Обвитая розами арка полоснула пряным ароматом и тут же пропала. Мы идем быстро, и я едва успеваю за юркой подвижной фигурой квестора. Еще один поворот и открылся внутренний двор дома, бассейн блеснул солнечным лучом, напоминая мне о недавних событиях. Казалось бы, отвлекся лишь на мгновение, а белая далматика Фарона уже пропала из глаз. Чертыхаюсь про себя и почти срываюсь на бег, но тут же за углом чуть ли не втыкаюсь в спину квестора. Тот, не глядя на меня, возится с массивным замком.
Звук проворачивающегося ключа и еле слышный скрип открывающейся двери.
— Проходи. — Бросает мне Фарон, не поворачивая головы, и я спускаюсь по ступеням в подвал.
Большое помещение заставлено сундуками и грубо сколоченными ящиками. В дальнем углу под маленьким окошком скрючился над столом человечек с гусиным пером в руках. Всматриваясь в полумрак, застываю у входа, не совсем понимая зачем меня сюда привели.
За спиной раздается скрипучий голос Фарона:
— Пока не обговорю с хозяином твою дальнейшую судьбу, будешь работать здесь.
Это звук мгновенно выпрямил согбенную фигуру незаметившего нас писаря. Едва бросив взгляд на вход, тот вскочил и безмолвно согнулся в глубоком поклоне.
Квестор по-хозяйски прошелся между ящиками.
— Поможешь этому… — Его взгляд полоснул согбенную фигуру. — Все свитки и книги разобрать, пересчитать и составить опись.
Еще один грозный взгляд на писаря, и, уже разворачиваясь к выходу, Фарон добавил:
— Пока не вернусь, из подвала не выходить. Сидеть здесь и работать!
Хлопнула дубовая дверь, и я, к своему удивлению, не услышал звука проворачивающего ключа.
«Занятно. — Подумалось в этот момент. — Господин квестор настолько привык к непререкаемости своих приказов, что считает свое слово намного весомее любого замка».
Все еще не вполне осознавая обрушившиеся на меня изменения, продолжаю молча пялиться на закрытую дверь, пока из глубины зала не доносится раздраженный голос:
— Так и будешь стоять или все же займешься делом?!
Разворачиваюсь и обвожу взглядом заставленное ящиками пространство. «Книги, свитки! Мать честная, да я и читать-то не умею, пера сроду в руках не держал! Эко вляпался-то! Кто меня за язык тянул!»
Маленькие въедливые глазки продолжают буравить меня, и я, изобразив дружелюбную гримаску, говорю, пытаясь скрыть обуревающий меня ужас:
— Да, попали мы с тобой, до конца жизни не разгрести это добро. Даже не знаю с чего-начать-то.
Маленький человечек сделал вид, будто не заметил моей «протянутой руки», и его бледное лицо со светло-коричневой точкой на лбу скривилось от негодования.
— Ты что о себе возомнил, неприкасаемый?! Мы?! Я, Касий, младший писарь канцелярии квестора, а ты?! Ты никто, пустое место! Что прикажу, то и будешь делать!
Привыкнув за последнее время к снисходительно-панибратскому отношению ребят Грэма, я даже оторопел: «Ах ты, крыса канцелярская! Только что по полу ползал, а тут гляди-ка, гордыня проснулась».
Остро захотелось ткнуть его мордой в стену, но возобладал здравый смысл. «Да пусть покуражится. Так даже проще, тем более, что я вообще не понимаю с чего начинать и чем заниматься. Пусть командует, а там посмотрим».
Писарь вышел из-за стола и, поправив мятую хламиду, с важным видом подошел ко мне вплотную.
— Здесь вся библиотека, собранная еще отцом нашего господина. Он недавно представился, и господин Дидал приказал для сохранности перевести все из родового гнезда сюда, в городской дом. Это одна из самых больших библиотек страны, более двух тысяч томов и свитков. Огромнейшая ценность! Каждый документ уникален! И я не позволю, чтобы какой-то неотесанный дикарь своими грязными лапами портил бессмертные реликвии. — Он перевел дух и зыркнул на меня исподлобья. — Твое дело вскрывать ящики и считать, а к книгам прикасаться не смей.
Пожав плечами, соглашаюсь с самым равнодушным видом.
— Хорошо, как скажешь.
Моя покладистость немного успокоила распетушившегося писаря, и тот, подойдя к одному из сундуков, схватился за ручку.
— Что стоишь! — Его злое маленькое личико покраснело от натуги. — Потащили к столу.
Вдвоем мы передвинули сундук к столу, и открыв крышку, мой новый начальник вытащил первую книгу. Любовно огладив ее, он аккуратно сдул пыль и, усевшись на свое место, стал переписывать название в развернутый пергамент. Это длилось довольно долго и, изнывая от скуки, я взглянул вовнутрь и к своему удивлению смог прочитать название толстенного тома с бронзовыми застежками: «Рождение мира и история империи с древнейших времен». Мое восторженное удивление было искренним, но недолгим. Как ни странно, но ко всему привыкаешь, даже к такому чуду, как неожиданно появляющиеся способности, а вот книга — та меня заинтересовала. Ведь я собственно ничего не знаю о том мире, в котором живу. С малолетства я видел город, вздымающийся каменной громадой над нашим поселком. Знал, что есть император, есть стража, охраняющая его покой, и это все. Я никогда не спрашивал, а есть ли другие города, везде ли все устроено так, как у нас? Наконец, повсюду ли мир так несправедлив к таким как я, или где-то все по-другому? И вот передо мной лежит книга, которая может дать ответы на эти вопросы, и я могу ее прочесть. У меня аж дыхание перехватило от волнения. Рука уже сама потянулась к пыльному фолианту, как пискляво-капризный голос вернул меня в реальность.
— Я закончил. — Писарь протянул мне записанную книгу. — Возьми ее и положи в пустой ящик, а затем сдвинь костяшку на вон тех счетах. После того как опустошим сундук, пересчитаем сколько в нем было.
Взяв поданный мне том, я посмотрел на счеты, затем на открытый сундук и с уверенностью заявил:
— Пиши. Здесь тридцать пять книг и пятьдесят один свиток.
Лицо клерка скривилось от злости, так что отметка касты утонула в складках наморщенного лба.
— Ты издеваешься! Делай как я говорю, а не то будешь иметь дело с экзекутором.
«Вот теперь, кажется, пришло мое время». — Мелькнуло у меня в голове, и я с наслаждением поставил на место зарвавшегося писаря.
— Думаю нет, скорее тебе придется познакомиться с плетью. Ты, наверное, забыл, что сказал квестор Фарон, так я напомню: Я здесь, чтобы помочь тебе пересчитать книги.
Глядя в заметавшиеся глаза, злорадно добавляю:
— Для самых тупых объясняю: Я говорю сколько — ты без препирательств записываешь. А если у тебя есть сомнения, то можем подождать господина квестора, и ты поделишься с ним наболевшим, только боюсь ему это совсем не понравится.
Бедняга аж ошалел от такой наглости и беззвучно зашевелил губами, стараясь схватить воздух. Наконец, ему это удалось, и он прошипел:
— Ты что себе позволяешь, неприкасаемый!
Худосочное тело начало подниматься из-за стола, и я надавил на него взглядом.
— Не советую!
Испуганно косясь на меня, писарь шлепнулся обратно, и я сбавил тон.
— В общем, теперь работаем так: я открываю ящики, говорю сколько в них чего, затем подаю тебе книги, а ты все записываешь. Каждый занимается своим делом и к другому не лезет, согласен?
С каким-то обреченным видом, тот молча кивнул в ответ, и я протянул ему следующий том, тот самый с застежками. Как только он вернул его мне, я передал ему другой, а сам, присев на край сундука, открыл первую страницу и завороженно начал читать строку за строкой.
«В те далекие времена, когда древние боги захотели построить наш мир, между ними не было единства. Часть богов — Хранители — создали мир, построенный на равновесии, населили его людьми, животными и растениями и назвали Мир Света, а другая часть — Разрушители — породили пустынный мир хаоса и бушующих бурь, населили его злобными демонами и дали имя Мир Тьмы. Свет и Тьма, две вселенные, которые не могли существовать рядом друг с другом. Так возник Сумрак — пограничный рубеж между двумя мирами. Два мира жили раздельно, пока повелители Тьмы — дэвы — не нашли возможность выйти из Сумрака в мир людей. Разрушители не стали препятствовать, и армии демонов вырвались в мир Света. Началась бесконечная война, в которой ни одна из сторон не могла добиться победы. В какой-то момент император Вала объединил все царства Света для борьбы с Тьмой и, казалось, победа уже близка, но предательство закралось в ближний круг царя и разрушило все планы. Вала с лучшими воинами попал в плен к демонам и был сожжен на костре. По легенде, перед смертью он проклял предателя и поклялся вернуться в иной ипостаси, чтобы отомстить.
Прошли десятилетия, война продолжалась, подвергая мир Света хаосу и разрушениям, и тогда Хранители создали артефакты — живые заклятия с аккумулированной энергией огромной силы. Самый сильный из них — Прим-Сияние Тьмы — был создан для нового царя людей Альтара и назван так в знак того, что его обладатель сможет остановить продвижение мрака и осветить его всепобеждающим сиянием. Девять заклятий Эйн-Побеждающее Пламя были даны его лучшим воинам — членам совета грандов. Еще пятьюдесятью заклинаниями Дойс-Идущий Рядом Хранители наделили ближайшее окружение царя, а десять тысяч магических рун Триан-Неотразимый Удар украсили левую руку наиболее достойных из всего остального войска. Армия демонов была остановлена. Царь людей Альтар и девять его верных грандов разгромили в Сумраке дэвов, но после победы вдруг выяснилась страшная вещь. Разрушителям удалось заразить темной силой живую энергию заклинаний, и Тьма вновь начала проникать в мир Света, но теперь уже изнутри. Боясь распространения заразы, Хранители уничтожили пораженную живую часть заклятий, и то мгновенное постижение силы, та легкость в овладении энергией были потеряны для следующих поколений людей навсегда. Процесс овладения возможностями заклинания стал очень труден. Потомкам великого воинства, получившим волшебную силу в наследство, уже требовалась вся жизнь на постижение своих возможностей. Те, кто хотел постичь наследие предков, те, кто был упорен, достигали желаемых результатов, но многие были слабы духом и, уступая обстоятельствам, теряли возможности, дарованные Хранителями. В помощь тем, кто хотел освоить силу заклинаний, тем, кто мечтал посвятить свою жизнь борьбе с Тьмой начали открываться школы по овладению энергией и лучшие из лучших становились в них учителями».
На мгновение отрываюсь от чтения и как раз вовремя, Кассий, закончив, уже протягивает мне записанную книгу. Вытаскиваю следующую и передаю ему, подумав: «Хорошо, что каллиграфия требует так много времени. Пока он запишет, у меня в запасе есть несколько минут».
Писарь, согнувшись над столом, вновь взялся за перо, и я со спокойной совестью возвращаюсь к «Истории мира».
«После великой победы долгое время считалось, что черная энергия, поразившая заклинания, уничтожена, но это было не так. Оказалось, она выжила в самых сильных из них, выжила и затаилась до времени. Первый раз Тьма проявилась в наивысшем из заклятий — Прим-Сияние Тьмы, чья безмерная энергия не поддавалась полному контролю. Обманув разум царя Альтара, она проникла в него и полностью подчинила. В одночасье, возжаждав величия, почестей и славы, он завоевал все царства вокруг, до каких успел дотянуться, и везде казнил любого, кто осмеливался поднять против него голос. Присвоив себе титул императора, Альтар разделил всю завоеванную землю между собой и девятью грандами, носителями заклинаний Эйн. Те, получив от него власть и титулы, обязаны были блюсти на своих владениях волю императора и сражаться с любым проникновением Тьмы, в первую очередь с наиболее сильными из них — дэвами. Разливая повсюду реки крови и сея вокруг себя смерть и разрушения, Альтар к концу жизни превратился в настоящее чудовище, но перед самой кончиной царь вдруг прозрел и понял, куда завела его Тьма и собственная гордыня. Ужаснувшись и осознав какие бедствия может принести миру заклинание Прим, он раскаялся в своих преступлениях и приказал спрятать его от людей, дабы столь огромная сила больше не попала в руки зла. С того дня Прим-Сияние Тьмы навсегда канул в небытие, и никто, сколько бы не искал, не мог его найти. Сегодня это заклятие стало уже почти легендой, мифом, в который верят лишь немногие посвященные. Другие же заклинания Хранителей остались и передавались из поколения в поколение. Проходили века, многое забывалось и утрачивалось. Большинство владетелей Силы не осваивали и десятой части возможного, а многие и вообще уже забыли для чего эти заклинания были созданы.
Нашествие демонов на мир Света оставило свое темное семя, и оно со временем проросло ростками черной магии. Ее носители — колдуны, ведьмы и прочие монстры — расплодились по земле в таком множестве, что специальным указом императора и верховного святителя был создан орден Ревнителей Веры. Его паладины рьяно взялись за уничтожение всякой нечисти, зачищая области империи одну за другой. Носители магии не смогли объединиться, их переловили поодиночке и затравили как диких зверей. Легкость победы убаюкала, и это никак не способствовало тяге к познанию и совершенству. Бойцов, способных на схватку в Сумраке, становилось все меньше и меньше. К счастью, со дня великой победы сами демоны крайне редко прорывались сквозь Сумрак, но и на уничтожение таких одиночек ордену приходилось посылать лучших из лучших. Таких воинов у Ревнителей Веры оставалось наперечет, поскольку многие предпочитали тяжелому служению более сытную службу у императора или грандов. Совсем уж единичными случаями в истории были проникновения в наш мир властителей Тьмы — Темных Дэвов. Каждый из таких прорывов записан в летопись и стал по-настоящему всенародным бедствием. По закону царя Альтара, борьба с дэвом стала главной обязанностью того гранда, на земле которого он появлялся. В одиночку, в союзе с другими грандами или с самим императором он обязан был убить дэва или изгнать его обратно в мир Тьмы. Справиться с Темным Дэвом были способны лишь носители заклинания Эйн высших уровней, но и для них такой поединок мог легко закончиться гибелью, поэтому гранды всегда предпочитали договариваться о совместной облаве. Пока сильные мира сего вели переговоры и торговались между собой, дэв мог опустошить целую область, а были случаи и несколько областей. В такие минуты нужны были герои древности, способные выйти на бой с властителем Тьмы в одиночку, но с каждым поколением таких становилось все меньше и меньше.
На тот момент, когда пишутся эти строки, в империи высшим заклинанием — Эйн Побеждающее Пламя — владеют лишь император, игемон ордена Ревнителей Веры и семь оставшихся грандов. Никто не может сказать достигли ли все они высших уровней силы или нет, но тем не менее, они по-прежнему остаются главной защитой человечества от проникновения Тьмы. Остальные носители заклинаний, кроме, пожалуй, потомственных военных, в большинстве своем даже не ведают их силы и не умеют пользоваться. Про Сумрак знают лишь немногие образованные люди, знакомые с древними текстами и те избранные, что пошли путем Силы и смогли овладеть энергией заклинаний».
В задумчивости откладываю книгу. Из того, что я узнал, больше всего меня озаботили те строки, где говорилось о заражении энергией Тьмы. Остро захотелось задать пару вопросов своему «бескорыстному» наставнику, но сделать этого я не успел. В общении с Гором, несомненный плюс в том, что ему не надо формулировать вопросы, ведь он живет прямо в моем сознании.
Полная хрень! — Раздался в голове голос моего сумрачного стража. — Нечего во всем винить Тьму. Альтар сам был полным психом, помешанным на безграничной власти и контроле. Ему всюду мерещились изменники и заговорщики, желающие ему смерти, и уж точно его никто не обманывал. Он сам согласился на мою помощь в освоении Силы, и я ему помог. Но все, что он натворил — это дело его разума и его рук. Я тут совершенно не причем. Его не надо было ни в чем убеждать, Альтар сам рвался захватывать и убивать.
Прерываю его, пораженный только что услышанным. — «Так ты что, знал царя Альтара? Сколько же тебе лет?».
Тон Гора тут же сменился, словно он устыдился своей эмоциональности.
Это не важно, в мире Тьмы время течет по-другому.
Голос в моей голове затих, но меня такой ответ совсем не устроил.
— Эй, — безмолвно закричал я, — давай не увиливай. Скажи мне честно, кто ты такой? Зачем ты здесь? Ты часть той энергии Тьмы, что заразила заклинания? Твоя цель — уничтожить наш мир? Ты — демон, дэв? Кто ты?
Несколько мгновений тишины и Гор все-таки удостоил меня ответом:
Слишком много вопросов, ты становишься утомительным. Напомню тебе, что у нас с тобой нет соглашения и рассказывать о себе я не обязан, но тем не менее отвечу тебе на все одним словом. Нет!
Напрасно я ждал хоть какого-то продолжения, мой темный наставник умолк и попросту перестал отзываться на мои вопли. Переполненный обличительным гневом, я так увлекся, что забыл где нахожусь, пока не услышал.
— Что ты уставился на меня как баран?! Я сказал, давай следующую. Что непонятного?
С силой зажмуриваюсь и включаюсь в реальность. На меня в упор смотрят злые глаза писаря и звучит его раздраженный голос:
— Что ты застыл, шевелись! Сколько тебя можно ждать?!