Франческа повернулась к нему.
- Том...
- Да?
- Ничего.
- Что?
- Ну...
- Что же?
- Я очень сложная натура.
- Загадочная.
-Да, и запутанная тоже.
- Поэтому я и обожаю тебя.
- И зря.
- Почему?
- Как-нибудь я скажу тебе.
- Когда?
- Не знаю.
- А про что ты хочешь мне рассказать?
- Нам обязательно надо все время разговаривать?
- Нет.
Кибернетический спаниель пробежал мимо них, обнюхивая бутоны синтетических роз. Три малиновки прыгали по настоящей траве. Купол над головой выглядел скользким.
- Том...
- Да?
- Никакой охоты на подонков не было.
- Да?
- Я встретила одного акробата на вечеринке.
- На какой вечеринке?
- На той самой, на которую я пошла, когда в прошлый раз говорила тебе об охоте на подонков.
Тогда тоже не было никакой охоты.
- Черт возьми, Франческа!
- И я все время так поступала.
- А теперь ты ощутила потребность рассказать мне об этом?
- Вроде того.
- И рассказала.
- Похоже на то.
- Зачем?
- Поговорим об этом позже.
- Когда?
- Позже. Завтра.
- Хорошо. А когда завтра?
- Я позвоню тебе.
- Но ведь ты действительно любишь меня, Франческа! Я это чувствую!
- Возможно. Я не знаю. Я - сложная натура.
- Послушай...
Но тут истекло время, на которое они сняли скамейку, и им пришлось уступить место следующей паре. Когда они вышли наружу, Франческа простилась с ним и пошла одна под дождем в свою контору по выпуску секс книг - поработать над сюжетом, который нужно было срочно сдать.
Через три с половиной дня Барнли, обговорив все со своим Непосредственным Начальником и Рэнди Айзенером, решился обратиться в Государственное бюро по вопросам неразделенной любви. Франческа продолжала оставаться загадкой, и он вдруг ощутил, что сам не справится.
Все машины, с которыми он столкнулся в первые часы своего пребывания в Бюро, были полны сочувствия и понимания. Они внимательно слушали и через небольшие интервалы издавали жужжание и легкое клацанье. Все заведение дышало атмосферой интима и доверительности, и Барнли не увидел в нем ни одного живого человека, если не считать момента, когда он по ошибке заглянул в Утешительную Комнату и мельком увидел в ней плачущего покинутого дантиста.
Крыло Принятия Решений было расписано приглушенными пастельными красками и представляло комплекс извивающихся коридоров и комнат с закругленными углами. Перфокарта, выданная в крыле Предварительного Обследования, поведала Барнли, что ему надлежит пройти в Комнату Принятия Решений №259.
Комната №259 оказалась маленькой и сумрачной. Ее стены были окрашены в приглушенный розовый цвет, а потолок терялся в мягкой тени. Машина Выдачи решений была ростом с человека, угловатая и серебристая. Только ваза с вьющимся растением слева от нее да кружевной передничек на корпусе самой машины несколько смягчали производимое ею впечатление действенного сочувствия.
- Я - Томас Барнли.