— Все хорошо… я… просто была в душе.
Она невольно усмехнулась, вспоминая их первую встречу. И по выражению зеленых глаз поняла, что он думает о том же.
— Как вы себя чувствуете?
Он словно попытался поставить между ними границу, возвращаясь к привычному обращению.
— Я… рада, что я здесь. Вы прилетели за нами. Прилетели…
По щекам покатились слезы. Саша постаралась смахнуть их, но слез оказалось слишком много. А Икар взял со стола салфетки и подошел ближе, протягивая ей всю коробку.
— Спасибо, я… это так глупо… все ведь закончилось…и мы живы… вернулись, — салфетки исчезали с катастрофической скоростью, но поток слез не прекращался. — Доркас сказала, что Хлоя тоже здесь. А Танис отправилась на Эль-Сабу. Но ее ведь там не тронут? Да? Значит, все хорошо… А я…
— Все в порядке, — он сделал еще шаг, и вдруг оказался так близко, что пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть ему в глаза. — Вы устали. Вам было страшно. А теперь напряжение уходит. Пусть лучше так, чем кошмарами или бессонницей. Я могу вам чем-то помочь?
Наверное, если бы коммандер не спросил, Саша бы продолжила брать салфетки и утирать слезы. Но вопрос будто дал ей разрешение на нечто большее. И она качнулась вперед, прижавшись щекой к алому мундиру, закрыла глаза, чувствуя дрожь, сотрясающую тело. А потом ее обняли. Крепко, но так бережно, будто она была чем-то драгоценным и хрупким.
Дрожь только усилилась, а слезы потекли бесконечным потоком, но Александра больше не сопротивлялась себе, полностью доверившись Икару и его рукам…
…Когда девушка прижалась к нему, коммандер на мгновение перестал дышать. И даже запаниковал, не зная, что делать. Но затем невероятно естественно оказалось обнять ее и просто держать, позволяя измученному телу избавиться от напряжения. Внутри появилось совершенно незнакомое до сих пор чувство теплоты. Оно мгновенно вытеснило все остальное: страх, печаль от потери бойца, неприятный осадок после боя, груз ответственности и тревогу за Киорис, императрицу, дядю и его жену. Все ушло куда-то в сторону. Осталась только женщина в его руках. Которая нуждалась в нем и не могла сказать об этом. Но смогла показать.
В ответ ему хотелось дать ей намного больше. Защитить, уберечь. Быть рядом. Говорить. Прикасаться. Вдыхать ее запах, неиспорченный примесью нейтрализатора. Смотреть в глаза. Слушать. Смотреть фильмы. Показать Киорис таким, каким его знает только он. Увидеть ее реакцию. Рассказать о семье. О Талии. Креоне. Матери и отце. Узнать больше о ней.
Он потерялся в собственных желаниях, не понимая, откуда они взялись. И что с ними делать. Как быть дальше. Она — землянка, ей нужно вернуться домой, а он — наследник, и скоро начнется война…
Но пока… Пока он мог просто обнимать ее.
Постепенно дрожь утихла. Слезы иссякли. Стало тепло и спокойно. Саша осторожно отстранилась от мужчины, провела ладонью по влажной ткани.
— Кажется, я испортила мундир, — она подняла взгляд и замерла.
Лицо Икара оказалось так близко. Его глаза. Зеленые. Глубокие. Его губы…
Мгновение. Она не поняла, кто из них начал движение, но встретились они где-то посередине. И мир рухнул…
Раньше Саша целовалась. И не раз. Она, в конце концов, замужем была. Но никогда с Владом, и ни с кем до него не испытывала ничего подобного. Не думала, что один поцелуй может так много всего сказать.
…Ее будто бы пили. И не могли насытиться. И в то же время она сама пила и не могла оторваться. Она запустила руки в волосы Икара, почувствовала, как он сжал ее сильнее, но в то же время невероятно бережно. Словно боялся причинить боль. И это отношение — нежность и забота — вызывало такой отклик, что ноги становились ватными, а голова кружилась. Так не бывает. Так не может быть. Но все же… все же…
Она растворилась. И в поцелуе, и в мужчине, рядом с которым чувствовала себя дома. От которого не хотела и не могла оторваться. Лишь бы это никогда не кончалось…
Но в реальности всему приходит конец. Икар оторвался от ее губ и заглянул в глаза. Саша тяжело дышала и пыталась осознать произошедшее. Мозг отказывался работать. А по телу расползался так хорошо знакомый жар. Мужчина качнул головой и осторожно убрал волосы от ее лица. Взгляд у него был грустный и серьезный.
— Теперь ты знаешь, — прошептал принц. — Тебе нужно подумать. А потом мы поговорим.
Он как-то легко и осторожно отстранил ее и одним движением усадил на стул. Взял со стола мазь и сунул в руки.
— Отдыхай.
Икар направился к выходу прежде, чем девушка успела выдавить хоть слово. Разум все еще отказывался понимать происходящее. И только когда за коммандером закрылась дверь, ее окатило холодной волной осознания: она пробудила принца Киориса.
Глава 58
Байона впустили сразу же, стоило лишь коротко постучать в дверь. Освещение в каюте оказалось приглушено. Иллюминаторы закрыты плотными шторами. Теплый полумрак окружал фигуру в просторном белом халате, сидящую за столом.
— Иерия, как вы себя чувствуете?
Он подошел ближе, отмечая, что ужин не тронут, а рыжие волосы кажутся тусклыми. Филис продолжала смотреть перед собой, позволяя ему разглядывать четкий профиль с напряженной челюстью и плотно сжатыми губами.
— Как будто убила пару десятков живых существ, — голос у нее оказался хриплым, будто больным. — А вы, капитан? Как вам первый бой после отставки?
Не поворачивая головы, она жестом пригласила его занять свободный стул.
— Намекаете на то, что вы меня так и не допустили? — Байон решил сыграть на профессионализме и добился прямого взгляда вишневых глаз. Усталого. Лишенного былого тепла и понимания.
— Сейчас я — не ваш куратор, а вы — не мой подопечный. В ближайшее время я никому не стану оказывать профессиональную помощь, разве что Хлое завтра, но затем — все.
— Почему?
— Я убила людей, — взгляд стал жестким. — Пусть не своими руками, но убила. Я знала, что так будет, но все равно спровоцировала их.
Байон нахмурился и подался вперед.
— И что теперь будет?
— Ничего, — она покачала головой, и жесткость исчезла, оставив нечто незнакомое. — Верховная жрица уже получила мой короткий отчет, завтра мы поговорим. А потом я удалюсь от мира, чтобы подумать и снова обрести гармонию с собой. Так или иначе, здесь и сейчас я лишь киорийка, а не служительница Храма. Я не стану давать советы или судить вас. Но могу выслушать…
— Это взаимно. К тому же вам нужно поесть.
Капитан отвел взгляд и снова осмотрел каюту. На прикроватной тумбочке остался полупустой тюбик с мазью. А около входа в очистительную зону валялось смятое алое одеяние. Он сам не мог бы объяснить, зачем пришел сюда. В поисках успокоения или в тревоге за женщину, которая целый месяц заботилась о нем и пыталась помочь. Вернуть его к жизни. Странно сейчас видеть ее такой… опустошенной. И хочется помочь, но чем, если он сам далеко не в порядке?
— Я видела вас на Киорисе, когда вы пытались спасти нас, — жрица все же взяла ложку и придвинула к себе тарелку с творогом и фруктами.
— О, гран-коммандер Валирис пришел в восторг от моего поступка. Если бы я уже не был в отставке, он бы с удовольствием отстранил меня сам.
— Но вы как-то оказались на К`Шиитре…
— Благодаря коммандеру Искарису. И его прямому обращению к главнокомандующему, — Байон вздохнул, понимая, что стоит быть честным хотя бы ради себя. — Я не горжусь тем своим поступком. Решение было импульсивным. Если бы я подумал, то понял бы, что Охотники справятся лучше. Не говоря уже о военных. Но я увидел, что они схватили Александру и вас, и… Дальше вы видели.
— Как бы все не оказалось, в тот момент я была рада вас видеть. Я понимала, что нас ждет, если похищение удастся, но ваше появление позволило надеяться на благоприятный исход. Я знала, что вы сообщите принцу, а он не оставит ситуацию без внимания…
Капитан понимающе улыбнулся. Он испытал облегчение от того, что ему не сочувствовали. И не лезли в голову. Исчезли привычные рамки, и они остались обычными собеседниками, встретившимися после тяжелого и долгого дня, чтобы поделиться мыслями и чувствами.
— Вы спрашивали про первый бой после перерыва… — он взъерошил волосы пятерней и откинулся на стуле, пытаясь подобрать слова. — Я думал, что будет проще. Я ведь умею летать. И убивать. И… Я думал, что вернусь. Хотел вернуться. Воевать с Этрой. Увидеть победу. Но я не смогу… Вы знали?
Филис ела медленно, выбирая кусочки груши и смакуя каждую ложку. Она подняла на него взгляд и устало кивнула: