Следующее утро прошло почти также как предыдущее, а за ним и следующее, и следующее. День за днем до полудня я бегаю по рингу, а затем в своем сарае — ем, сплю и обдумываю прошедший день. Я уже не одеваю доспехи, зачем, да никто и не требует. Грэм и парни словно привыкли к моей неуловимости, ловушка на троих и даже на четверых уже не проходит. У меня есть призрачный щит и мой сумрачный лимит времени растет день ото дня, его уже хватает на то, чтобы выйти из любого клинча, никого не калеча.
Никого не калечить — это условие как мостик между мной и парнями, они воспринимают меня как забавного зверька — маленького неуловимого и безобидного. После тренировок многие даже позволяют себе похлопать меня по плечу и уважительно позубоскалить, забывая о касте на моем лбу.
В сравнении с моей прошлой жизнью — это почти мечта, никакой тяжелой постыдной работы, никаких побоев и даже капелька уважения. А теперь, когда у меня есть сумрачный щит и пребывание в Сумраке уже доходит до пятнадцати секунд — это к тому же и почти безопасно. Единственная вещь, что беспокоит меня, а что если Грэм или Парс решат попробовать свои силы? Выдержит ли мой Сумрачный щит удар меча Грэма, как действовать с Парсом если его кобры длиной в несколько шагов?
В это утро меня привел один из парней Грэма, сам он за мной уже не ходит. Обычно он стоит у столба и хмуро следит за каждым моим движением на ринге, наверное, мечтает разгадать в чем же фокус. Сегодня, как всегда, встретил меня недобрым взглядом и рявкнул своим парням, что уже молотили друг друга на ринге.
— Хватит на сегодня!
Затем осмотрел линию выстроившихся бойцов и дал задание:
— Сейчас парами побегаете за нашим кузнечиком. Меняетесь по часам.
Он демонстративно поставил на столб песочные часы и, к моему удивлению, тыкнул в мою сторону.
— Ты, одевайся по полной!
Его палец развернулся в сторону уже знакомых доспехов.
Выхожу на ринг в полной броне, недоумевая, чего это Грэм на меня сегодня так взъелся. Пара уже готова начать, но вместо гонга мы слышим вдруг:
— Отставить!
В голосе Грэма появилась так не свойственная ему почтительность.
— Многих лет жизни господину Дидалу!
Все поспешно склонили головы в поклоне и я в том числе. Смотрю на босые пальцы своих ног, и наконец то до меня доходит, ради кого весь этот цирк с доспехами.
Слышу остановившиеся шаги и уверенно-снисходительный голос спафария:
— Не суетись, Грэм, продолжай как обычно и не обращай на нас внимание.
«На нас? Интересно, кто же еще с ним?» Любопытствую, но глаз без разрешения не поднимаю. Уже проходили, цена за любопытство выбита палками на моей спине. Дожидаюсь, когда за подобострастным, «слушаюсь господин», последует привычное:
— Чего встали, принимайтесь за дело!
Удар гонга и ребята сразу пошли в атаку. Эту пару я знаю, с ними можно не торопиться, делаю ложное движение в сторону, и они сразу притормаживают, перекрывая мне путь, а я спокойно отхожу в угол. Вот теперь можно и посмотреть, кто же там с господином Ашшуром. Поднимаю глаза, — пресвятые небеса, это она! Вот уж кого я не ожидал увидеть — так это ее. Сегодня Ильсана выглядит совсем не так, как тогда ночью, сегодня она холодное благородство и изящество. Длинная белоснежная стола скрывает ее идеальную фигуру, открывая лишь обнаженные плечи и точеную шею. Гордо вскинутый подбородок, строгий взгляд! Сегодня она еще более недосягаема, чем той ночью.
Ребята пошли в атаку, и я вынужден оторвать свой взгляд от девушки. Ухожу в Сумрак и в застывшем сером тумане сразу же засветились силуэты бойцов и их сумрачные стражи, нацеленные на удар. Выставляю перед собой открытые ладони вкладываясь в создание щита, и голова кобры впечатывается в невидимую защиту.
«Что, не по вкусу?!»
В моем голосе звучит злорадство и мстительные нотки за весь тот страх, что они заставили меня испытать. Этот момент мне так нравится, что я частенько использую такой прием, специально подставляюсь и ловлю тварь на щит. Слишком уж большое удовольствие видеть размазанную страшную пасть в дюйме от своих ладоней. Сумрачная рука второго меня не беспокоит, я знаю ее длину — слишком коротка, чтобы дотянуться. Вот она рванулась, раздергивая Сумрак взмахом меча, но я даже не выставляю защиту — не достанет. Повадки и возможности всех бойцов Парса уже давно для меня не секрет.
Перед выходом бросаю взгляд на Ильсану — она прекрасна даже в этом сером болоте! Выравниваю дыхание для комфортного выхода и вдруг мой взгляд останавливается на Дидале, и я вздрагиваю от неожиданности. Заклинание Дойс светящейся вязью бежит по венам его левой руки, и тонкая нить от него тянется к маленькому мальчику, прижавшемуся к ногам патрикия. Сумрак уже начинает давить на голову, но я все равно останавливаюсь и, приглядевшись, понимаю — это не мальчик, это скорее карлик со злым, жестоким лицом. Абсолютная копия спафария, только уменьшенная и словно отлитая из серебра.
Жестко вываливаюсь из Сумрака со всем набором побочных эффектов. За любопытство всегда приходится платить! Едва мой слух становится способным различать отдельные звуки, как слышу крик «браво», и редкие хлопки в ладоши. Поднимаю взгляд и вижу молодого парня. Уложенные светлые волосы, расшитая золотом кайма широкой далматики, сандалии из мягкой кожи желтого цвета. Мой вопрос еще не сформировался, но в глубине сознания уже звучит ответ.
Наследник и любимец отца, старший сын спафария Дидала — Лириан.
Рассматриваю сынка из-за решетки забрала. Розовая каста высшего сословия на холеном, породистом лице, семейный волевой подбородок, он даже немного похож на сестру, но все портит капризный изгиб тонких губ.
Возвращая меня на ринг звучит голос Грэма.
— Время!
Гремя железом на песок выходит следующая пара, но Дидал жестом показывает, — подождите. Его палец недвусмысленно приказывает мне подойти. Жесткий пронизывающий взгляд находит мои глаза внутри шлема.
— Сегодня у меня важная встреча, ничего не хочешь сказать?
Вельможа ни на секунду не отпускает мое лицо, и я стараюсь изо всех сил не показать, в каком я сейчас замешательстве. Что ему сказать?
Гор молчит, и явно не собирается мне помогать. Поступаю так, как всегда советовал мне старик Перл — не знаешь что сказать, говори правду:
— Я не чувствую опасности для вас, мой господин!
Тут уж я нисколько не соврал, если для кого я и чувствую сейчас опасность, так только для себя. Изображаю преданность как могу и, выпучив глаза, пялюсь на господина Ашшура, но по лицу этого человека совершенно не понять, что он прикажет в следующий момент, отправить меня в пыточную или обратно на ринг. Мгновение тишины длится как вечность, и наконец взгляд Дидала отпускает мои глаза.
— Хорошо!
Он произнес это слово скорее для себя и, развернувшись, молча пошел к дому. Его сын и дочь также молча последовали за ним. Склонившиеся головы всех присутствующих провожали их до тех пор, пока они не скрылись за углом дома.
Весь остаток дня я был под впечатлением этого визита. Отбиваясь и уходя от ударов, я не переставал думать о том, как зыбко мое положение. Что если покушение на Дициана повторится, да меня же в порошок сотрут! Страшные картины пыточных застенков сменялись образами Ильсаны, и все это создавало в голове такую кашу, что оставалось только удивляться как я все-таки не угодил под укус кобры или под удар Сумрачного меча. Слава Хранителям все обошлось, но, честно говоря, когда звякнул финальный гонг я был вымотан до предела и счастлив, что на сегодня все закончилось.
Обратно в свою каморку я почти бежал и по-настоящему спокойно смог выдохнуть, лишь когда загремел засов за уходящим охранником.
Рухнув на свой соломенный тюфяк, вот уже минут пять лежу и обдумываю прошедший день. В голове полно вопросов, и я стараюсь сначала успокоиться, дабы не радовать Гора своими страхами. Все старания оказались напрасными, начинаю все равно с нервных претензий.
— В чем дело, ведь о Дидале был же прямой вопрос, почему ты отмолчался?
Ответ прозвучал так, словно Гор обиженно надул губы.
Что за претензии, никакого вопроса я не слышал. Что же касается господина спафария, то мне было забавно наблюдать как ты разнервничался. Можешь успокоиться, в стане врагов Дидала Ашшура после провала на мосту Глафар полная паника, им сейчас не до новых покушений.
Его насмешливая ирония и уверенность настолько меня успокоили, что даже все вопросы куда-то подевались, но тут вспомнился малыш у ног Дициана.
— Что это за карлик?
В общении со своим вторым я есть одно неоспоримое удобство, ему ничего не надо объяснять, и в этот раз Гор тоже сразу понял о ком речь.
Ты же видел заклинание Дойс у хозяина дома, а это его сумрачный страж — серебряный призрак первого дана, первого уровня. Дидал Ашшур сановник слишком высокого уровня, он считает, что тратить время на развитие заклинания для него непозволительная роскошь. У него больше врагов в реальном мире, чем в сумрачном. Кстати, не советую тебе подходить близко к этому малышу, может показать зубки! Учти, как бы безобидно он не выглядел, но сила этого карлика на целый уровень превосходит мощь руки Грэма, такой страшной на вид.
Гор все говорит и говорит, и его голос не настораживает, а скорее убаюкивает, уводя в сторону от мрачных мыслей. Сила какого-то карлика мало волнует — мне с ним не сражаться. Понимаю, что докатилась запоздавшая усталость, и она берет свое. В тяжелой голове все постепенно отходит на второй план, даже картина пыточной камеры почти стерлась из моего воображения, а вот образ Ильсаны не оставляет в покое. Она притягивает и пугает меня одновременно, как бушующее пламя — оторваться невозможно, но подойдешь слишком близко и сгоришь до тла!
Голос в моем сознании замолчал, но и сонливость как рукой сняло. Поворочавшись и убедившись, что не засну, я решаю заняться тем, на что последние дни трачу все свое свободное время. Ухожу в Сумрак. Слова Гора о накопительном эффекте Сумрака произвели на меня впечатление. Чем больше общая сумма проведенного в Сумраке времени, тем дольше твое разовое пребывание. Моя жизнь напрямую зависит от того сколько я могу продержаться в Сумраке, поэтому я изо всех сил стараюсь раздвинуть границы. Еще одна немаловажная деталь — это скорость вхождения. Мой первый день на ринге всякий раз напоминает мне об этом. Если бы кобра, ударившая в забрало шлема, была посильнее, то моя жизнь закончилась бы еще тогда, так и не успев по-настоящему начаться. Итак, вход! Он должен быть таким быстрым, чтобы я имел преимущество перед стражем, иначе говоря, я должен увидеть его быстрее чем он меня.
Начинаю тренировку. Шаг в Сумрак, тень, вход в тело! У меня уже получается делать это одним усилием воли, не разделяя на этапы. Выход! Каждый раз стараюсь нащупать пути наиболее безболезненного выхода, ведь это тоже потеря времени. Новый вход! Теперь отрабатываю максимальное пребывание. У меня уже есть время осмотреться и понять, что Сумрак — это не безжизненная пустыня, он населен всевозможными тварями, которым совсем не нравится мое появление. Раньше я мог замечать только скользящие где-то вдали тени, но теперь, когда время увеличилось до того, что можно спокойно наблюдать и обдумывать детали, я уже вижу их отчетливо. Это те создания, что так напугали меня в моем первом видении, те, кого я назвал адскими псами. Они кружат по границе серого горизонта, с каждым разом сжимая и сжимая круги. Твари все еще не стремятся напасть, они словно бы вынюхивают добычу и стараются понять, кто же я такой. Это, как и то, что я могу в один миг покинуть Сумрак делает их не опасными для меня, а скорее привычно-неизбежным атрибутом Сумрака.
Сейчас я сижу в сером тумане и стараюсь занять себя хоть чем-то, чтобы не зацикливаться на нарастающей головной боли и трудностях дыхания. Это единственное, что помогает. Скрестив ноги, рассматриваю поверхность под собой — она плотная и пыльная, как каменистая пустыня, только без ветра и кустов верблюжьих колючек. Провожу рукой и под ней сразу же побежали серые буранчики — такие крохотные вихри из серого песка. Раньше я не обращал на них внимания, не до того было, а теперь меня вдруг пронзила мысль — они всегда появляются с моим приходом и пропадают, как только я замираю и перестаю двигаться.
Занятно!
Провожу ладонью еще раз, вкладывая в нее ради интереса маленький Сумрачный щит, и едва не отпрыгиваю в строну от неожиданности. Крохотный едва заметный буранчик вдруг взметнулся под моей рукой песочным смерчем. Стало интересно, но пора выходить. Еще один заход в Сумрак, и я уже нацелен посмотреть, что же из всего этого получится. Вхожу и сразу ставлю два щита обеими ладонями. Упираю их в землю, и два серых смерча величиной с меня закручиваются передо мной. С интересом двигаю рукой и вихрь послушно следует за ней. Игрушка мне нравится! Теперь щит в две руки на максимуме, и столб серой взвеси с приличное дерево взлетает в небо.
— Класс!
От восторга закричал в голос, и рот сразу же забился мерзкой гадостью. Кашляя и отплевываясь, вываливаюсь из Сумрака. Не дурак, намек понял! Это застывшее болото не выносит эмоций, а уж тем более их проявлений.
Делаю еще несколько попыток, но эта игра слишком утомительна и быстро надоедает. Вихри крутятся только рядом со мной, всего три четыре шага, а все попытки отодвинуть их подальше оканчиваются ничем. Они просто теряют силу и рассыпаются.
Изрядно намучившись, я заканчиваю тренировку и заваливаюсь на свой тюфяк. Все, на сегодня хватит, чувствую это по своему состоянию. Сумрак он как спрут высасывает энергию из всего живого, и я сейчас чувствую себя так, словно весь день горбатился в поле, не разгибая спины.
С дурацкой улыбкой на губах закрываю глаза. Каким бы нервным и трудным не был сегодняшний день, я все равно доволен. Во-первых, я видел Ильсану — одно это уже способно украсить любой день, во-вторых Гор успокоил меня насчет Дидала, и наконец, я нашел в тренировках хоть какое-то развлечение.
За всеми этими мыслями я даже не заметил, как закемарил, и лязг отодвигаемого засова заставил меня вздрогнуть от неожиданности. С детства не люблю сюрпризы, они ещё ни разу не приносили мне ничего хорошего. Замерев, всматриваюсь в темный проем двери, пока в нем не появляется один из бойцов Парса.
Зычный голос звучит прямо от дверей:
— Выходи!
В нем сквозит недовольство человека, оторванного от чего-то приятного в неурочный час. У меня мурашки побежали по телу, в такое время ради хорошей новости не поднимут.