандартностью. Необходимостью все время создавать нечто новое. У нее есть квартира. И живет она самостоятельно, не надоедая родителям. Вот только радости в жизни не осталось… Вернуть ее?
Саша еще раз осмотрела себя. Встала боком. Выпрямилась. Повернулась спиной, заглядывая через плечо. Красива? Миниатюрна, определенно. К тому же ноги у нее ровные. И талия выражена. А все остальное… будет.
Она сделала несколько движений из тех, что показывали сегодня на занятии. Прикрыла глаза и постаралась расслабиться. Поймать свой ритм. Сложно. Она никогда не занималась ни танцами, ни гимнастикой, ни вообще каким-либо спортом кроме физкультуры. А теперь вот пыталась…
Шаг. Поворот. Еще шаг. Руки поднять выше. Равновесие. Подняться на носки. Покружиться. На мгновение она почувствовала себя глупо, но потом отогнала мысли, вспомнив, что ее никто не увидит. А ей самой… кажется, нравилось. Так почему не продолжить? Добавить движений из зарядки Доркас. Ускориться. Да. Так лучше. Чуть быстрее. Не так плавно. Ритмичнее. Жестче. Резче. Поворот, наклон, прыжок и взмах руками. Дыхание сбилось. Она открыла глаза и увидела себя в зеркале.
Рот приоткрыт. На щеках румянец. Волосы растрепались. Грудь вздымается. На коже выступила испарина. Мышцы подрагивают от напряжения. А в глазах появился огонек. Неяркий, но он есть.
Саша улыбнулась. Себе. И закружилась снова. А потом засмеялась. И так, кружась, выпорхнула в спальню, где упала на кровать, раскинув руки. Высоко над ней находился каменный потолок с лепниной и узорами по периметру. В окно тянуло вечерней прохладой, и воздух холодил кожу, от чего она покрылась мурашками. Она вдохнула ароматы сада и вспомнила утро. Коммандера. Беседку. Пруд. Взгляд мужчины.
Внизу живота снова приятно заныло. Потянуло. Александра закрыла глаза. Пальцы скользнули по плечам. Она обнимала сама себя, но представляла все иначе. Пальцы скользнули по коже. Гладкой. Чувствительной. Сжали грудь. Осторожно. И чуть сильнее, чтобы полнее ощутить это прикосновение. Свободная ладонь двинулась ниже. По животу. К бедру. Внутренней стороне, где кожа оказалась еще нежнее. Она коснулась едва ощутимо. Скорее угадывая, чем ощущая само прикосновение.
В горле пересохло. А тело само выгнулось в спине. Мысли исчезли. Остались только ощущения. Руки, скользящие по телу. Изучающие его. На мгновение проснулся вбитый с детства страх, но тут же пропал, отброшенный усилием воли. И вот уже пальцы танцуют там, где не должны бы быть. Но их едва ощутимые касания приятны. Они только распаляют сильнее, заставляя узел внутри сжиматься. А с губ срывается стон. Он становится первой нотой мелодии этой ночи.
Пальцы устремляются дальше. Глубже. Один. И второй. Новый стон. Жар. Легкое дуновение ветерка. Мурашки на коже. Еще один стон. Громче. Длиннее. Сжатые бедра. Выгнутое дугой тело от напряжения. Короткое движение и вскрик. А затем горячая волна. Жар. Пот. Смятая простынь. И острая вспышка озарения: там, у пруда, коммандер тоже хотел ее. Сознание отключилось раньше, чем Саша успела осмыслить сделанный вывод…
Глава 40
…Он знал, что спит. Понимал, что происходящее нереально, какой-то частью разума, но не мог скинуть наваждение. Он видел Сашу в той же беседке у пруда. Вот только пейзаж казался подернутым дымкой, неясным. А девушка наоборот, она улыбалась, смеялась над чем-то, выглядела совершенно счастливой. Здоровой. Полной сил. Он еще не видел ее такой, и от того, ощущение неправильности происходящего только усиливалось. Но изменить ничего не получалось.
Вот она встала и отошла к воде. Не так, как в его воспоминании. Плавно. Спокойно. Ветер колыхнул ткань туники, и та облепила ноги. А волосы растрепались. Но девушка не пыталась их поправить. Она запрокинула голову к небу и закружилась. Затем остановилась лицом к нему. Ветер все еще трепал ее волосы, но вот она откинула их назад таким знакомым жестом. И взглянула на него глазами Талии.
— Этра не остановится, Икар. Нужно готовиться. Они придут…
…Он проснулся рывком. Сел на кровати, пытаясь осознать увиденное. Оглядел знакомую комнату, цепляясь взглядом за привычные предметы. Сердце стучало часто и громко. Дыхание сбилось. Грудь вздымалась, будто после долгого забега. На коже выступил пот. Ему еще ни разу не снились сны. Никогда. Непробужденным они вообще не снятся. И коммандер предпочел бы, чтобы так и оставалось. Слишком уж странным все казалось…
— Коммандер, мне стоит отправить вызов гиатросу? — осведомился Сирил, а в спальню въехал робот-уборщик.
— Нет, все нормально, — с трудом выдохнул Икар. — Я схожу в душ. Отправь запрос главнокомандующему. Напиши, что я хочу встретиться. Лучше в неформальной обстановке.
— Будет исполнено, коммандер.
Робот-уборщик прокатился по комнате, сканируя помещение на предмет ущерба, ничего не обнаружил и отправился к зарядной базе. Мужчина проводил его взглядом и откинул одеяло. На самом деле, он чувствовал себя неважно. Впервые сон не принес облегчения. Это пугало. Вызывало тревогу. И непривычное раздражение. К тому же в голове засели образы из сна. Голос Талии. Что с ним происходит?
Контрастный душ не принес облегчения. Разве что физическую бодрость. Но разум все еще пребывал в беспорядке.
— Главнокомандующий приглашает вас к себе на обед, коммандер. Он будет рад вас видеть. Желаете завтракать?
При мысли о еде, желудок скрутило неприятным спазмом. Да, что с ним такое? Заболел? Подцепил вирус? Или инфекцию?