Если бы небо рухнуло на землю, я и то не был бы так раздавлен! Застываю в полном остолбенении и, задрав голову, смотрю туда, откуда слышится голос Ильсаны.
«Что она делает?! — Мне все еще кажется, что это какая-то ошибка, и у Ильсаны есть свой, пока еще непонятный, но спасающий меня план. Я не могу поверить, что она произносит эти слова, осознавая, какую беду они мне принесут. — Зачем она это говорит?! Ведь меня же казнят!»
Мне не хочется верить, но в глубине души я знаю что происходит, хоть и не желаю в этом признаваться. «Она обманула меня!» — Вопит теряющее контроль сознание, и чувство потери так ужасно, что становится трудно дышать. Мне хочется ненавидеть, а в душе разливается жуткая, удушающая пустота.
Мое состояние настолько печально, что даже демон, почувствовав это, не захотел остаться в стороне. В появившемся скрипучем голосе явно прослушиваются нотки сочувствия.
Ну облажался! Ну повелся на красивую мордашку и шикарные сиськи! И что?! Не ты первый, не ты последний! То, что эта баба гадюка подколодная, ведь сразу же было видно, ты просто смотреть не хотел. Она тебя использовала, а ты разнюнился, как простачок! На эти бои Лириан поставил все что имел, да еще занял немало, а ее задачей было убедить тебя сражаться. Они в доле, и сейчас она спасает брата и свои деньги! Что же, надо отдать должное, с этой задачей она весьма неплохо справляется! Неприкасаемый на арене, это чудовищное нарушение, которое отменит результат боя. А нет боя, нет и проигрыша! Ее деньги целы, а то, что тебя казнят… Ну что же, попутные издержки неизбежны. В принципе, я ее хорошо понимаю. Она спасает то, что для нее важно! Так что и ты не стой столбом, а беги, спасай то, что важно для тебя — свою жизнь!
Совсем рядом с шипением зарывается в песок, прилетевший с трибун, булыжник. Следом еще один, и еще! И вот уже десятки камней сыпятся вокруг, а сверху, набирая силу, обрушивается яростный вопль.
— Смерть!
— На кол мерзавца!
Не то, чтобы все это вернуло меня к жизни, но к действию вернуло точно. Умирать я не собираюсь, а раз так, то выход только один. Бежать!
Срываюсь с места и несусь к черному зеву поднятой решетки. Знаю, там дальше дверь, и она заперта. На ходу собираюсь с силами и ухожу в Сумрак. Максимальная концентрация, взгляд замирает на вытянутых вперед растопыренных ладонях. В прицеле то место двери, где с обратной стороны должен быть засов. Не останавливаясь, отмеряю шаги до цели: четыре, три, два, один! Всей оставшейся мощью вкладываюсь в энергетический удар.
Шррр! Звук в Сумраке такой же медленный и вальяжный, но вслед ему, как осенние листья, летят в стороны обломки двери. Путь свободен, и я выскакиваю в реальность.
Бах! Бах! Звяк! Грохот падающей штукатурки, рухнувшего на пол дверного полотна и металлический звон вылетевшего засова. Не обращая внимания, несусь по коридору. Надо успеть, пока не заблокировали выход с арены.
Темный туннель коридора, поворот, еще один, и в конце светится выход. Сердце колотится на пределе, разинутый рот жадно ловит воздух. Последний вход в Сумрак и удар по двери меня окончательно доконал. Бегу только на адреналине и знаю, стоит остановиться и все — попросту рухну без сил.
Последние метры коридора, открытая дверь во двор, и я вылетаю на широкое крыльцо. За двумя рядами колонн несколько ступеней ведут к мощеному двору и выходу в город, но бежать туда уже не имеет смысла. Путь к воротам перекрывает пятерка в черных хламидах ордена Ревнителей веры. Растянувшись в цепочку, они стоят и ждут меня с неподвижным спокойствием каменных истуканов.
«Откуда они здесь! Вот же принесла нелегкая! — Ругаюсь, но в панику пока не впадаю, а пытаюсь анализировать. — На энергетический щит у меня уже сил не хватит, но уйти в Сумрак еще могу. — Дальше решаю действовать по ситуации. — Таиться теперь бессмысленно, надо обходить этих ревнителей в Сумраке и выныривать уже за воротами. Пусть думают что хотят, мне уже все едино!»
Выдохнув, успокаиваю дыхание и ухожу в Сумрак. Мутная пелена накрывает двор, колонны и арку ворот. Сквозь падающую как пепел серую взвесь вижу застывшую пятерку в хламидах, а справа еще одного человека, на которого я сразу и внимания то не обратил. Он в отличие от остальных одет как простой горожанин в холщовые короткие штаны и длинную, почти до колен, подпоясанную рубаху. Вид у него простецкий, но не это главное. К моему величайшему изумлению, он не завис в почти полной неподвижности, как все остальные, а продолжает идти мне навстречу.
Я настолько привык к исключительности своего положения в Сумраке, что сначала даже не верю своим глазам и не заморачиваюсь тремя серебряными двойниками, плывущими у него за спиной. Несколько мгновений ошарашенно пялюсь на мужика, а затем до меня, наконец, доходит. Передо мной не фантом, а носитель заклинания Дойс, последователь школы многоруких третьего дана очень высокого уровня, а значит, способного на вхождение в Сумрак и еще бог знает на что! К сожалению, на этом мои познания заканчиваются, и насколько опасен этот человек в коротких штанах, я совершенно не представляю. Лихорадочно пытаюсь спланировать свои дальнейшие действия и вдруг понимаю, что меня беспокоит: «Он без оружия, три его призрака тоже безоружны, и тем ни менее, у них ни малейшего признака беспокойства, хотя в моей руке по-прежнему зажат меч».
Поможет ли мне оружие из реального мира в Сумраке, я не уверен, но точно знаю, что после пролома двери сил на создание сумрачного щита у меня нет. Я выжат полностью! Сумрак выпил меня до дна, и сейчас я не в состоянии сгенерировать даже малой толики своего энергетического поля, а без него я чувствую себя голым и беззащитным.
Смотрю, как незнакомец останавливается в двух шагах, и его цепкий взгляд устремляется мне прямо в глаза. Сомкнутый рот остается неподвижным, но жесткий уверенный голос ментально проникает мне в голову.
— Неприкасаемый, остановись и сдайся! Прекрати сопротивления, и я тайный магистр Трибунала Сар аль Бинаи гарантирую тебе справедливый и непредвзятый суд.
Чем кончится для меня такой непредвзятый суд, мне рассказывать не надо, поэтому сдаваться я не собираюсь. Худо-бедно, но мечом владеть я умею, а этот мужик без оружия. Пусть у него за спиной три жуткие безликие твари, но и они тоже не бессмертные.
Сжимаюсь в стойку и, выставив меч, делаю угрожающий шаг вперед. Сумрачные двойники тут же рванулись в атаку, но незнакомец одним движением удержал их, словно свору дрессированных псов. Вижу, как его взгляд фокусируется на лезвие моего меча, и вдруг слышу треньканье сломанной стали.
Едва успеваю глянуть на оставшийся в руках обломок, как страшный удар в живот сотрясает все тело. Согнувшись пополам от боли, я с трудом поднимаю голову. Это все, на что я сейчас способен, а чертов магистр все еще в двух шагах и дотянуться до него у меня нет никаких сил. Его растопыренная ладонь делает резкое движение, и новый удар опрокидывает меня на землю и катит по мраморным плитам как пушинку. Неконтролируемо вылетаю в реальность. Вспышка света! Руки, ноги, все кувырком, и тут бац, глухой удар головой и все! Темнота!
Прихожу в себя лежащим на земле, но уже со связанными руками и ногами. «Кажись все, доигрался!» — Екнула тоскливая мысль, а откуда-то сверху донеся уже знакомый голос.
— Занятный экземпляр! Ладно, грузите его, потом разберемся.
***
Стою в очереди из десятка таких же бедолаг, как и я. На руках и ногах кандалы, скованные между собой цепью. На всех оковах магическая печать, не пускающая это железо в Сумрак. Я уже пробовал несколько раз, ничего не выходит, сам я ухожу в Сумрак, а вот железо нет, остается в реальности. Да, этого железа на мне больше чем одежды, из нее на мне по-прежнему только набедренная повязка. Рядом точно такие же закованные фигуры. Нечесаные, свалявшиеся космы и торчащие с голодухи кости. Спереди и сзади охрана. Еще один стражник перед дверью. За ней идет суд.
Процесс движется быстро. Дверь открывается, страж заталкивает одного из нас. Не успеешь сплюнуть, как все повторяется. Значит, кого-то уже осудили и отправили на каторгу, а может и на плаху. В глазах осужденных полное безразличие, чтобы не случилось в будущем, им кажется, что хуже уже быть не может.
Вновь открывается дверь, это моя очередь. Получаю напутственный тычок в спину и вхожу в залу суда. Слева писарь, справа секретарь, а прямо напротив судья за длинным, массивным столом. Из-под тяжелого лба с темно-коричневой кастой жестко и равнодушно смотрят на меня подслеповатые глаза.
— Имя?
Вместо меня отвечает секретарь.
— Юни — мусорщик.
Поправив на плече белоснежную тогу, судья устало выдыхает.
— И что за этим мусорщиком числится?
Секретарь пялится в неразборчиво написанные строки обвинения, и в его голосе слышится удивление.
— Участвовал в боях на арене.
— Вот как?! — В глазах судьи может быть впервые за этот день вспыхнул интерес. — И что же?
Порывшись в бумагах, секретарь добавил.
— Выиграл последний турнир в Крысиной яме.
— О как! — Взявшись за подбородок, судья уставился на меня. — Случай не ординарный! — Тонкие губы под обвислыми щеками сложились в надменную гримасу. — И во избежание дурного примера требует сурового наказания.
Деревянный молоток гулко ударил по столешнице, и опустив голову, я выслушиваю приговор.
— Нарушение уложения императорского эдикта о кастах, уважении, богобоязненности и почитании традиций и устоев Хранителей карается смертной казнью. За свое преступление Юни — неприкасаемый приговаривается к смерти через отрубание головы!
Бум! Судейский молоточек вновь опустился на стол.
— Все, дело закрыто!
Рука стражника легла на мое плечо, и я, приподняв тяжелую цепь, двинулся к двери для осужденных. С исполнением приговора в империи тянуть не любят — зачем кормить лишний день, да и возня, води туда-сюда.
Шлепая босыми ногами, следую за стражником. Шлеп, шлеп! Семеню короткими шажками, насколько позволяют кандалы. Коридор короткий, за ним выход и слепящее солнце в глаза.
Жмурюсь. За несколько дней в подземелье сумел отвыкнуть от дневного света. За спиной лязгает замок. Вокруг высоченная стена и маленький двор с крохотным пятном синего неба в далекой вышине. Где-то над головой звучит отрывистый голос.
— Помолиться перед смертью желаешь?
Киваю, и начинаю быстро бормотать молитву. Все привычно ждут. Два охранника, толстый как колобок жрец, секретарь суда с книгой учета в руках, и палач в кожаном фартуке. Так уж повелось, верующий смертник или нет, а от лишних мгновений жизни еще никто не отказывался.
Ни одной молитвы толком я не знаю и скоро начинаю повторяться, но чуткое ухо жреца это улавливает, и кивок пухлого пальца показывает, мол хватит, пора.
Взгляд палача молчаливо спрашивает: «Сам, или помочь?» Предпочитаю без чужих рук. Подхожу к колоде и, встав на колени, кладу голову. Та от многолетнего использования уже истерлась так, что не промахнешься. Палач глянул и, ничего не сказав, убрал волосы с шеи.
Секретарь, шепелявя, читает приговор, а я стараюсь ни о чем не думать. Вообще ни о чем, потому что знаю, стоит только вспомнить о прошлом, подумать о том, чего никогда уже не будет в будущем и тогда уже страх и истерику не удержать, а мне бы хотелось уйти по-мужски, без воплей и слез.
— …привести в исполнение!
Топор взлетает в замахе! Зажмуриваюсь и, стиснув зубы, жду смерти. Мгновение, второе, еще одно. Не выдержав, открываю глаза. В таком положении ничего не видно, но тишина стоит подозрительная. Поднимаю голову, и с удивлением озираюсь. Вокруг никого: ни палача, ни клерка, ни жреца, только на дальнем краю эшафота сидит на корточках странный мужик в простой подпоясанной рубахе и странно так смотрит на меня. Я молчу, а он глаз не отводит и спрашивает так, будто мы с ним знакомы не один год:
— Узнаешь?
Голос звучит до боли знакомо, и тут меня прошибает: «Это же этот, как его… Магистр! Точно, тот магистр ордена, что взял меня тогда. — Смотрю на спокойное, насмешливое лицо напротив, и во мне злость закипает. — Чего ему надо?! Пришел поиздеваться что ли?!»
Отвечаю зло, с вызовом:
— Узнаю! Чего приперся?!
Внимательная задумчивость с лица магистра исчезла, и в чертах прорезалась бесчувственная жесткость.
— Да вот, сомневаюсь, нужен ты мне или нет! Есть у меня одно предложение…
И тут, до меня доходит: «Мать честная, он же меня в Сумраке видел и заклинание на руке прочел. Сейчас будет уговаривать отдать или торговаться, а потом…»
Додумать мне не дает врезавшийся в сознание голос демона.
Ничего он не видел, и что бы он тебе сейчас не предлагал, соглашайся. В любом случае лучше, чем без башки в земле лежать.
«Подожди, — сбившись, я все же ловлю главное, — как это он ничего не видел? Ты же говорил, что в Сумраке мое заклинание увидят, также как я вижу у остальных».
Ну говорил, и что?! Увидели бы обязательно, если бы не я! Знаешь ли, мне тоже совсем не хочется с этими людьми дело иметь! Не люблю я их! Так что прикрыл я твое заклинание от чужих глаз! Как у вас у людишек там говорится — припудрил, пригладил, в общем навел маскировочку».
Даже не знаю как реагировать, радоваться или плакать. Одно могу сказать точно, я этот обман Гору никогда не прощу. Сколько я мучился, переживал, что меня раскроют и будут жилы вытягивать, а он мне врал и пугал попросту! Злиться я злюсь, но и понимаю — не время. Мужик то сидит, молчит и на меня смотрит, словно понять хочет, о чем таком я сейчас думаю. В любом случае, реакции на свои слова от меня ждет.
— Что за предложение? — Желая показать свою незаинтересованность, кручу головой. — А эти где?
— Позвать обратно, соскучился?
На губах у магистра снисходительная усмешка, и я вынужден признать — зря я выпендриваюсь, ясно же, все козыри у него на руках.
— Не надо! Без них как-то спокойней.
Не снимая с губ снисходительной усмешки, он удовлетворенно кивнул.
— Тогда слушай, повторять не буду. У меня сейчас заканчивает подготовку новая группа, и я думаю тебя в нее включить. Считаю, от тебя может быть толк. Поэтому предложение такое, я забираю тебя с эшафота, но взамен твоя жизнь отныне целиком и полностью будет принадлежать мне и тайной службе Ордена. Юни-неприкасаемый в любом случае умрет сегодня, о чем будет записано в судебном реестре, а вот у тебя есть выбор.
Он замолчал в ожидании ответа, а мне вдруг стало очевидно, что никакое это не спасение, а очередное дерьмо. Поэтому решаюсь на встречный вопрос.
— Вот ты обмолвился про новую группу, а со старой что случилось, можно узнать?
— Нет, конечно. — Магистр ничуть не изменился в лице. — Сейчас нельзя. Может быть, со временем…
Он многозначительно прервался на полуслове, а в голове сразу же раздалось нервное ворчание демона.
Да соглашайся ты, олух! Уговаривать тебя никто не будет, а умереть завтра, всяк лучше, чем сегодня.
Мысленно соглашаюсь с Гором, терять мне действительно нечего. К тому же, если честно, то мужик этот кажется мне если не симпатичным, то по крайней мере честным, а это уже немало. Поэтому вздохнув, говорю со всей возможной твердостью.
— Я согласен!
Спасибо, что читаете!
Напомню, что лучший способ поддержать автора — это поставить лайк и написать комментарий! Спасибо всем, кто это уже сделал, за добрые слова поддержки! Для меня это, действительно, очень важно!