теорию, которая разрешала бы присутствие двух Кири.
На этом дело застопорилось. Никак не удавалось придумать теорию, которая бы логически
обосновывала наличие двух Кири. Тогда я решил действовать по индукции. Одна Кири
существовать может? Несомненно, проверено экспериментом. Значит, надо обосновать
приращение Кири на единицу. С этим ничего не вышло: мысли перескакивали с одного на
другое, составить логическую цепь рассуждений не представлялось возможным.
Ничего не значит, попробуем зайти с другой стороны. Вот одна Кири лежит смирнехонько
сбоку и греет меня. Это просто здорово. А вот другая Кири, делает то же самое, но с другого
бока. И это тоже прекрасно. А какой вывод? Кири экспериментально доказала полезность
двух единиц.
Я был так доволен этим логическим пассажем, что даже рассмеялся. Действительно, зачем
нужна теория? Моя замечательная зверюшка так замечательно меня греет. Этот вывод
показался мне логически отточенным и даже изящным.
Потом моя мысль перескочила на другое. Если меня греют, значит, мне должно быть
жарко? А если человеку жарко, то он должен хотеть пить? Цепочка рассуждений показалась
мне безупречной. Я был на верхе довольства, но пить все равно хотелось.
Совершенно ниоткуда появилась кружка с чем-то. Это не было водой, даже во сне я понял,
что оно совершенно невкусное, и я даже обиделся на такое подношение. Но пить хотелось
так, что я выхлебал кружку. Та исчезла в никуда. Мысль, что кружка обратилась в ничто,
показалась мне неправильной. Потом я подумал, что ведь и вторая Кири появилась из
ничего. На всякий случай я проверил, - нет, вторая Кири была на месте, как и первая.
Следует ли отсюда, что кружка и Кири равноценны и взаимозаменяемы? Такое
предположение показалось абсолютно неприемлемым. Я приподнялся на кровати:
- Нет, Кири, - произнес я на чистейшем русском языке. - Ты и кружка совсем не одно и то
же.
Эта мысль показалась настолько умной, тонкой и своевременной, что мне стало гораздо
легче. После чего я заснул уже без всякой логики.
Проснувшись, я сразу понял, что температура спала. Я себя чувствовал почти хорошо, то
есть рассчитывал на следующий день быть уже в полной форме.
Меня по пробуждении несколько смутило то обстоятельство, что Кири была по-прежнему в
двух экземплярах. Разумеется, я их не видел, поскольку лежал с закрытыми глазами. Одна
грела мне спину. Другой экземпляр... стоп, это не Кири.
В ладони у меня была женская грудь. Нет, я поторопился с оценкой: грудь была девичьей.
Наконец, до меня дошло. И вот тут я открыл глаза.
Так я и думал.
Разумеется, Ирина проснулась раньше меня. Разумеется, она лежала тишайшим образом.
Разумеется, она скроила самую невинную мордаху.
Извиняющим обстоятельством было то, что я еще не вполне отошел от высокой
температуры. Именно поэтому негодная девчонка все прочитала на моем лице и
затараторила:
- Сарат спит. Моана тоже отдыхает, ей нужно хотя бы час поспать. Она сама мне приказала
тебя согревать.
Ну, с Моаной я еще переговорю. Но инициативу перехватила Кири. Услышав хозяйкин
голос, пушистая мерзавка уселась столбиком и насторожила ушки, явно желая узнать
побольше.
- Как тебе не стыдно подслушивать! Уходи сейчас же! - Голос Иры мог бы прозвучать
величественно и властно, слушай я с закрытыми глазами. К сожалению, впечатление от фраз
несколько смазалось, ибо сказано это было одетой в халцедоновый браслетик девицей,
полувылезшей из-под уголка одеяла, где она пребывала до этого.